Читаем без скачивания И слух ласкает сабель звон - Сергей Зверев

— А второй? — раздались хмельные голоса.

— А второй — это выпивка. Да-да, именно так, — подтвердил говорящий, утвердительно мотнув головой. — Каждый дурак может в пять минут допиться до положения свиньи, в этом нет ничего сложного. А вы попробуйте просидеть целую ночь за выпивкой, а завтра наутро будьте свежим, как огурчик. Не у каждого это получится.

— Я всегда говорил, что французы, кичившиеся перед войной своей армией, вооружением и выправкой, на самом деле ничего не стоят. Им бы только сидеть в кафешантане и пить вино. И вот видите — без посторонней помощи ни на что не способны. Особенно после того, как их потери составили сто сорок тысяч.

— Вообразите себе, господа, что мы попросили помощи у… Турции и участок нашего фронта заняли янычары. Ха-ха-ха!

— Вообще солдат у России просили все кому не лень, — послышался хрипловатый голос. — Это всем известно. Еще в четырнадцатом году Англия предлагала послать на ее фронт казаков, так как испытывала острую нужду в легкой кавалерии. Сербия и Черногория также хотели видеть на берегах Дуная русских воинов. В конце первого года войны уже сам царь Николай II решил послать морем из Владивостока к черноморским проливам сводную дивизию для помощи англо-французскому десанту. Но официальный Лондон не на шутку встревожился возможностью присутствия на берегах Босфора и Дарданелл русских войск. В общем, идею пришлось отложить…

Сидевшие рядом обсуждали в это время отличия немецких и австрийских женщин.

— После того, как я побывал в прошлом году в Вене, я просто очарован венскими красавицами. Наши не идут с ними ни в какое сравнение. В Вене кажется, что сам воздух пропитан насквозь ароматом любви. И если ты не круглый идиот, то в первый же вечер подберешь девочку себе по вкусу.

— А я с вами не согласен! — влез в разговор рыжий как огонь майор. — Лучше женщин, чем итальянки, нет. Это я вам говорю как специалист. Сейчас я вам расскажу, как я провел полгода в Неаполе в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Что это было за время!

— Ну-ка, ну-ка, — придвинулись к нему соседи.

— Так вот, находился я там с нашей военной миссией. Ну, о самой миссии рассказывать не буду, это не так интересно, а вот о том, как это все случилось…

Последующие минут двадцать офицеры слушали историю, случившуюся с ним в Италии.

— …она заявилась ко мне вместе со всеми своими чемоданами, собакой и попугаем. У нее оказался весьма значительный запас энергии, и она стала планировать, как мы переедем из Италии, ей порядком надоевшей, в Берлин, где, как она заявила, мы сможем свить уютное гнездышко.

— И что же вы?

— Вы думаете, мне это было надо? — хмыкнул офицер. — Тем более что ее муж хоть и был штатским, занимал весьма высокое положение в правительстве. Только лишних проблем мне и не хватало! Короче говоря, мне пришлось с ней поговорить по душам и объяснить, что хотя я и пылаю к ней нежными чувствами, однако, являясь человеком военным, не могу располагать собой так, как хотелось бы не только ей, но и мне самому.

— Что она на это ответила?

— Не догадываетесь? Так, как поступила бы любая итальянка. Дело было за обедом в ресторане, так вот она была так оскорблена, что швырнула в меня бутылку вина. Та пролетела возле самой головы, как неприятельский снаряд. А так, конечно, то время осталось в памяти серией великолепных воспоминаний. Поездки в горы, на курорты, в Венецию…

Далее разговор пошел о «врагах внутренних».

— Повсюду лезет, как клоп, всякая штатская сволочь. Пропаганда опять же: «долой войну» и так далее. Моя бы воля — перевешать каждого двадцатого, и стало бы тихо и гладко.

— Много воли дали всяким там ученым да студентам. Вы только посмотрите на него: он проучился год в университете, а воображает о себе черт знает что! Недавно мне довелось послушать одного такого. Дескать, «войны — это преступление против человечества, и все вопросы надо решать мирным путем». Каково? Решать проблемы миром с той же Францией или Россией, которые спят и видят, как бы отхватить кусок пожирнее от нашего германского пирога.

— На фронт их всех! — бухнул кулаком по столу майор.

— Согласен! Только вот проблема, что они начинают потом на передовой разлагать солдат.

— Значит, в камеру!

Хорошее настроение вновь вернулось к офицерам. Смех и крики опять наполнили помещение. Кто-то затянул песню, которую подхватили все, отстукивая ритм вилками и ножами.

Владелец ресторана старался как мог. Его услужливость превосходила все пределы. На столе появлялись новые кувшины вина, опустошенные бокалы тут же наполнялись вновь, из кухни приносили жаркое и прочие вкусности.

