Читаем без скачивания Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива

Наградой мне был слегка удивленный, но быстро наполнившийся благодарностью и предвкушением взгляд девушки. Без маски она оказалась вполне миловидной, хотя, если вспомнить пресловутую Филь-Филь и ее кукольную мордашку, наверняка являвшую собой здешний стандарт красоты, лицо лекарской внучки могло показаться грубоватым — крупные черты, решительный подбородок, большие глаза с неласковым прищуром, густые брови. Но по мне, так шикарная девица.

Особенно когда решительно отнимает штору у скандалиста, рассматривает его вилку и сдергивает с взмемекнувшего мужика штаны, приговаривая что-то на тему придурков, умеющих только рот не вовремя открывать и столовые приборы неприличными местами ловить.

ЛИРЭН

«Никогда не сердись на женщин и кошек» — эту мужскую мудрость я слышал так давно, что уже не помню, от кого и где. Я просто ей следую. Проще всего с кошками — я их не люблю, они меня тоже, кошки — твари с повышенной понятливостью, поэтому мы не сердимся друг на друга, просто не попадаемся друг другу на пути.

С женщинами сложнее. Пару раз мне приходилось предупреждать их, что, если так продолжится и дальше, ничего не останется, как убить. Но чтобы убить, сердиться не обязательно, это я понял еще до того, как впервые в жизни напился вина.

Поэтому, когда пациентка лепесточница — не лепесточница открыла рот, чтобы заткнуть мужчин, я улыбнулся. Может, и промолчал бы совсем, но Жакто, парень с торопливым языком, попытался назвать пациентку именем воровки. Что было совсем нежелательно. Филь-Филь я видел своими глазами и понимал, что спутать двух дамочек можно при использовании большого запаса косметики и скромных чар.

Посему Жакто я урезонил и обратился к женщине. Спорить с ней я хотел еще меньше, чем сердиться. Хотелось просто услышать голос, понять, как у нее с соображением.

Не дурочка, совсем не дурочка. И не лепесточница. Дело не в том, что лепесточники простые. Они всегда говорят по-простому, как господа вроде брата министра, — он тоже таращится на дамочку, — так вот, господа говорят по-господски. Исключения бывают, но всегда по делу, а тут лепесточнице нет никакого смысла вести себя как не лепесточница.

Загадка!

Только разгадать эту загадку сегодня не удастся. Не принесла бы нелегкая брата министра Этьена, попросил бы Терсана, да вообще кого угодно, кроме бедолаги с вилкой в пузе, вежливо подкатиться к дамочке. «Вы, наверное, голодны и устали, пойдемте отдохнем и решим все ваши проблемы, которые мешают вам разделить наше гостеприимство, вот сейчас и пойдем».

Не получится. Даже не проследить. Главное сейчас — не намекнуть, что к этой даме у меня интерес. Потому что враг, ждущий врача и умело скрывающий, что ему больно, поймет.

На женщин и кошек я не сержусь, а вот насчет мужчин обета нет. Этьен — человек честный, даже добрый. Просто человек на моем пути.

Оставалось лишь надеяться, что близкое знакомство со странной не лепесточницей всего лишь откладывается. Она ведь не зря так одета, ей только к лепесточникам и дорога, а уж там — найдем. И ребенок у нее странный: проснулся, но не плачет, а чего-то боится, явно не боли.

Жаль, что она поспешила с ним удалиться.

Мне осталось только смотреть, как дочка-внучка Головы сноровисто освобождает пациента от четырехзубца. Девка-лекарь, да еще по ранам, конечно, непривычно, но если бы я удивлялся таким мелочам, то маршалом бы не стал. Работает аккуратно и прытко, профессор ей советует, и всё славно.

Не прошло пяти минут, как вынуто, зашито-залеплено и сообщено утешительным тоном, что можно спокойно пить вино, закусывать и предаваться прочим радостям.

Правда, последние слова бедолагу не утешили.

— Десять, — подвела итог девица, а профессор кивнул.

