Читаем без скачивания Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – I - Шри Ауробиндо

Все это очень хорошо и даже замечательно, но этого недостаточно: действительно, вначале необходимо достичь единства с Божественным во внутреннем психическом и духовном опыте, так как без этого не может быть никакого надежного и устойчивого изменения сознания; но Божественное необходимо реализовать также и во внешнем сознании, и в жизни – на витальном и физическом планах, учитывая все присущие им особенности. Именно к этому вы стремитесь, сами того не понимая или не имея представления о том, как это должно быть сделано; того же добиваюсь и я, только, в отличие от вас, я понимаю необходимость трансформации витального существа, вы же, повидимому, полагаете и надеетесь, что реализовать Божественное во внешней жизни можно и без какой-либо радикальной трансформации витала, оставив его таким как он есть. Вначале, еще до открытия тайны Сверхразума, я сам пытался найти способ примирить духовное сознание с витальным через их объединение, но мой опыт и опыт многих других показал, что такая попытка не приводит ни к какому определенному или устойчивому результату – все заканчивается там же, где и начиналось – на полпути между двумя полюсами человеческой природы. Объединения недостаточно, необходима трансформация.

Традиция бхакти в позднем вишнуизме представляет собой попытку возвысить и облагородить витальные импульсы наполненной любовью, обращенной исключительно к Божественному и переставшей быть просто человеческой любовью. Эта попытка выразилась в мощных и плодотворных духовных усилиях, которые принесли множество насыщенных и прекрасных переживаний, но слабость ее заключалась в том, что все эти переживания представляли лишь внутреннюю ценность и обращали лишь внутреннего человека к внутреннему Божественному, не идя дальше и оставляя внешнюю природу без изменений. Према Чайтаньи была ничем иным, как божественной любовью психического существа, сопровождаемой проявлением необычайно возвышенных витальных чувств. Однако как только вишнуизм, до или же после Чайтаньи, предпринимал попытку возвысить и самые внешние витальные импульсы, обращая их к Божественному, то хорошо известно, чем все это заканчивалось – витальными нарушениями, обилием извращений и полным упадком целых духовных направлений. Поведение Чайтаньи, о котором вы упоминаете, не может служить доказательством того, что его любовь не была психической или божественной. Его любовь не была чем-то, напоминающим обычное человеческое витальное чувство; по сути, она являлась психической, хотя внешне могла принимать и другие формы, и ее можно рассматривать как первый шаг в трансформации витального существа, которой ожидаем от садхаков и мы, а именно – чтобы их любовь перестала быть чисто витальной и стала психической, чтобы их витал забыл о своих требованиях и предпочтениях, а стал внешним выражением психической реализации. Это первый шаг, и, возможно, для некоторых его будет вполне достаточно, поскольку мы не призываем всех стать супраментальными. Но для более или менее полного проявления Божественного на физическом плане необходимо обладание супраментальным сознанием.

В позднем вишнуизме садхана принимает такую форму, когда все основные проявления человеческой витальной любви обращаются к Божественному; тоска из-за разлуки с Возлюбленным (viraha), отчаяние эго, не получающего отклика на свою любовь (abhimāna), и даже горечь полной разлуки с Ним (символическим образом которого служит отъезд Кришны в Матхуру) становятся важными элементами этой йоги. Но в садхане вишнуитов, в отличие от их поэм, все эти элементы рассматривались лишь как временные состояния на пути, в конце которого любящего ожидает милана (milana), или полное и окончательное соединение с Возлюбленным. Но чрезмерное внимание, которое некоторые последователи вишнуизма уделяли безрадостным моментам пути, кажется, сделало внутреннюю борьбу, состояние печали и тоски из-за разлуки с Божественным, страдания эго, жаждущего его любви (abhimāna), чуть ли не главным средством, если не сказать самоцелью этого вида према-йоги. Опять-таки, эти методы использовались только в отношении внутреннего, а не воплощенного Божественного и касались лишь некоторых состояний и реакций внутреннего сознания в период его поисков Божественного. В отношениях с воплощенным Божественным Проявлением или, можно добавить – ученика с Гуру, подобные реакции могут возникнуть лишь в результате человеческого несовершенства, но их нельзя рассматривать как предписанную традицией норму этих отношений. Не думаю, что подобные чувства в отношениях между бхактой и учителем когда-то считались узаконенными и вполне естественными. Напротив, в соответствии с традициями Гурувады, всегда подчеркивалось, что отношение ученика к своему Гуру всегда должно быть исполнено поклонения, уважения, радостного доверия, не оставляющего и тени сомнения, безоговорочного согласия со всем, что говорит учитель. Обычные же витальные чувства по отношению к воплощенному Божественному могут привести и уже не раз приводили к состояниям, которые отнюдь не способствуют духовному прогрессу и лишь вредят йоге.

