Читаем без скачивания Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1 - Алим Тыналин

— Майор госбезопасности Станислав Бурный. А теперь попрошу очистить помещение. Здесь слишком много народа. А вас, гражданин, прошу следовать за мной.

Милиционеры уныло поплелись к выходу. Комсомольцы перед ними. А я прошел через турникет вслед за Бурным. Он остановился.

— Покажите дежурному документы.

Я достал студенческий и отдал постовому. Он записал мои данные в журнал. Отдал студенческий. Мы пошли дальше.

Пересекли холл. Коридор, лестница, третий этаж. Снова коридор. И кабинет. Номер тридцать восемь. Пустой.

Бурный завел меня внутрь. Усадил на стул. Сел рядом за стол. Взял чистый лист бумаги и карандаш.

— Ну, давай, рассказывай. Все по порядку.

Тут уже тоже делать нечего. Я попал в ощип. Спасался от гончих. И угодил к волкодавам. Причем по собственной воле.

Впрочем, всей правды я все равно рассказывать не собирался.

Сообщил, что учусь в Полиграфе. Иногда меняю вещички у иностранцев. И вот сегодня утром мне один дал вот такой костюм.

Я хотел его загнать. Но обнаружил записку. Потом меня чуть не поймали. И я пришел сюда, в КГБ. Чтобы оказать, так сказать, посильную помощь.

Бурный внимательно выслушал. Кое-что записал. Особенно приметы иностранца. Потом кивнул. Указал на меня.

— Сиди тут. Я сейчас пойду, проверю, все, что ты сказал.

И ушел. А я остался сидеть на стуле.

Отсутствовал долго. Я уже весь извелся от безделья. За окном наступил вечер. Потемнело. Опять пошел дождик.

Я уже детально изучил кабинет. В углу пустой шкаф. Стол и три стула. На столе бумага, карандаши. Графин с водой. И стаканы. Пока ждал, я выпил всю воду.

Кстати, попробовал выйти, а дверь заперта.

Бурный вернулся через три часа. Сурово взглянул на меня. Причем пришел не один.

А с другим комитетчиком. Почти таким же. Тоже в костюме, подтянутом, только помоложе. Лицо квадратное, шея толстая. Глаза внимательные. Как буравчики.

— Ну что же, Орлов, — Бурный отдал мне студенческий. Сел за стол. А его спутник встал рядом. Сложил руки на груди, оперся о край стола. — Любопытную ты нам историю тут рассказал. Не всю, правда, кое-что утаил. Но мы все выяснили. Да и сам ты личность примечательная. Говорят, хорошую скорость недавно развил. Летишь вперед. Бешеными темпами.

Я уже пришел в себя. И давно продумал, что говорить. Я знал, что он так скажет. Но все зависит от того, что они накопали.

— Да нет, я просто карабкаюсь чуток вверх, — ответил я. — Каждый сам пытается вылезти, правда? А что насчет записки? Это туфта? Или что-то стоящее?

Бурный переглянулся с товарищем. Промолчал. Зато ответил тот.

— Меня зовут Коренев Игорь, — сообщил он. — Я куратор гостиницы «Интурист», так сказать. Должен знать все, что там происходит. Мы проверили всех иностранцев, контактировавших с тобой. Сегодня утром как раз прибыла группа иностранцев. Все они получили от фарцовщиков много сувениров. И взамен отдали много привезенной одежды. Эта группа отличается от остальных. И среди них действительно есть крайне интересный гражданин Великобритании.

Он замолчал и глянул на Бурного. Тот продолжил.

— Короче говоря, Орлов. Мы все выяснили про тебя. Ты, оказывается, лентяй и тунеядец. Пропускаешь занятия. Употребляешь алкоголь и сигареты в общежитии. Ведешь асоциальный образ жизни. За юбками побегать не дурак. Можно сказать, морально разложившийся тип. К тому же, рьяный фарцовщик. Не самый удачный вариант для сотрудничества с нами.

Ага, теперь он меня специально принижает. Чтобы я стал сговорчивее. Мотивы понятны. Хочет сделать из меня очередные глаза и уши.

— Товарищ майор, так что же сделал такого этот гражданин Великобритании? — спросил я. Пропустил мимо ушей его тираду. Насчет плохого меня. — Скажите прямо. Эта записка что, не просто так? Я помог вам или нет?

Бурный вздохнул. Глянул на Коренева. Потом кивнул.

— Да, помог. Ты это хотел услышать, Орлов? Это не просто записка. Это послание. От иностранца. Для своего связного. Здесь, у нас. В СССР. И нам нужно, чтобы ты вошел с ним в контакт. Мы подозреваем, что связник должен выйти на тебя. Сам. А ты должен сообщить об этом. Понятно?

