Читаем без скачивания Пылающая-весна-45-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

А сосед так и не появился, отлично выспался, без привычных обстрелов артиллерией, только ближе к обеду вернулся, я как раз с прогулки пришёл. Судя по запаху, с губы выпустили, тот подтвердил, патруль его взял. А он пьяный от коммерческого ресторана шёл, права начал качать, вот и поместили проспаться. Местным комендантским плевать на звания и то, что фронтовик, грудь в орденах. Всех гребут, если что нарушил. Я разделся, шинель оставил, сапоги начищал, пока капитан спешно душ принимал, ему форму в порядок приводили, потом вместе спустились в столовую. Сосед сразу побежал наверх, чеки забыл. Какой-то он не обстоятельный, маша-растеряша. Хорошо тут кормят, повар отличный, попросил передать благодарность. Да, стоит отметить что награждение будет двенадцатого апреля проходить, так что время погулять по Москве и дождаться, когда сошьют форму, было. А после обеда сосед снова куда-то ушёл. Я тоже задерживаться не стал, навёл лоск, и направился погулять. А мне нравится вот так не спеша прогуливаться по улочкам. Пусть снег тает, ручьи бегут, но тепло и погода замечательная, солнце светит, девушки встречные улыбаются, почему бы не погулять? Такую версию горничной на этаже я и выдал. Так что покинув гостиницу, я быстрым шагом направился вверх по улице. Два перекрёстка прошёл, свернув на третьем, уйдя в право, и вскоре выйдя к нужному дому, прошёл в подъезд, он в доме один, и постучался в третью дверь на первом этаже. Та сразу открылась и меня втянули внутрь сильные женские руки. Дальше форма и одежда с нас слетели, и мы оказались в постели. Ну а что, гулял по парку, там женщина, лет тридцати пяти, мой тип, красивая и видная, просто глаза припухшие, заплаканные. Годовщина смерти мужа. О чём может думать восемнадцатилетний парень? Да всегда о нём. У меня гормоны тоже играют. Дальше заболтал её, мы договорились встретится. Дама попросила время на подготовку встречи, себя подготовить и любовное гнёздышко, как я понял. Так что пообедать сходил, но много не ел, а дальше всё просто отлично вышло. Та думала это она будет меня учить постельным утехам, по сути та сама и училась. Постоянно ведомой была. Вот я всё время у этой дамы проводил, навёрствовал время упущенное, а то одной конфеткой не наешься.

Впрочем, когда мы в Польше стояли, в одном городке, пять дней, я в первый же день себе сожительницу нашёл, очень красивая пани. А там с этим проще, голодно, в содержанки легко идут. Тем более я не только подкармливал, но и мелкие золотые подарки делал. Так та под меня свою младшую сестру ещё подложила, чтобы и та заработала, а я не против, она красивее и страстнее старшей сестры оказалась. Вот совместно старались угодить мне. Младшая сестра у неё вдова, с двумя маленькими детьми, тяжело, а я им помог. Вот это самые приятные воспоминания о Польше. А вообще поляков я не любил. Очень сильно. Я не рассказывал, как-то не пришлось к слову, но мой полк поддерживал польскую пехотную дивизию Первой польской армии. Танки раскидали по ротам дивизии, и несколько ударов те сдержали, туда отправляли все резервы, итак немногочисленные, а как они закончились через два часа немцы прорвали польские позиции и вышли на штаб нашего полка. Мой штаб, с несколькими подразделениями, что к нам вышли, насчитывал около двухсот человек при одном танке, шести орудий, включая зенитные, и пяти пулемётов. И мы продержались час, две мощные атаки выдержали. А потом нас смяли. А поляки ушли. Просто расступились в сторону, когда началась очередная атака. Вот такие дела. Стоит отметить, что на пути немцев был медсанбат, той польской дивизии, и немцы его уничтожили. Я просил убрать медсанбат, просил, официально, и кого сделали виноватым, что медсанбат был уничтожен? Наш полк. Не сдержал противника. Твари.

А армия Андерса? Наши вооружили польскую армию в сорок первом, обмундировали, кормили год, себе отказывая, просили на фронт хоть одну дивизию отправить, а в сорок втором те отказались воевать и ушли в Иран, с оружием и всем что им выдали. И не отберёшь, все войска на передовой, а такая вражеская сила в тылу, это будет смертельный удар под дых. Проще было отпустить. Так за что мне поляков любить? Никогда и ни за что. Убей поляка и сделай мир чище, тут как раз в тему поговорка. Кстати, без шуток, я собираюсь следовать этому. Я ночами уже убил иллюзионными бойцами порядка полутора сотен польских граждан. И не думайте, что я такой мясник. Нет, это бандиты были, причём заставал на местах преступления. Правда, один раз немного промахнулся, заметил, как за мной парень лет шестнадцати следит, а я ночью от любовниц шёл, тех двух сестёр, достал нож и начал меня нагонять. Иллюзия шею ему свернула. А во время следующей встречи, старшая из сестёр сообщила, что племянника убили ночью. Сын погибшего брата. Только даже если бы знал, решение бы я не изменил. Зато обоих бойцов прокачивал в работе голыми руками и ножами. Отличный опыт получил. А вот Сталин, он не забыл, как армия Андерса кинула нас. Помните восстание в Варшаве? Те поднялись, когда наши войска подходили, и Сталин велел встать фронтам, тылы подтянуть, людям отдых дать, перегруппироваться. И пока наши армии стояли, немцы спокойно уничтожали восстававших, пока не уничтожили. А как поляки просили помочь? А британцы? Тот говорил, что сил наступать нет. Так что Сталин умничка, припомнил и отомстил. Тут я на его стороне.

