Читаем без скачивания Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива

Теперь меня сверлят взглядами аж сквозь накидку лепесточников и зуб даю — так просто не отпустят. Дура! Что теперь делать будешь?

Для начала я, конечно, изобразила улитку и упятилась в свой самый темный угол. Попыталась прикинуться ветошью. Но фокус не прошел. Наоборот. Тот, который Ален Делон, вроде бы перестал коситься, но я кожей чувствовала его спокойное внимание. И ко мне, и, главное, к Нико.

А тот, который белобрысый мар, — это оказалось не имя, а сокращение от слова «маршал», — совершенно откровенно не сводил с меня заинтересованного взгляда.

Пока внучка Головы ковырялась в потрохах крикливого драчуна с вилкой, я попыталась было вдоль стеночки, вдоль стеночки просочиться к двери. Как бы не так.

Вроде никто ничего нарочно не делал, но по взглядам стало понятно: даже отсчитав своей спасительнице запрошенную сумму, — и весьма немаленькую, надо сказать! — компания маршала далеко не уйдет. Нет, они вежливо попрощались и покинули операционный зал. Но пока не закрылась дверь, я успела увидеть двух громил, оставшихся на лестнице. Это им почти незаметно кивнул чертов маршал.

Пока «Алена Делона» осматривал старичок-профессор, вполголоса разговаривая о чем-то с пациентом, я лихорадочно скрипела мозгами. Как бы сбежать? В окно? В операционной их нет, да и странно бы смотрелась тетка с ребенком на закорках, ползущая со второго этажа по стене. Это уже не говоря о том, что я ни разу не акробат и скорее убьюсь, чем спасусь.

Тем более что секретарь «брата блюстителя» тоже повел себя настораживающе: в коридор не вышел, только выглянул, заметил сторожевых амбалов и не менее демонстративно занял пост у двери, только внутри помещения. И уставился на меня со снисходительной наглостью, как бы говоря: куда ты денешься, оборванка! Сама за нами побежишь вместе со своим щенком, лишь бы в лапы нашим конкурентам не попасть!

И самое противное, что он был, кажется, прав. Несмотря на то, как раненный в бок блюститель чего-то там посматривал на ребенка, он все равно казался мне менее опасным, чем явно криминальная компания и ее предводитель.

Пока я унывала и вообще предавалась самобичеванию, моего плеча вдруг легонько коснулись. Я вздрогнула и поняла: девушка-лекарка, пользуясь тем, что ее дедушка не только занял разговором пациента, которому требовалось извлечь посторонний металл из туловища, но и зачем-то подозвал его сопровождающего, тянет меня куда-то в сторону, причем не к двери. Точнее, не к той двери, о которой знали все и которую так рьяно взялись охранять.

— Шевели костями, — шепотом велела лекарка, проталкиваясь вслед за мной в узкую и низкую дверку, скрытую панелями на стене. — Ишь, разохотились… так-то не наше с дедушкой дело, но ты мне помогла, а я помогу тебе. Давай на черную лестницу, там через помойку и в подворотню, да сразу в свою рощу не беги, заворачивай к соседним, по своей территории потом вернешься.

— Спасибо, — закивала я, а потом спохватилась: — Постой, как же деньги? Я не заплатила за лечение и…

— Иди, сказала! — рассердилась лекарка. — Считай, твою плату я с того вилопузого и разговорчивого взяла. На вот. — И торопливо сунула мне в руки пузырек. — Мальчишка твой уже проснулся, но три дня натощак и перед сном давай по глотку. Потом придете швы снять, но чтоб вечером, когда темно. Все, проваливай!

— Спасибо! — повторила я, быстро сбегая по лестнице.

А вслед мне прилетело:

— Захочешь еще кого вылечить, приходи потемну и почек захвати, с тебя возьму не золотом!

Я аж споткнулась о ступеньку. Оглянулась и вдруг спросила:

— А тебя как зовут?

— Пф! — фыркнула девушка. — Тебе зачем? Внучка Головы, и все.

— Но свое-то имя у тебя есть? — непонятно почему упрямствовала я.

— Магали, — вдруг сказала лекарка.

И сразу же захлопнула там, наверху, дверь, отрезав слабый лучик света, освещавший черную лестницу.