Я кивнул. Отлично. Оказывается, я все-таки вытащил удачный лотерейный билет.

— Конечно, понятно, товарищ Майор. Только можно уточнить пару вопросов. Получается, я вам теперь нужен? Позарез. Чтобы войти в контакт с этим связником? Кроме меня, этого сделать никто не сможет?

Бурный кивнул.

— Да, получается так. Ты нам нужен. Разумеется, на время сотрудничества мы оградим тебя. От преследования милиции или соперников. Того же, как там его? Село или Совхоз?

Коренев тоже кивнул. Он все стоял со сложенными на груди руками.

— Колхоз. Борис Почкин. Весьма примечательный полукриминальный элемент. Дважды судим. Сконцентрировал в своих руках торговлю с иностранцами в «Интуристе». И вокруг него. Подчиняется Яну Резунову по кличке Косой. Это он подставил Орлова сегодня, потому что опасался возросшей конкуренции. Тебя описывают очень замечательным образом, Орлов. Гений торговли. Тот, который может уломать кого угодно. Витя-Одиссей, надо же.

Я встал. Прошелся по кабинету. В раздумьях. На самом деле, я уже давно все решил.

— Нет, так не пойдет, товарищи. Я вам очень помогу. Это я знаю. А вы просто прикроете меня от Колхоза? На время? И все? Но этого недостаточно. А потом что? Пусть он меня снова подставит? Или просто на куски режет? Так не пойдет. Я не могу так работать.

Бурный вздохнул, а Коернев пытался давить на мою сознательность. Как советского гражданина. Долг которого — помочь в обеспечении безопасности нашей Родины. Святой долг.

Я слушал со скептической улыбкой. Бурный прервал Коренева.

— Подождите, товарищ капитан. Вы же видите, это для него не аргументы. Это прожженный делец. Почти как на Западе. Прирожденный фарцовщик. Что ты хочешь, Витя? Какие твои условия?

Вот этого вопроса я и ждал. И тут же ответил:

— Отдайте мне «Интурист». Целиком. Весь. Я хочу, чтобы вся торговля там перешла под мой контроль. А Колхоз исчез из города. Желательно, как можно дольше. И дальше. С Косым я сам договорюсь. А у вас будет дополнительный глаз в гостинице. Хотя, я уверен там и так каждая собака на вас работает.

Бурный и Коренев переглянулись.

— Ну и аппетиты у тебя, — улыбнулся Бурный. — Надо же, чего захотел.

А Коренев нахмурился.

— Не слишком много ли ты хочешь? Не забывай, Орлов, ты и так уже под колпаком. Может, тебя в милицию отдать? Пусть дело шьют и раскручивают? На полную катушку? Только мы и можем тебя спасти.

Я пожал плечами. Деланно зевнул.

— Я вас умоляю, товарищ капитан. Не надо играть в эти забавы. Хороший и плохой полицейский? Так это называется? Я же все прекрасно понимаю. Поимка шпиона — это очень громкое дело. У вас за такое новые звездочки на погоны дают. Повод для радости. Поэтому давайте разговаривать, как взрослые люди. Вы мне, я — вам. Все к взаимной выгоде. Тем более, что Колхоз, как я понял, с вами не сотрудничает. Больше с ментами. Разве вам не интересно иметь своего человека в нашей среде? Поэтому я на месте Колхоза — выгодный для вас вариант. Как ни крути. Только сразу говорю, у нас особое сотрудничество. Я бумаги подписывать не буду. Джентельменское соглашение. Ударим по рукам. И все.

И замолчал. Пусть переварят. Сам уселся на стул. И уставился в черное окно.

Бурный и Коренев вышли из кабинета. Снова защелкнули замок снаружи. Я опять остался один.

Вернулись через полчаса. Видимо, сходили к начальству. Получили разрешение. Потому что Бурный сказал:

— Повезло тебе, Орлов. Договорились. Только ты нам сначала «крота» поймай. Здесь, у нас. Если все пройдет, как надо, то мы тебе поможем. Станешь вместо Космоса. А нет, то извиняй. Пойдешь по делу. Понял?

Я кивнул.

— Это другое дело. Теперь, расскажите подробности. Про англичанина. Чтобы я знал, кто из них. Или у них вся группа засвечена? Кстати, я уже потихоньку подкатывал к Мишель. И хотел с ней поужинать. Это не помешает вашей операции?

Бурный оживился.

— Это было бы неплохо. Мы пока что не знаем, работает ли группа вместе, или шпион только одиночка. Ты сходи с ней, просто поговори. А там видно будет. Тем временем, на тебя связник выйдет. А дальше, уже мы подключимся. Ты нам самое главное, контакт дай.

Мы провели в разговорах еще некоторое время. Наконец, когда план был готов, и мне сказали,