Читаем без скачивания Записки бухарского гостя - Фазлаллах ибн Рузбихан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На второй день[195] стоянки в Аркуке, рано утром, когда подушку сидящего на престоле небес (т. е. солнце. — Р. Д.) возложили на купол земли и трон хосроя восточного царства извлекли из места уединения за горизонтом, кортежи созвездий пали в прах небытия перед величием повелителя небосклона. Лучи красоты царя востока сделались светом покоя для украшения [лица] земли, и сияние лучей солнечного кортежа поднялось до небес. Повелитель занял место на небесном престоле так, что взоры глядящих на совершенную красоту его слепнут. На троне миродержавия утвердился такой владыка, что от сверкания лучей [его] у всего мира возникли [новые] желания и цели.
Утром, когда высоко взошло солнце,
Нанесло смятение войску мрака,
Простор горизонта весь стал цветником,
Венценосец небосвода надел головной убор,
В мире воздвигли купол для солнца,
Знамя господства его водрузили на тереме.
Высокостепенное ханское величество направился из сарпарде[196] величия и могущества в шатры счастья и благополучия. Все августейшее собрание было полно благородных султанов, великих эмиров, почтенных улемов и знатных людей. Правая сторона была украшена особой его высочества, прибежищем царства, ''Убайдаллах-султаном, и над именитыми султанами времени засияло солнце благосклонна ности, /48а/ а улемы войскового стана, знатные вельможи Туркестана удостоились чести сидеть по левую сторону высокого собрания. Из числа туркестанской знати присутствовал гордость сейидов и благородных особ эпохи Шамсаддин Абдаллах ал-Араби ал-Йамани ал-Хадрамаути[197], происходивший из йеменских сейидов и ученых, долго живший в Мекке и Медине. Он уже более двадцати лет, как приехал в Мавераннахр и Туркестан, и, до того как эти области попали под власть его ханского величества, он имел честь общаться с его величеством [Шайбани-ханом] в славном городе Бухаре, и всегда одушевлял дискуссии августейших собраний. Для оказания помощи в завоевании мира он в туркестанских городах постоянно погонял в разные стороны коня составления планов, метал стрелы захвата в соседние владения. А сейчас он отбросил посох ради постоянного жительства в городе Сабраме, обзавелся здесь семьей, скотом и угодьями. Отсюда он вместе с туркестанскими вельможами отправился для встречи с особами, состоящими в августейшей свите. В этом собрании он удостоился чести сидеть по левую сторону [от Шайбани-хана].
Я, бедняк, в тот день утром по болезни, которая потом очень усилилась, оставался в постели. Когда созвали августейшее собрание и засияло солнце внимания его ханского величества к моему состоянию, [хан] изволил осведомиться, почему такой-то не присутствует, и отправил предвещающего радость гонца позвать меня, больного бедняка. Я получил повеление явиться в обитель великолепия и радости. Когда я вошел, меня, ничтожного, удостоило особое царское внимание прежней высокой благосклонности и одарило меня, ничтожного, в том собрании ученых людей ласковыми взорами. Когда я подвигался на левую сторону, мне, бедняку, предоставлено было право сесть на правой стороне. Как только я уселся в августейшем собрании, раздалось высочайшее повеление, чтобы я прочел хадис о Землепашце и отворил дверь полезного поучения, дабы присутствующие туркестанцы осведомились о предвещании пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, которое он изволил изречь об обещанном Землепашце. /48б/ Я, бедняк, приступил к чтению хадиса и разъяснил вкратце истинный смысл некоторых его слов и указаний, хотя подробное изложение его сделано в Рисала-йи Харисиййа, которое сочинено для использования этого хадиса. Однако здесь следует кратко описать картину дискуссии, которая состоялась в этом собрании.
ГЛАВА XVII
РАССУЖДЕНИЕ О «ХАДИСЕ О ЗЕМЛЕПАШЦЕ»
[Автор, ссылаясь на сборник хадисов имама Абу Дауда ас-Сиджистани (817 — 898), трактует слова Мухаммада о появлении через некоторое время после его смерти в Мавераннахре «защитника ислама» и о присущих ему пяти признаках. Разбирая каждый признак, Ибн Рузбихан заключает, что эти признаки как раз имеются у Шайбани-хана, который ради ислама «на своем походе из Бухары в Дамган захватил города и области, большая часть которых ранее не входила в пределы его владений и вернулся в Мерв до наступления зимних холодов. В этом году[198] он выступил в поход на Дешт-и Кипчак и сейчас изволил утвердить счастливые знамена в Туркестане».
Толкуя значение слова харис как «благоустроитель земли», Ибн Рузбихан говорит: «Благоустройство земли его ханским величеством путем устранения опустошений злодеев, грабителей на больших дорогах и насильников известно всему миру. До появления вековечной державы его ханского величества не было возможности кому-нибудь проехать из Самарканда по туркестанской дороге в расположенный в четырех фарсахах от Самарканда Алиабад[199] из-за злодеяний монгольских разбойников».
Восхваляя походы Шайбани-хана, Ибн Рузбихан обращается к присутствующим на собрании с призывом действенно помогать хану в проводимых им мероприятиях и говорит: «Так как намерение [хана] устранить /54б/ забытых богом казахов есть одно из первых мер для завоевания Ирака, то теперь помочь и поддержать его ханское величество в его намерении отправиться на священную войну [с казахами] является обязательным и необходимым для всего населения, [исповедующего] ислам вообще и всем мусульманам городов Туркестана [в частности]».
Рассказывая о собрании, Ибн Рузбихан пишет: «Когда [мною] был подробно изложен хадис о Землепашце, то присутствующие всех толков начали хвалить это хорошее устное изложение тонкостей и сущности хадиса. Всех охватило удивление и изумление от стройности последовательной и смелой речи без перерывов, содержавшей в себе разного рода поучительные вещи, тонкости наук и знаний. На лице его величества появились следы удовольствия и легкой улыбки и все, находившиеся в присутствии его августейшего величества, стали расхваливать меня, бедняка, признали исключительность моих знаний в разного рода науках, красоту речи и хорошее построение тезисов»...]
Его ханское величество издал покоряющий мир указ, чтобы жители туркестанских крепостей, придя на место помощи, содействия войскам ислама, сопровождали [их] в этом походе и обрели бы небесное вознаграждение, плату [за службу], прибыль и добычу общества борцов за веру. И пусть каждый, ступивший на поле согласия, в меру [своей] способности, пустится в путь. И воины, душой и телом твердо, и искренне веря в бога, решили отправиться на священную войну с насильниками.
/55а/ Заповедь Священного писания о дозволенности верующим избивать неверующих такова: «Дозволено тем, с которыми сражаются за то, что они обижены. Поистине, Аллах может помочь им,