— Магали — хорошее имя, — сонно пробормотал Нико мне в шею. — Доброе…

— Да уж, — согласно вздохнула я, осторожно выглядывая в тихий переулок.

Там было пусто и достаточно сумеречно, так что выскользнуть и прокрасться вдоль домов до соседнего прохода оказалось проще, чем я думала. А уж дальше включила первую скорость, благо примерное направление я запомнила. Быстрее, быстрее в проклятые заросли, там безопаснее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только на полпути вспомнила наставления лекарки Магали: не бежать в свою рощу, запутать возможных преследователей. Никто за нами не бежал, не пытался задержать. Но я послушно свернула в сторону.

Честно говоря, когда я окружным путем, через чужую рощу, дважды чуть не заблудившись насовсем и жульнически срезав путь сквозь черную проклятую пустошь, куда, вообще-то, мне категорически запрещали заходить лепесточники, уверяя, что даже я со своим «большим дыханием» загнусь в момент, добралась до знакомой стоянки, у меня натуральным образом подкашивались ноги и тряслись руки. Я даже не могла толком сказать отчего — от всепоглощающей усталости или от переживаний.

— Вы где были?! — с ходу накинулась на меня Франсуаза, выбравшаяся из шалаша мне навстречу. — Старый мой всю рощу обегал и окрестные улицы! Куда тебя проклятье понесло, дурная девка?!

Я только вздохнула, хриплым шепотом поведав о случившемся несчастье. И заверила, что нас с Нико уже подлечили, все проблемы остались позади, только мы очень устали.

Ворчливая, как гроза в начале лета, тетушка умчалась искать своего Луи, чтобы сообщить ему о нашем возвращении. А мне велела немедленно спать, без ужина, раз такая усталая. Завтра, дескать, утром будем разбираться, где и как я лечила ребенка, чтобы от этого не приключилось новых каких проблем.

— А нитки вытаскивать обязательно? — все таким же сонным и жалобным шепотом спросил Нико, когда мы уже улеглись на подстилку. — Может быть, мы сами как-нибудь?

— Вряд ли, — честно вздохнула я. — Боишься лекарку?

— У нее инструменты страшные. — Мальчишка спрятался с головой под одеяло и мокро сопел мне в бок. — А еще мне те люди не понравились. Госп… брата Этьена я узнал. И он меня тоже знает.

Алко-наркоманский дурман продолжал действовать и малой опять задремал пару минут спустя. Я бережно его уложила, поместила под голову импровизированную подушку и вытянулась сама. Хотела поразмышлять над дневным приключением. Но голова неслышно сказала ногам: «Вам отдыхать, а мне трудиться? Дудки!». Поэтому этим вечером или уже ночью мне даже не пришлось считать местные звезды.

* * * * *

Проснулась я рано, когда еще не все звезды погасли.

Нико пробудился одновременно или даже чуть раньше и обрадовал меня с первых же слов:

— Я на ножку наступать могу. Нет, я не ходил, я только попробовал разочек. Вообще, даже бегать могу. Только недалеко, — честно добавил мальчишка.

— Надеюсь, бегать нам не придется, — зевнув ответила я, — а от наших дорогих компаньонов, Лу и Франсуазы, мы пока убегать не будем. Нико, пока они до нас не добрались, расскажи, кто такой этот Этьен, которого ты испугался? Это тот высокий, с зелеными глазами?

— Нет, я даже не знаю его кличку, — ответил серьезно Нико. — С ним были ночные грабители, они его слушают и боятся, значит, он у них главный.

Час от часу не легче — рассказ на рассвете опасней ночного сна. Значит, второй пациент, раненный в бок, показался малому опасней, чем бандит?

— До дня Освобождения, — при этом слове на лице Нико мелькнула гримаса, будто его в зарослях хлестнула ветка, — я только слышал про Этьена зи Ома. Он из старинного благородного рода, но не ладил с моим отцом, а когда один кавалер стал мужем его жены, убил его и был арестован.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я уже привыкла, что в этом непривычном мире детей обезболивают опием, а сами дети очень рано узнают обо всех аспектах отношений взрослых. Или почти привыкла.

— Внезапно убил? — спросила я.

И вдруг ощутила, что совершенно не хотела бы ответа: «Да, увидел в темном коридоре, пронзил и убежал, надеясь, что никто не видел».