Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год - Вокруг Света

С лассо охотятся и на животных помельче — зебр, крупных антилоп, жираф. Но это вовсе не означает, что всякая охота с лассо походит одна на другую: к каждому животному — свой подход, для ловца это аксиома. Даже ежа или дикобраза просто так, голыми руками не возьмешь. Посмотрите, например, как последовательно опытный ловец использует слабости страусиной натуры.

Как известно, страус, хотя и весит полторы сотни килограммов, — классный бегун, догнать его не легко даже на автомобиле. Но вот вам первые его слабости: страус не боится человека, а потому спокойно подпускает машину метров на восемьдесят, и второе — его стартовая скорость относительно невелика. Начинается гон. Ловец, выбрав из стада экземпляр получше, отгоняет его от товарищей. Как только страус начинает выдыхаться, ловец накидывает на него лассо (со страусом нужно быть особенно осторожным — шея у него хрупкая) и постепенно замедляет его бег. Едва машина поравняется с «семенящей» по саванне птицей, ловец прыгает ей на спину и валит на землю. Далее следует абсурдная, на первый взгляд, операция — ловец вынимает из кармана платок и плотно завязывает глаза пленной птицы. Вот вам классический пример использования в сугубо практических целях «страусиной политики»! С завязанными глазами пленный страус чувствует себя так же спокойно и уютно, как в тех случаях, когда он зарывает голову в песок. Трогательная вера страуса в то, что теперь, когда он ничего не видит, все опасности позади, избавляет его от неминуемого шока, способного остановить биение сердца.

Дальше просто: связанного страуса грузят в машину и везут к новому месту жительства.

Кто кого ловит?

Акул, этих «тигров океана», в море предостаточно — 350 видов. Однако «морских тигроловов» на земном шаре считанные единицы. К их числу, бесспорно, относятся американцы Джил Соули и Джон Маклолин, работающие голыми руками. И дело не в том, что они такие уж отчаянные храбрецы. Просто их улов должен отвечать жестким требованиям: ведь они поставляют акул научным и коммерческим океанариумам, а раненые экземпляры нещадно бракуются.

Их метод ловли акул при всей своей кажущейся фантастичности исходит из строго проверенных фактов. Во-первых, «тигры океана» не отличаются острым зрением. Зато у них развито «шестое чувство» — своеобразная комбинация сонара и радара, позволяющая воспринимать создаваемые рыбой или человеком звуковые и механические колебания на значительном расстоянии. Наконец, еще одна важная особенность: акула получает необходимый ей кислород из воды, только при быстром движении и, следовательно, не может длительное время оставаться неподвижно на одном месте. Эти три момента и составляют теоретическую базу ловли «тигров океана». Сама же охота, в сущности, сводится к довольно простым приемам, которыми при желании может овладеть почти каждый.

Сначала на крючок насаживается наживка — для этого можно использовать даже старую шляпу, но лучше кусок рыбы, — и забрасывается в воду безразлично в какой точке океана, лишь бы там водились акулы. «Не бойтесь, они не заставят вас долго ждать, — гарантирует Соули. — Минут через пятнадцать, когда вы с облегчением убедитесь, что не вылетели за борт после сильнейшего рывка, можете считать, что рыбка клюнула. Полдела сделано. Теперь нужно часика два-три поводить акулу на крючке, чтобы сбить с нее пыл. При этом постарайтесь не вывихнуть плечевые суставы, так как позднее они еще понадобятся вам. Если это удастся, можете минут пять передохнуть, прежде чем приступать к заключительной фазе».

Сами Соули и Маклолин делают это так. Надежно закрепив канат с попавшейся на крючок акулой и надев акваланги, они ныряют в воду и осторожно подплывают к притомившейся пленнице. Затем они вцепляются в грудные и спинные плавники, стараясь лишить акулу всякой мобильности. «Помните, что подплывать следует сзади, так как даже у усталой голубой акулы хватит сил, чтобы лишить вас любой из половин вашего тела, — рекомендует Маклолин. — Сколько бы акула ни трепала вас, бога ради не выпускайте пленницу. Через какое-то время из-за кислородного голодания акула станет похожа на вашу милую старую тетушку, когда та выпьет рюмочку портвейна, опьянеет и обмякнет. Тут уж не теряйтесь. Берите рыбку под плавники и не спеша, деликатно тащите в заранее приготовленную клетку».

