Читаем без скачивания Сын Человеческий - Руслан Хазарзар

Слово зелот возникло от греческого дзэлотэс (ζηλωτής), которое является переводом семитского каннáй (קַנַּאי)[247] — ревнитель.

В I веке н. э. не было ни одного большого города, в котором не были бы собраны многочисленные деклассированные слои населения (lumpen-proletarii) — бродяги, нищие и всякого рода бандиты и разбойники. Наряду с Римом, Александрией и Антиохией Сирийской, огромное множество таких уголовников в лохмотьях вмещал Иерусалим.

Если фарисеи с 6 года н. э. выражали интересы по преимуществу средних слоев населения, то зелоты были представителями самых низших, неимущих классов, черни. В отличие от зажиточных и образованных слоев населения, выходцами из которых были фарисеи, эти деклассированные элементы высказывали готовность к борьбе совершенно другого масштаба, ибо жили по принципу ego nihil timeo, quia nihil habeo. Наоборот, когда конфликт между Римом и Иерусалимом обострялся, когда все ближе и ближе подступал решительный день восстания, фарисеи становились все более осторожными и медлительными.

Сильную поддержку люмпен-пролетариат встречал со стороны крестьянского населения Галилеи (Jos.XVII.10:5; Vita.11), ибо эти земледельцы и скотоводы были до крайней степени истощены податями и ростовщичеством и часто, разорившись, пополняли ряды бродяг. Галилейские разбойники и иерусалимские люмпены находились в постоянных сношениях и, наконец, составили в противоположность фарисеям особую партию, партию зелотов.

Вот что пишет об этом течении Иосиф Флавий: «Родоначальником четвертой философской школы стал галилеянин Иуда (ὁ Γαλιλαῖος Ἰούδας). Приверженцы этой секты во всем прочем вполне примыкают к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным руководителем и владыкой своим они считают Господа Бога. Идти на смерть они считают за ничто, равно как презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собой главенства человека. Так как в этом лично может убедиться всякий желающий, то я не считаю нужным особенно распространяться о них. Мне ведь нечего бояться, что моим словам о них не будет придано веры; напротив, мои слова далеко не исчерпывают всего их великодушия и готовности их подвергаться страданиям. Народ стал страдать от безумного увлечения ими при Гессии Флоре (64–66 гг. — Р.Х.), который был наместником и довел иудеев злоупотреблением своей власти до восстания против римлян» (Jos.AJ.XVIII.1:6).

Однако в начале этой главы (Ibid.1:1) Иосиф отзывается о зелотах далеко не с таким уважением: «Некий Иуда Гавланит, происходивший из города Гамалы, вместе с фарисеем Са(д)доком стал побуждать народ к оказанию сопротивления (Ἰούδας δὲ Γαυλανίτης ἀνὴρ ἐκ πόλεως ὄνομα Γάμαλα Σάδδωκον Φαρισαῖον προσλαβόμενος ἠπείγετο ἐπὶ ἀποστάσει), говоря, что допущение переписи поведет лишь к рабству. Они побуждали народ отстаивать свою свободу. Их не может постигнуть неудача, говорили они, потому что налицо самые благоприятные условия; даже если народ ошибется в своих расчетах, он создаст себе вечный почет и славу своим великодушным порывом; Предвечный лишь в том случае окажет иудеям поддержку, если они приведут в исполнение свои намерения, особенно же, если они, добиваясь великого, не отступят перед осуществлением своих планов.

Народ с восторгом внимал этим речам, и, таким образом, предприятие получило еще более рискованный характер. Не было большего бедствия для нашего простонародья, как то, какое уготовили ему вышеназванные люди {…}. Происходили постоянные разбойничьи набеги и умерщвления наиболее именитых граждан под предлогом преследования общего блага, на самом же деле для того, чтобы палачи могли пользоваться имуществом умерщвленных. Отсюда возникли всевозможные возмущения, происходил ряд политических убийств, отчасти вследствие кровопролитной междуусобной борьбы, так как люди, озверев, кидались друг на друга и в своем увлечении не желали оставлять в живых никого из своих противников, отчасти же вследствие избиения врагов. Наконец наступил голод, доводящий людей до крайнего бесстыдства; города брались насильно и разрушались, пока наконец эта смута не довела до того, что храм Божий стал жертвой пламени, брошенного врагами».

Арка Тита (Рим, ок. 80 г. н. э.).

Римляне возвращаются с Менорой — священным семисвечником Храма

Зелоты и выделившиеся из этой партии сикарии возглавили восставших в Иудейской войне 66–73 годов (Jos.AJ.XX.8:5–6; BJ.II.8:1; VII.8:1; Мишна. Санhедрин.9:6).

