Читаем без скачивания Дикие лошади. У любой истории есть начало - Джаннетт Уоллс

Внутри здания отдыхали двое помощников шерифа. Они сидели за столом, сдвинув шляпы на затылок. Их штаны были заправлены в сапоги. Я представилась, и один из них — худой парень с узко посаженными глазами и длинными петушиными ногами сказал: «Я слышал, ты из Чикаго приехала, чтобы нас, деревенских, кой-чему научить».

«Я обычная, зарабатывающая на свой хлеб девушка и пришла сюда за своим чеком».

«Перед тем, как ты его получишь, ты должна пройти тест».

«Какой тест?»

«Прокатись на лошадке, которая здесь рядом в загоне стоит».

По взглядам, которыми обменивались Петушиные Ноги[15] со своим приятелем, я поняла, что они решили сыграть шутку с городской учительницей. Они желали мне показать, что, если я знаю математику, умею читать и писать, то точно не представляю себе, как ездить на лошади.

Я решила им подыграть, чтобы показать, кто тут может посмеяться последним. Я захлопала ресницами и начала вести себя очень женственно. Я сказала им, что тест, конечно, странный, но я готова попробовать. Мол, я раньше ездила верхом, и мне кажется, что тот мустанг — это очень нежное и кроткое животное.

«Нежное, как пук младенца», — заверил меня Рустер.

На мне было длинное платье и обычная обувь, в которой я вела школьные занятия. «Я одета не для того, чтобы кататься на лошадях, — сказала я, — но если ты говоришь, что у лошади хороший нрав, я, пожалуй, попробую».

«На ней можно хоть в пижаме ездить», — заверил меня Рустер с улыбкой.

Вместе с этими двумя клоунами мы вышли в загон. Пока они оседлывали животное, я нашла хорошую ветку можжевельника.

«Вы готовы, мэм?» — спросил Рустер. Он с трудом сдерживал улыбку, предвкушая катастрофу, которой для меня должен был закончиться этот тест.

Мустанг стоял, не шевелясь, но косил на меня взглядом. Это был обычный не до конца объезженный мустанг, которых я в жизни видела достаточно. Я приподняла юбку, подтянула удила, и наклонила голову животного вправо, чтобы оно не могло отпрянуть от меня.

Как только я поставила одну ногу в стремена, он отскочил от меня, но я держала его за гриву и запрыгнула в седло. Мустанг моментально начал лягаться. Двое клоунов уже громко смеялись, но я не обращала на них никакого внимания. Чтобы лошадь не брыкалась, надо поднять вверх ее голову (чтобы лягаться задними ногами, животное должно опустить вниз голову). Я резко затянула уздечку, удила впились лошади в рот. Я дергала уздечку рывками, чтобы поднять голову лошади, и одновременно била ее по крупу веткой можжевельника.

Моя тактика возымела действие как на лошадь, так и на двух наблюдавших за мной парней. Мы неслись галопом, и мустанг продолжал лягаться, стараясь опустить голову. Я верхней частью корпуса повторяла его движения, крепко обхватив ногами его бока. Я как влитая сидела в седле. Рустер и его приятель не дождутся того, чтобы я приподнялась над седлом, потому что это будет означать, что мустанг меня рано или поздно сбросит.

В короткие моменты, когда лошадь переставала брыкаться, я резко натягивала удила и лупила ее веткой по крупу, чтобы заставить подчиняться. Через некоторое время мустанг понял, что ему никуда не деться, и успокоился. Я погладила его по шее.

Я подвела лошадь к двум клоунам, которые уже не смеялись, а стояли, разинув рты. Было видно, что они очень расстроены тем, что все прошло не так, как они планировали, но я не стала сыпать соль на их раны.

«Милый пони, — заметила я. — Так можно мне мой чек?»

Новость о том, как я объездила мустанга, быстро обошла Ред Лейк, и жители стали относиться ко мне как к человеку, с которым стоит считаться. Они начали интересоваться моим мнением по поводу того, как лучше объездить проблемных лошадей и что делать с непослушным ребенком. Рустер, настоящее имя которого было Орвилл Стаббс, но которого я называла Рустером, начал ходить за мной хвостом, демонстрируя при каждом удобном случае свое внимание и уважение.

Этот Рустер был помощником шерифа не на полной ставке. Он жил за границей самого города и зарабатывал, где и как мог: чистил стойла, подковывал лошадей, помогал их клеймить и так далее. Как и у большинства жителей деревни, у него не было ни работы, ни карьеры, и он брался за любую халтуру, которая могла принести деньги. На самом деле этот Рустер оказался приятным малым, несмотря на то что у него была одна плохая привычка. Он жевал табак, но не сплевывал, а сглатывал. «К чему тратить хороший сок?» — так обосновывал он свое поведение.

Рустер познакомил меня с другими наездниками из Ред Лейка. Он всем рассказывал, что я раньше была известной красоткой в Чикаго, пила шампанское и танцевала чарльстон, а сейчас переехала в провинцию, чтобы учить детей. Мустанг, которого я объезжала, принадлежал ему, и животное звали Красный Дьявол. Рустер настоял на том, чтобы я начала участвовать на Красном Дьяволе в местных гонках. Эти гонки обычно проходили в выходные дни, участвовало в них от пяти до десяти лошадей, дистанция была четверть мили, а призовой фонд составлял от пяти до десяти долларов. Я начала достаточно часто выигрывать на этих гонках, что сделало меня еще более популярной среди жителей Ред Лейк.

Субботними вечерами с Рустером и его приятелями я начала играть в покер. Карточные игры проходили в кафе, и за игорным столом много пили. Большинство жителей Аризоны не относились серьезно к сухому закону, считая его странной блажью обитателей восточной части страны. Хозяева салунов или баров, в которых люди всегда пили, назвали свои заведения «кафе», убрали алкоголь с полок под стойку бара и продолжали разливать, как и прежде. Никто не смеет говорить ковбою, когда пить, а когда не пить свой виски, так считали большинство жителей Аризоны.

Рустер с приятелями «убирали» за покером массу, как они говорили, «мочи пантеры», а я сидела весь вечер с одним стаканом. Ковбои очень любили блефовать, но я всегда играла исключительно по картам, которые мне сдали, и выходила из игры, как только ставки становились слишком высокими для моих слабых карт. Блефу и крупным выигрышам я предпочитала скромные, но гарантированные победы, и нередко к концу вечера передо мной на столе появлялись небольшие пирамидки из монет.

Местные жители начали называть меня играющей в покер и побеждающей в скачках училкой. И меня вполне устраивало такая репутация.

Через некоторое время я поняла, что Рустер в меня влюбился. Я не стала ждать, пока он признается мне в любви, и сказала ему, что уже была замужем и у меня нет никакого желания снова вступать в брак. Он меня понял, и мы остались друзьями. Однажды Рустер пришел ко мне домой очень серьезный.