Читаем без скачивания Бесконечное лето: Эксперимент (СИ) - Александр Руджа

Методом проб и ошибок была выработана система «Звезда», которая включала в себя четыре «лучевых агрегата» или «якоря», то есть подростков, накачанных препаратом — их задачей, собственно, и было создание желаемой реальности в определенном радиусе. Пятый подопытный назывался «ключом», его задачей было поддержание стабильной работы четырех «якорей» и соблюдение эмоционального баланса между ними. Если же по-простому, то «ключ» должен был установить дружеские, доверительные отношения с остальными ребятами, поскольку успешная модификация реальности была возможна только в условиях душевного равновесия «якорей», а лучше всего протекала, если «якоря» были искренне счастливы. В идеале, работающая система должна была распространить измененную, «счастливую реальность» на всю территорию страны, а может быть, и за ее пределы.

Конечно, стать якорем мог не каждый. Претенденты тщательно отбирались по физическим и психологическим качествам, предпочтение отдавалось натурам, отражающим четкие поведенческие и моральные архетипы, воплощениям лучших человеческих качеств — доброты, отзывчивости, честности, стремления помочь, жажды знаний, творчества, смелости и чувства справедливости. С другой стороны, ключ выбирался в значительной степени произвольно, исходя из одной лишь потенциальной способности гармонизировать проявления склонностей в якорях. Исторически сложилось так, что якорями обычно становились девушки, а ключами работали преимущественно парни.

— Один момент, — прервал я это краткое изложение сборника «Антология зарубежной фантастики». — Все, рассказанное вами, конечно, прекрасно, но только меня никаким кортексифаном не кололи. Ни до попадания сюда, ни после. Только вчера пару раз попали дротиком со снотворным, но это не в счет.

Капитан Толкунова скептически хмыкнула.

— Мы сейчас с тобой находимся в измененной реальности. Именно поэтому тебе семнадцать лет, здесь вечное лето, и на тебя западает каждая встреченная девушка.

«Это было обидно, но лучше промолчать. Страшную месть прибережем на потом».

— В измененной реальности существуют и взаимодействуют не реальные люди, а их физические проекции, полностью настоящие, но созданные искусственно, — сообщила Виола. — Так что версия, что вы на самом деле находитесь под землей под воздействием неопознанной химии была, в принципе, верной. Твое первоначальное тело — тридцать лет, близорукость, переломы ног и астма — находится на базе «Лето» глубоко под землей. А теперешний ты — это твое идеальное представление о себе самом, созданное в момент переноса. Понял?

Я почему-то не сообразил ответить, только молча рассматривал идеального себя. Виола тем временем продолжила.

Конечно, не обошлось без побочных эффектов. Эксперименты по изменению реальности шли беспрерывно, и уже через два года девчонки-якоря первого поколения начали сдавать. Росла апатия к происходящему, порог эмоционального отклика неуклонно повышался, полным ходом шло «профессиональное выгорание», а периодические чистки памяти приводили к тому, что якоря стали полностью непригодны к выполнению своей «программной» функции.

— Тогда их убили? Запаянные гробы, плачущие гренадеры, под барабанный бой… — предположили я.

Оказалось, нет. Просто перевели в разряд «вспомогательных генераторов», обеспечивающих целостность созданной реальности, но неспособных более ее изменять. В рамках спецлагеря — причислили к пионерской массовке, физически же — отправили в репозиторий. Из нынешнего поколения якорей ближе всех к этому пределу подошла, конечно, Лена.

«Вот оно и прояснилось. Алиса, Лена, Славя, Мику. И я. Нет, ребята, как хотите, а Ленку я вам не отдам».

У ключей, кстати, тоже проблем хватало. Неудачные попытки стабилизации якорей и гармоничного изменения реальности вели к ураганному расстройству нервной системы, психическим разладам, неврозам и галлюцинациям. Заканчивалось все, как правило, безрезультатно, ни один ключ не выдержал пребывания в лагере дольше двух недель, хотя летальных случаев все же старались не допускать. Радостные новости, что и говорить.

— Так это что же — качественной идеальной реальности до сих пор так и не построили? — подивился я.