ПО ТУ СТОРОHУ БИБЛИИ

III. Иисус вне Библии

11. Историчность Иисуса

«Иисус не является реальной исторической личностью. Он вообще никогда не жил, не существовал в истории. Он — миф, вымысел». Так нас учили с кафедр советских учебных заведений. Атеизм советского периода в борьбе с религией выбрал самую радикальную позицию: христианство уже потому является предрассудком, что предрассудком является вера в реально жившего на земле его Основателя. Правда, не все ученые безоговорочно приняли эту установку, многие, ссылаясь на Ф. Энгельса, все же предполагали, что некий палестинский проповедник по имени Иисус существовал в действительности и что именно этому проповеднику, распятому при Тиберии, во многом принадлежит заслуга возникновения новой религии. Но как бы то ни было, официальная позиция «научного» атеизма была категорична: Иисус — миф. Теория эта, впрочем, постоянно претерпевала кризис. Дух евангельской проповеди не вписывался в рамки компилятивного ее происхождения, да и археологические находки — в частности, обнаруженный Бернардом П. Гренфеллом фрагмент Евангелия от Иоанна (р52) — говорили за то, что христианство возникло в I веке, а не во II, как утверждали мифологисты.

Тогда сторонники мифологической концепции с бóльшим усердием стали выискивать сходные черты между мифическими персонажами древности и Иисусом. После того, как были обнаружены Кумранские рукописи, мифологическую школу вдохновили слова французского ученого А. Дюпон-Соммэра, одного из первых исследователей Кумрана: «Галилейский Учитель, как он дан в Новом Завете, во многих отношениях является поразительным перевоплощением Учителя Праведности».[248] Кроме того, в 1972–1973 гг. испанский ученый Хозе Калахан опубликовал ряд статей,[249] в которых предложил отождествить часть фрагментов Кумранских рукописей из Седьмой пещеры как отрывки новозаветных текстов.[250] Однако едва лишь появилась первая его публикация, отождествления Калахана стали единодушно отвергать и опровергать папирологи и теологи — Байе,[251] Бенуа,[252] Робертс,[253] Урбан[254] и др.[255] И наконец, как мы уже показали, разбирая мировоззрения секты ессеев,[256] Учитель Праведности и его учение весьма и весьма отличаются от учения и личности Иисуса. Если же в Новом завете и Кумранских рукописях попадаются сходные выражения и образы, это указывает лишь на общую атмосферу эпохи. Не исключена и возможность того, что некоторые ессеи, покинув секту, влились в христианскую экклесию и принесли в нее свои обычаи и понятия.

Главным аргументом, послужившим для создания мифологической концепции, является тот факт, что об Иисусе в I веке — первой половине II века не сказано почти ни слова нехристианскими писателями; из этого делали вывод, что о Христе в этот период ничего не было известно за пределами христианской общины, и складывалось мнение, что Он — плод воображения первых христиан.

Это обстоятельство, по всей вероятности, смущало и раннехристианских апологетов, и они выдумывали фантастические истории о том, что еще при жизни Иисуса те или иные властители мира сего отдавали дань уважения Мессии Иисусу.

Так, еще Тертуллиан придумал совершенно нелепую историю, что якобы Тиберий имел намерение причислить Иисуса к сонму богов (Tert.Apol.5:2), и это безумное утверждение повторяли и другие писатели Церкви.

Другим ярким примером легкости, с которой в те времена выдавалось и признавалось за достоверное все, что только служило целям христианской пропаганды, может служить так называемое Послание Христа к царю эдесскому Абгару, которое Евсевий будто бы извлек из Эдесского архива и сообщает его в собственном переводе с сирийского оригинала (Eus.HE.I.13:2-10). Евсевий рассказывает, что Абгар V Великий (13–50), властитель (топарх) «по ту сторону Евфрата», заболел неизлечимо и, услышав о чудесных исцелениях, произведенных Иисусом в Иерусалиме, отправил туда скорохода Ананию с письмом, в котором заявляет Иисусу, что ввиду совершенных Им деяний считает Его Богом или Сыном Божиим и просит вылечить его и, если пожелает, поселиться у него, дабы спастись от гонений со стороны иудеев. Тогда Иисус якобы ответил царю следующим письмом: «Благо тебе, поскольку ты уверовал в Меня, не видев Меня, ибо писано обо Мне (выделено мною. — Р.Х.), что видящие Меня не уверуют в Меня, дабы могли уверовать и спастись невидевшие Меня. Что же касается твоего приглашения прийти к тебе, то Я прежде должен исполнить здесь все то, ради чего Я прислан был сюда, а когда все это будет исполнено, тогда Я возвращусь к Пославшему Меня. Когда же Я воссяду одесную Пославшего Меня, Я пришлю к тебе одного из учеников Моих, дабы он исцелил тебя и даровал жизнь и блаженство тебе и близким твоим».