— Прошу вас, господа офицеры, — сказал хозяин заведения, внося блюда с запеченной птицей. — Отдыхайте, веселитесь, ни в чем себе не отказывайте. Для офицеров Германии я готов сделать что угодно. Но ведь я сам человек, как вы понимаете, не военный, мое дело — кухня. Но все, что от меня зависит, я тоже выполняю хорошо. Ведь для военного что важно — сытый желудок, тогда и врага легче бить. Я бы вообще этих лягушатников убивал, как бешеных собак. Насмотрелся я на них всех в мирное время — это же уроды, недочеловеки.

— Ну, дает кабатчик, — хмыкнул офицер. — Такого выпусти на передовую — всех уничтожит.

— Даст бог, мы и французов, и англичан, и русских согнем в бараний рог, — разглагольствовал хозяин, подливая и подкладывая. — Я за кайзера жизнь отдам, если понадобится.

— За Германию!

— За наш великий тевтонский дух! — один за другим звучали тосты, делая лица офицеров все более насыщенными багровым цветом. Испорченное из-за «недопоимки шпионов» настроение окончательно улетучилось.

Вино, бывшее в наличии, закончилось.

— Один момент, господа офицеры, — объявил владелец ресторана. — Сейчас я принесу из погреба нового, отменного рейнского. — Сделав рукой успокаивающий жест, он отправился к лестнице, ведущей в подвал.

— Этот недоумок думает, что мы совсем пьяные и нам можно принести любую дрянь. А потом взять с нас плату, как за хорошее рейнское, — толкнул лейтенант своего коллегу, сидевшего рядом. — Знаю я их натуру — улыбка до ушей, а главное, задурить голову клиенту, а потом делай с ним что хочешь. Вся их натура такая. Прохвост! Ты что, думаешь, он нам сейчас принесет хорошее вино? Бьюсь об заклад, что нет.

— Надо за ним проследить, — поддержал его сосед уже порядком заплетающимся языком. — Я не дам себя одурачить этой штатской крысе.

Офицеры, перемигнувшись, поднялись из-за стола и один за другим вышли из зала. Открыв дверь в подвал, они стали красться за хозяином, насколько им позволяли заплетающиеся ноги.

— Осторожно, Вилли, здесь крутые ступеньки, — предупредил офицер, идущий первым, сам, однако, ударился головой о низкий свод.

— Черт! — прошипел он.

Поручики спустились вниз. Их глазам предстал длинный темный сводчатый коридор, ведущий к помещению, откуда пробивался свет.

— Идем туда!

— Вот это подвал! Да здесь ничего не слышно из того, что делается наверху.

По пути офицеры заглянули еще в одно помещение. Здесь на крюках висели окорока, колбасы и сало.

— А что — имея такой подвальчик, можно не бояться никакой войны! — хмыкнул поручик.

— Дальше!

Подойдя ко второй двери, офицеры, покачиваясь, заглянули внутрь. У бочки, находящейся ближе к дверям, стояла оплетенная бутыль, в нее из крана наливалось вино. Бюргер в глубине подвала закрывал какие-то бочки брезентом.

— Ты видишь, Петер, каков мерзавец? Ну, сейчас мы ему вправим мозги.

— Ах, вот оно что? — Офицеры как из-под земли, возникли за спиной хозяина.

Тот дернулся от неожиданности, поворачивая лицо, искаженное страхом.

— Так, так, — медленно, с расстановкой произнес Вилли. — Прекрасно… Значит, прячешь хорошее вино. Великолепно — там, наверху, ты рассказываешь сказки о том, какой ты патриот, а если познакомиться с тобой поближе, то выясняется, что ты собой представляешь. Ну, ничего, там мы с тобой разберемся. А ну-ка, в сторону, — отстранил он хозяина. Кабатчик отлетел к стене.

Офицеры сорвали брезент с бочек и готовы были уже взяться за одну из них, чтобы повернуть ее и покатить к входу. Пьяно гогоча, они пыхтели, стараясь повернуть ее.

Вдруг с бочки словно сама собой приподнялась крышка и со стуком ударила немца по голове. Тот рухнул на пол, не издав ни звука. Его товарищ ошеломленно уставился на безмолвного коллегу, лежащего у ног. После этого Вилли бросил взгляд на хозяина, открыв рот, чтобы что-то сказать, но со второй бочки тоже поднялась крышка, проделав то же самое со вторым любителем хорошего вина. Все действия с крышками заняли немногим более восьми секунд. Следом за этим из пустых бочек выбрались Голицын и Кураев.

— Неплохо мы поработали, а, поручик? — подмигнул ротмистр, ставя на пол пустую бутылку вина, выпитую за время нахождения в подвале. — Сколько сил уходит! А если их не поддерживать, то… — с этими словами он взял новый сосуд со стеллажа.