Читаем без скачивания Антропология Адвентистов Седьмого дня и свидетелей Иеговы - священник Даниил Сысоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но впрочем мы можем показать ошибочность пунктуации сектантов и с помощью данных греческого языка. Как пишет Д. Б. Евменов, «во время Крестных страданий Спасителя один из двух разбойников, распятых с Ним, смиренно просил Господа помянуть его в Царстве Небесном. В ответ на эту просьбу и услышал он следующее обетование: «…истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (…amen soi lego, semeron met emou ese en to paradeiso) (Лк.23:43). Христос не сказал, что спасется благоразумный разбойник после Воскресения, но что душа его будет ныне же в раю. Сектанты сознательно искажают этот текст, утверждая, что слова Господа означают: «истинно говорю тебе ныне, будешь со Мною в Раю». То есть говорю тебе сейчас о будущем. Посмотрим, так ли это? Греческое слово «e semeron», в синодальном переводе «ныне», означает «сегодня», «сегодняшний день» и стоит в accusativus temporis. Эта форма используется для обозначения продолжительности какого-либо действия. Поэтому, если предположить, что semeron относится к первой части предложения, то мы приходим к нелепому выводу о том, что Господь говорит разбойнику на протяжении всего дня, то есть: «истинно говорю тебе в течении сегодняшнего дня».
Если бы Евангельское повествование имело такой смысл, какой вкладывают в него сектанты, то есть, если бы св. Евангелист Лука вложил в уста Господа слова: «истинно говорю тебе ныне, будешь со Мною в Раю», то он использовал бы для обозначения «ныне» указательное наречие времени — nun (теперь, ныне). Подобным образом оно применяется в Гал. 2:20 — «А что ныне живу по плоти…» (o de nun xo en sarki…), то есть действие «живу по плоти» совершается в конкретный момент времени «ныне». Поэтому в случае применения такого грамматического оборота в разбираемом нами стихе Лк. 23:43 можно было бы предполагать, что Господь сказал: «истинно говорю тебе ныне» о будущем событии. Фактически же во всех известных рукописях Нового Завета стоит не «nun», но «semeron» (один раз встречается «emera», что впрочем совершенно не меняет смысл текста), подтверждая свидетельство об обетовании Господа благоразумному разбойнику быть в Раю в тот же день.
В Евангелии от Луки встречаются также и другие места, имеющие аналогичную грамматическую конструкцию. Например, Лк. 19:9 — «Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему…» (eipen de pros auton o Iesous oti semeron soteria to oiko touto egeneto…) Если члены секты, переводящие Писание, истолковывают разбираемый нами стих Лк. 23:43 так, как им выгодно, то согласно своей логике, они должны и Лк. 19:9 перевести аналогично «Иисус сказал ему ныне, пришло спасение дому сему», то есть Иисус сказал Закхею в течении дня, что его дому пришло спасение. Но бессмысленность такого перевода очевидна и с логической, и с грамматической точки зрения. Последнее явствует из формы accusativus temporis слова semeron, что мы уже рассматривали выше… Можно также вспомнить о похожей конструкции в Лк. 19:5 и некоторых других местах. Таким образом, из разобранных греческих текстов Св. Писания мы видим, что для подобного вольного перевода Лк. 23:43 нет никаких оснований кроме желания исказить истину о существовании души человеческой после смерти»[210].
6.5. Свидетельства апостолов. Души в ожидании воскресения
С точки зрения рассматриваемых сектантов, сейчас (или по крайней мере не было до 1914 г.) нет различия между праведником и нечестивым. И те, и другие одинаково разлагаются в своих могилах, из которых растут лишь терния и волчцы. Смерть и воскресение Господа не изменили в этом ничего. Но так ли смотрит на этот вопрос Священное Писание? Действительно ли апостолы и праведники ожидали, что за порогом смерти их ничего не ждет вплоть до Второго Пришествия (которого, кстати, согласно мнению иеговистов, в прямом смысле вовсе не будет, а в духовном оно уже началось в 1914 г.)? Ответом будет ясное «нет!» Как справедливо пишет Д. Евменов, «после того как Спаситель возвел с собою на небо усопших праведников, принявших Благовестие Его, там в Раю спасенные прославили Бога. Ибо «…«восшел» что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли?» (Еф. 4:9) Со времени этого возведения любящие Бога заканчивают земную жизнь с радостью. Эту радость испытывал апостол Павел, когда писал: «…мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор. 5:8). То есть на той самой «земле живых», «в граде Бога живого», о которой пророчествовал Псалмопевец. Христиане присоединяются «…к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства…» (Евр. 12:23)»[211]. И поэтому для спасенных смертью Христа смерть — не исход отчаяния, а нечто желанное. Поэтому и ап. Павел говорит, что «влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше, а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1, 23–24). Для сектантской антропологии эти слова — неразрешимое противоречие с их посылками. При объективном (и буквальном, о котором так любят они говорить) прочтении этого текста, любой человек, даже вне зависимости от своих религиозных убеждений, придет к выводу, что апостол считал смерть не бессознательным состоянием, а переходом к лучшей жизни со Христом. Но сектанты утверждают, что речь идет здесь будто бы вовсе не благом посмертии для спасенных, а о том, что для ап. Павла между его смертью и воскресением психологически пройдет «не более одного удара сердца». Но противопоставление нахождения во плоти и пребыванию со Христом говорят в пользу того, что речь здесь идет именно о благом бессмертии души, а не о воскресении во плоти.