Йога Рамакришны также была направлена только на внутреннюю реализацию внутреннего Божественного – не меньше, но и не больше. Я думаю, что Рамакришна, говоря о справедливом требовании садхака, предъявляемом Божественному, ради которого он пожертвовал всем, имел в виду требование, которое носило внутренний, а не внешний характер и было обращено скорее к внутреннему, а не к воплощенному в физическом теле Божественному; да ведь и требовал садхак полного духовного единства – это было требование, исполненное самоотдачи, исходящее от любящего Бога и ищущего Божественное, в ответ на которое Божественное также отдавало себя любящему и устремлялось ему навстречу. И здесь нечего возразить, ибо такое требование есть у всех ищущих Бога, но что касается конкретных способов осуществления этой божественной встречи, то, опираясь только на требования, мы не уйдем слишком далеко. Во всяком случае, моя цель заключается в реализации Божественного на физическом плане и я не согласен просто повторять опыт Рамакришны. Кроме того, насколько я помню, в течение довольно долгого времени он находился в уединении, погружаясь в себя, и далеко не всю свою жизнь провел с учениками. Вначале он обрел сиддхи в уединении, а когда из него вышел и стал принимать посетителей, то всего лишь за несколько лет его тело пришло в негодность. Думаю, он даже не противился этому, ибо, когда умирал Кешав Чандра, он высказал мнение, что духовные переживания должны разрушать тело. Но в то же время, когда его спросили, почему он заболел раком горла, Рамакришна ответил, что причиной этого являются грехи его учеников, которые он принял на себя и которые ему пришлось «проглотить». Я не могу быть удовлетворен, как он, только внутренним освобождением и я не могу согласиться ни с такими его идеями, ни с такими результатами, поскольку подобную встречу садхака с Божественным на физическом плане удачной не назовешь, пусть даже она озарит всю внутреннюю жизнь человека и полностью преобразит ее. Совершенно очевидно, что Кришна был проявлением Божественного и совершал великие деяния. Но я припоминаю отрывок из Махабхараты, где он жалуется на то, что его многочисленные последователи и почитатели делают его жизнь невыносимой, сетует на их постоянные требования и упреки, на несовершенства их непреобразованной витальной природы, которые он вынужден сносить. Да и в Гите он говорит об этом человеческом мире как о чем-то скорбном и преходящем и, вопреки своей доктрине божественного действия, кажется, почти соглашается с тем, что наилучшим решением было бы покинуть его. Традиции прошлого поистине велики, но на своем собственном месте, то есть в прошлом, и я не вижу оснований, почему мы должны лишь повторять их, а не идти дальше. В духовном развитии сознания на земле за великим прошлым неизменно должно следовать еще более великое будущее.

Есть определенные закономерности, существование которых вы все, по-видимому, полностью игнорируете, – а обусловлены они сложностью воплощения Божественного в физическом теле и божественной реализации на физическом плане. Для большинства из вас существует лишь одна простая альтернатива: либо Божественное должно низойти сразу во всем своем могуществе и трансформация произойдет мгновенно, без малейших трудностей, без соблюдения необходимых условий, без учета закономерностей или этапов этого процесса, иными словами, все совершится чудесным образом, как по мановению волшебной палочки, – или же это не Божественное. К тому же вы все (или почти все) настаиваете на том, чтобы Божественное, нисходя, приспосабливалось к человеческим меркам и ограничивало себя рамками человеческого сознания, и при этом сопротивляетесь любым попыткам сделать человеческую природу божественной. С другой стороны, если приходится иметь дело с чисто человеческими трудностями – испытывать мучительное напряжение в теле, вести порой безуспешную борьбу с враждебными силами, сталкиваться с препятствиями, задержками на пути, болезнями, – то поднимаются возгласы разочарования, удивления, недоверия, возможно даже возмущения, и некоторые начинают говорить: «Да где же оно, это ваше Божественное!» – как будто возможно, оставаясь в своем непреобразованном индивидуальном сознании и сохраняя зависимость от прежней витальной и физической природы, продолжать удовлетворять все ее требования и в то же время при любых условиях и в любых обстоятельствах быть свободным от напряжения, болезней и борьбы. Всякий раз, когда я пытаюсь обожествить человеческое сознание, низвести Супраментал, Сознание-Истину, Свет, Силу на физический план, чтобы трансформировать его и создать здесь условия, в которых Истина, Свет, Сила, Блаженство и Любовь смогли бы проявиться во всей своей полноте, мне отвечают либо неприятием, либо страхом, либо глухим сопротивлением – или же сомнением в том, что это вообще возможно. С одной стороны, все требуют, чтобы болезни и прочие человеческие трудности стали невозможны, а с другой – категорически отказываются выполнять то единственное условие, при котором они действительно могут исчезнуть. Я знаю, такова противоречивая натура человеческого витального ума – желать одновременно того, что взаимоисключает друг друга и полностью друг другу противоречит, и уже только поэтому темную человеческую природу необходимо трансформировать и заменить ее чем-то более светлым.