Не знаю почему про пшеков вспомнил, но воспоминания не самые приятные. А так проводил время с отличной женщиной, и иногда в гостиницу ходил, узнать что там и как. Один раз даже не ночевал. Сосед сменился, капитан уехал, старлей заселился. Обожжённый сильно, тоже на награждение. Из госпиталя он. Что по своей новой любовнице, временной, то ей тридцать четыре, муж лётчиком был. Работал в Аэрофлоте. Призвали, и полтора года назад он погиб, так что три года та без секса. Оттянулись от души. Особо я не хотел это знать, даже предложил, чтобы та осталась для меня прекрасной незнакомкой, но всё же вывалила на второй день, не удержалась. Я даже чуть опоздал, машина уже ждала, чтобы отвести в Кремль. Быстро собрался, форма готова, все награды мои на ней, и дальше со старлеем, моим соседом по номеру, поехали в Кремль, его оказывается тоже двенадцатого награждают. Нормально, дали Звезду, сам Сталин награждал. Однако помимо этого дали второй орден «Ленина». А за спасённое знамя. Это Политуправление фронта подсуетилось, от них представление шло. Про побег из плена ничего не сказали. Ну и правильно, и не нужно. Так как фотографы были и работали, то я договорился что мне пачку фотографий пришлют, в номер гостиницы. Обещали завтра занести. Отправлю той дивчине, что шарф связала, и в детдом. Пусть знают. Дальше был банкет, и вполне неплохой. А потом представляете, живой оркестр начал наигрывать вальс. Закружились пары. Причём, много иностранцев на банкете было и танцевали в основном они, наши больше жались к стенам, похоже не умели. Хотя нет, и наши вон танцуют. Умеют. А вообще я любил и умел танцевать. Вальс пропустил, дам свободных не было, а подойдя к дирижёру попросил танго. Тот кивнул, дальше взяв штурмом дочку одного генерал-майора, моих лет барышня, и как заиграло танго, многие оживились, но гвоздём программы были мы с неизвестной мне девушкой. Мы не танцевали, мы им жили, даже другие парочки распались и отошли к зрителям, чтобы нам не мешать, и смотрели. Было на что посмотреть. Девушка поначалу зажата была, а потом довольно ловко стала помогать, войдя в ритм, хотя ведущим был я, так такие пируэты выделывала, вскидывая ножки, а ведь первый наш танец, даже не тренировались.

Когда я подвёл девушку к её отцу, то поклонился, и поднял руку, когда та хотела что-то сказать:

- Не нужно. Я хочу, чтобы вы остались навсегда прекрасной незнакомкой.

После этого поцеловал ручку, и направился к столикам. Что-то я слегка запыхался, горло пересохло, смочить нужно. Вино не интересовало, но был лимонад, хороший, его и пил. Снова звучала музыка, и танцевал народ, а я выглядывал очередную жертву. Мы стояли с моим соседом по номеру, тем старлеем, и общались. Сам старлей мрачно поглядывая вокруг, он тоже Героя получил, заливался красным вином. Я советовал сделать передышку, но тот дёрнул плечом. М-да, тому тут явно не по себе. Вот так прогуливался, и снова та же девица. А белый танец объявили, пришлось уступить. В этот раз танцевали вальс. Он куда спокойнее был. А так интриги не вышло, познакомились. Девушку звали Валя, она балерина, уже выступает в театре в составе труппы. Отец её генерал, из Второго Украинского фронта. Должность так и не сообщили. Ну и правильно, тоже не стал говорить. Сказал танкист, тем более эмблемы на погонах соответствовали, и хватит. А вообще стоит прикинуть что делать. В штабе фронта сказали, что новое назначение я получу, тут в Москве, так что завтра иду в отдел кадров армии бронетанкового управления… Нет, сначала к Ольге, так звали мою любовницу, а после обеда можно и в управление. А то сразу куда погонят, не успею с той помиловаться. Так что слушая щебет Вали, я решил, что пора откланиваться, похоже банкет подходил к концу. Тут матушка Вали подошла, она с мужем танцевала, ну и генерал с семьёй тоже к выходу направились. Кстати, генерала награждали полководческим орденом, «Суворова» первой степени. Вот так мы спускаясь по лестнице, и общались, генерал интересовался когда я отбываю в часть. Удивился, узнав, что я свободный художник, мол, завтра буду получать направление. Даже предложил подвести, но я отказался. Решил прогуляться. Старлея, соседа моего, уже не было, двое неприметных сотрудников увели, видели, что заливается, и чтобы не допустить безобразий, сделали это. Правильно, на мой взгляд. Вот так запахнув шинель, темно уже было, холодало, лёд хрустел под сапогами, подморозило, я решил прогуляться, направился от Красной площади прочь, в одну из улиц. По Тверской прошёл, мимо здания радиоцентра, и дальше. Улицы вполне совещены были, так что прогуливалось легко. А народу хватает, кто-то гулял, кто куда-то спешил.