«Морские тигроловы» не скрывают, что ловля океанских людоедов порой сопряжена с неприятностями. Так, однажды, когда они пытались «заарканить» четырехметровую акулу-молот, та сорвалась с крючка. О том, чтобы удержать акулу на месте, пока она не «опьянеет», нечего было и думать. «Мы оказались на каком-то взбесившемся «чертовом колесе», — вспоминал позднее Соули, — и были заняты только тем, что отчаянно старались удержаться на нем. Дело в том, что незадолго до этого мы получили кредит от флоридского океанариума и не хотели отправляться на тот свет с неоплаченными долгами, чтобы не подрывать нашей деловой репутации. К счастью, на мгновение раньше, чем нас оторвало от этой подводной карусели, Джон ухитрился двинуть акулу по носу налитой свинцом дубинкой».

Если не считать подобных неприятных, но, увы, неизбежных мелочей, Джил Соули и Джон Маклолин убеждены, что профессия «морского тигролова» ничуть не опаснее, скажем, профессии охотника на зайцев. Единственно, что, по их мнению, обязательно нужно усвоить начинающему ловцу, так это то, что если вы даже держите акулу в руках, еще неизвестно, кто кого поймал...

Много ли зверю надо?

Такой вопрос встает каждый раз, когда на ловлю отправляются последователи наисовременнейшего способа ловли — химического. Этот способ довольно прост и внешне напоминает обычную охоту. Только из дула особого ружья в животное летит не свинец, а капсула с наркотиком. Способ этот хорош при отлове любого животного, которое подпускает человека на близкое расстояние (вспомните хотя бы, как отлавливали диких животных участники операции «Гвамба», спасавшие их от наводнения в Гвиане, — об этом рассказывалось в «Вокруг света» № 8 за 1969 год). Однако он просто необходим в тех случаях, когда животное невозможно преследовать — попробуй погоняйся, к примеру, за птицей или бегемотом, который при первой опасности норовит нырнуть в спасительную воду.

Самое важное и самое трудное в этой охоте — рассчитать дозу наркотика в зависимости от физиологических характеристик животного. Излишняя доза может загубить зверя, да и недостаточная в некоторых случаях тоже может оказаться фатальной. Представьте себе, что произойдет, если усыпляющий наркотик начнет действовать на бегемота после того, как тот погрузится в воду!

Так, вкратце, и ловятся звери. Как видите, способов много и если что и объединяет их, то это, несомненно, обязательная и глубокая подготовка самих ловцов. И заметьте: подготовка не только физическая...

И. Горелов, Л. Серегина

Александр Старостин. Молча в тайге

Иннокентич сердился, если его называли охотником. «Промысловик!» — поправлял он и скрипел зубами. Но вообще-то он злился и по всякой другой причине. В войну его контузило, и с тех пор, чуть что не по нем, он, как говорится, лез в бутылку.

И я уже подумывал, что зря связался с контуженым — так его за глаза называли мои дружки.

После войны он никогда не брал с собой в тайгу товарища. Промышлял один. И в поселок, к жене, приходил только по праздникам. Детей у него не было. Жил, правда, с ним еще отец, старичок, который только и делал, что улыбался и соглашался со всеми. Вообще-то он ничего не слышал. Отца Иннокентич считал мудрым человеком, хотя тот уже несколько лет ничего не говорил, кроме «да-да».

Той осенью Иннокентич однажды ни с того ни с сего остановил меня на улице. Я тогда только что завалил экзамен в институте. У меня появились утешители, и я входил во вкус «взрослой» жизни. После вчерашнего голова у меня раскалывалась, да еще синяк под левым глазом красовался, что было, то было. Так вот, когда я поздоровался с Иннокентичем, он остановился. Раньше-то словно и не замечал меня! И я уже подумал, сейчас он прочтет какую-нибудь лекцию. Ну, о вреде алкоголя, и все такое. Промелькнуло в его волчьих глазах что-то «отеческое»: так я называю то выражение, с которым человек готовится учить тебя уму-разуму. Сколько уж у меня было таких «отцов»! И я собирался послать его куда подальше, но он молчал.

— Поступил в академию? — наконец спросил он.

— В институт, — поправил я, — зарезали, черти.

— Пойдешь со мной в тайгу?

Такого поворота я никак не ожидал и стал бормотать несвязное.

— Нет у меня ни ружья, ни собаки.

— А сердце у тебя хорошее?

— Я не доктор. Может, у меня и сердца-то нет никакого.