— Да ты и пяти минут не ковырялась, — начал было капитан, но я его прервал:

— Что-то ты его маловато оценила. Такое спасение стоит двадцатки.

Чтобы не быть осмеянным, капитан отсчитал десять монет. Потом, ворча, еще пять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Уважаемые братья, мы вас не задерживаем, — чуть нервно произнес шестерка министра.

Мы ухмыльнулись и направились к выходу, не забыв кресло и вилку с согнутыми зубцами.

ЭТЬЕН

Не в моих правилах увольнять людей за проступки, которые им не были запрещены. Поэтому секретаря придется повысить — назначить директором мануфактуры. А на замену взять менее болтливого юнца. Впрочем, с самого начала предупредить, чтобы не трепал языком.

Пока приходилось краснеть. Осмотр еще не начался, а секретарь уже разболтал и Голове-на-плечах, и внучке все подробности происшествия на фабрике, как я чуть не погиб, спасая женщину.

Меня назвали героем и пришлось соответствовать — отказаться от сонного глотка. Тем более, по моим соображениям, боль должна быть недолгой: нащупал — вытащил.

Но и короткая боль — тоже боль. Лучшее средство против нее — дать работу голове. И я, лежа на жестком хирургическом ложе, задумался над тем, что только что увидел и услышал.

Проще всего с ночными разбойниками. У них был действительно случайный инцидент — они не крысились друг на друга и не обещали мстить. Поэтому над причиной, которая привела их к хирургу, можно было не размышлять.

Гораздо интереснее странная простолюдинка, одетая как лепесточница. Мне и без бандитов было понятно, что это маскарад. Но кто же она?

И не поторопился ли я назвать ее простолюдинкой? Голос, манеры. Возраст, угадать который так и не удалось.

Нет, она не аристократка. По речи, по мимике чувствуется: ей приходится не просто работать, но заниматься достаточно сложной и совсем не женской работой — командовать другими людьми, которые не всегда готовы сразу признать ее превосходство. Новый мастер в цеху, адвокат в зале суда, офицер наемников. Очень странная дама.

И красивая, да. Сейчас она явно не хотела выставить свою красоту на всеобщий осмотр. Это не просто изумруд в полутьме, это запыленный изумруд.

Может быть… Но если это пришелица, откуда у нее ребенок?

Вот ребенок — самое странное. Я не разглядел его лицо: мать — или не мать — поспешила закрыть ему голову. Что-то странное было в самом тельце. Знакомые пропорции, подходящий возраст… а еще искривленный мизинец на забинтованной ноге — случайно, но мне известно, какая особая примета должна быть у каждого наследника королевского рода. В том смысле, что легкая кривизна может быть у любого мальчишки с улицы, но если королева родила мальчика без этого почти незаметного недостатка — значит, отцом его был не король.

Не слишком ли много совпадений? Странная переодетая дама, очень похожий ребенок, да еще столь не вовремя появившиеся ночные громилы с их наглым вожаком.

Впрочем, тогда надо предположить, что и я сам здесь появился не случайно и как-то предусмотрел пулю, застрявшую в ребре. Поток подозрительных предположений следовало прекратить.

Все могло быть проще. Каждый мой телохранитель по совместительству капрал стражи и мог бы задержать дамочку для проверки подлинности регистрации, если она есть.

Но делать такие непонятные глупости при бандитах… Нет!

Кстати, как там с пулей? Ох!

Внучка оказалась столь любезна, что передала щипцы Голове-на-плечах, а уже он показал мне только что извлеченный, почти не окровавленный кусочек металла. Да, обычная картечь для абордажного свинцовника.

АЛИНА

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Куда, ну куда меня понесло порядок наводить, а? Нет, не спорю, ситуация разрешилась и все стало гораздо приличнее. Даже боров с вилкой в организме притих и вел себя как паинька. Я уже не говорю о втором пациенте — тот с самого начала не шумел и терпеливо дожидался своей очереди.

Ну, так и без меня бы разобрались, зачем мне приспичило выступить?