В по-настоящему значимых масштабах, как выяснилось, не построили. Несмотря на программу-максимум, заключающуюся в распространении «счастливой реальности» на территорию страны целиком, все успехи по-прежнему ограничивались преобразованием шести квадратных километров лагеря. Здесь всегда светило солнце, длилось бесконечное лето, ребята были здоровы, счастливы и могли абсолютно все, что хотели. А за его пределами все так же продолжалась зима, коррупция, война, бессмысленная и безнадежная жизнь до получки. И недобрые охранники с пистолетами.

А недавно и вовсе пришел официальный приказ «сверху»: текущую «смену» завершить штатно, после чего оборудование отключить и списать, персонал расформировать, подопытных утилизировать. В связи с тяжелой экономической ситуацией, а также отсутствием зримых достижений. Руководство лагеря роптало, но поделать ничего не могло. До конца смены оставалось чуть менее двух недель. В спецлагере «Совенок», как и тридцать лет назад, продолжался эксперимент.

***

— Вот такие дела, — заканчивает Виола. — Что скажешь?

— Что скажу? Скажу, что верю в рассказанную историю… процентов на шестьдесят. С фактологической точки зрения все рассказанное неплохо объясняет те непонятности, что я наблюдал здесь за прошедшие дни, придраться, в общем, не к чему. А вот с позиций мотивации… Извините, не верю я в то, что здесь работают идеалисты и бессребреники, только и мечтающие сделать мир лучше.

— Правильно делаешь, что не веришь, — соглашается Виола. — Верить, сам знаешь, никому нельзя. Посмотри вокруг. Лагерь давно снят с государственного баланса, работникам не платится официальная зарплата. Подземная же база — ты ее, наверно, и не видел толком, но она велика — построена и оснащена по последнему слову. Людей работает — сотни, им тоже нужно платить, кормить и развлекать. Их нужно ротировать, потому что безвылазно здесь сидеть получается у немногих — издержки ваших замечательных способностей.

Я зеваю.

— Мы все здесь сотрудники на ставке, — строго говорит Виола. — Поэтому — нет, бессребрениками нас назвать неправильно. А вот идеалистами — пожалуй, можно. В том плане, что мы действительно работаем ради того, чтобы в мире все было хорошо. Или хотя бы в нашей стране. Чтобы люди были счастливы. Хочешь верь, хочешь — нет, это чистая правда.

Пожалуй, она не врет. Отчего-то мне так кажется.

Но между ложью и правдой есть еще широкое серое поле.

— А сейчас мы совершим небольшую прогулку и пообщаемся с директором лагеря, — сообщает Виола. — Он давно тебя ждет.

Вот так сюрприз. «Сегодняшний день есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король — я.»

А вообще довольно обидно такое слышать. Пока ходил вокруг да около — дуб дубом, только смотрел восторженно по сторонам — никому даром был не нужен. Как только ринулся узнавать запретное и подрывать устои — сразу все поспешили познакомиться. Буквально изумленной публике можно показывать и фотографироваться рядом позволять за смешные деньги — «смотрите, это же тот самый…» Хотя я явно не Гарри Поттер, не Мальчик, Который Выжил. Я скорее, учитывая ситуацию, заслуживаю более почетного погоняла — Мальчик, Который Допер.

— Ну, раз ждет — надо уважить, — соглашаюсь я и поднимаюсь. — Нехорошо расстраивать пожилого человека.

Отчего-то мне показалось, что у Виолы на лице промелькнуло подобие улыбки.

***

Глава 8

Петр Иванович — Приступ — Почти вся правда — Концерт — Нежность

Мне казалось, что директор лагеря будет какой-то необычной личностью. Ну там, киборгом, скажем, или юным порочным красавцем, наподобие Дориана Грея, или вообще женщиной средних лет в викторианском платье. Это органично бы вписалось в общую картину наблюдаемых здесь странностей, чудес и диковинок. И чтобы находился он где-нибудь глубоко в подземном бункере, или наоборот — в невидимой летающей капсуле, заброшенной в стратосферу на случай ядерной войны с загнивающим капитализмом. Нет, правда, это было бы ничуть не удивительнее «мы хотим починить реальность и построить рай на земле, для чего бесконтрольно накачиваем химией пятерых подростков и ждем, что из этого выйдет».