Более того, Новый Завет явно утверждает возможность существования человека без тела. Ап. Павел говорит, что он «знает человека во Христе, который… восхищен был до третьего неба, и знаю о таком человеке, — только не знаю — в теле или вне тела: Бог знает» (2 Кор. 12, 2–3). Как справедливо замечает Н. Варжанский, «значит, ап. Павел верил, что душа и без тела может быть в раю»[212]. Но, конечно, с таким пониманием священного текста не могут согласиться сектанты. Адвентист Провонша пишет: «верно, что в Новом Завете встречаются запутанные места, обусловленные влиянием платонизма. Что например, имел в виду Павел, когда говорил, что он находился «вне тела» (2 Кор. 12, 2), или что «лучше выйти из тела и водворится у Господа» (2 Кор. 5, 8)? Противоречит ли он своему же пониманию воскресения? Как быть с его словами о том, что при пришествии Господа мертвые восстанут от сна? (1 Фес. 4, 13–17)… (А собственно противоречия здесь никакого нет, ибо в этом самом месте, на которое ссылается адвентисты сказано, что «умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (1 Фес. 4, 14) — т. е. они будут живы в тот момент, когда Бог возвратит им их умершее тело. — свящ. Д.С.) Что же означает выражение «вне тела» у Павла в 2 Кор. 12, 2, - была ли картина небес воспринята им внутренним, мистическим видением, или он видел ее буквально, своими глазами? И может ли «тело», вне которого, по его ощущению, Павел пребывал у Господа, быть смертной плотью, готовой измениться при последней трубе?»[213] Очевидна беспомощность подобного толкования, ибо ап. Павел вовсе не говорит о будущем преображении тела, и нет ни одного места в Новом Завете, в котором утверждалось бы, что до окончания физической жизни (если не произойдет Второго Пришествия) возможно то изменение плоти, на которое ссылаются сектанты. Напротив, этот текст совершенно очевидным образом говорит о двуприродности человека, и о том, что с его физической смертью душа может взойти в рай ко Христу, причем подобное возможно еще на земле.
Еще более любопытен подход к данной проблеме иеговистов. В своей дискуссии в Интернете они говорят буквально следующее: «Другой Ваш вопрос касается 2 Кор. 12:2–4. Павел пишет: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.» Вы говорите: Павел здесь пишет о своем восхищении, и, по крайней мере допускает, что оно могло быть вне тела. Как? Ответ: Все очень просто. Павел точно не знает, как это было, но вот Иоанн Богослов знает, когда ему были даны картины Откровения, включая картину рая (Откр.21:3,4). Перед тем, как он всё это увидел, он пишет: «После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;" (выделено мной) Павел не знает — видел ли он рай во сне (то есть, находясь в теле) или же, подобно Иоанну Богослову, он был в духе (вне физического тела), когда попал на «третье небо» — в то пространство, где обитает Бог: там и были показаны ему картины рая. О бессмертной душе как субстанции, ставшей Павлом, после того как он покинул своё тело речь тут не идёт. Писание говорит: «Есть тело душевное (люди, животные), есть тело духовное (ангелы, Бог).» Поскольку «плоть и кровь не наследуют Царства Божия», то есть человек во плоти в Божье небесное пространство попасть не может, Иоанн (а возможно, и Павел) попал туда в духе, то есть в духовном теле — и вне обычного физического тела»[214]. Удивительна смелость сектанта, знающего то, чего не знал сам восхищенный до третьего неба! Также потрясает представления сектанта о телесности Бога, как и его представления, что вездесущий Бог живет в каком-то пространстве, которое сближает его с самыми матерыми идолопоклонниками. Но если коснуться вопроса о том, могут ли попасть тела в Царство Бога, то очевидно, что «наследовать» и «попадать» — совершенно разные понятия, не сводимые одно к другому. По крайней мере Иисус Христос даже по иеговистским представлениям мог «материализовываться» после воскресения, а значит некая плотяность, все же, способна даже в их понимании быть совместимым с Царством. Более того, разбираемый текст вполне недвусмысленно утверждает возможность и телу быть восхищенному в рай. Да и слова ап. Иоанна вовсе не говорят, что он стал духом, или духовным телом, но что он был в духе, т. е. был окружен славой Утешителя. Вообще Новый Завет, как мы увидим ниже, ничего не знает об иеговистской концепции «духовного воскресения». Более того, насколько нам известно, по представлениям самих иеговистов ап. Павел и ап. Иоанн стали духами только после «пришествия» Христа в 1914 г., а до этого они были просто трупами. Так что здесь у сектантов концы не сходятся с концами.