Читаем без скачивания Гипотеза Дедала - Лев Александрович Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удивительно, Лоуви искал Геена годами, но стоило тому умереть, как писатель сразу оказался рядом. Причем его местонахождение стало до смешного очевидным – нетрудно было заметить жиденькую вереницу печальных мужчин и женщин в траурных одеждах, заходящих в один и тот же подъезд… Маес встроился в нее и проследовал до квартиры на четвертом этаже. Народа собралось много. «Сколько же людей на самом деле знают, где он живет… жил», – подумал Лоуви, но вслух ничего не сказал.
Ниманд лежал в гробу. Меценат силился узнать «своего» писателя, но ему никак не удавалось. Он видел Геена всего один раз, причем очень давно. В голове вертелась мысль… Точнее, надежда, что, быть может, это похороны кого-то другого. Подумалось: Маес наверняка узнал бы Ниманда, если бы увидел его глаза, но у покойника они были закрыты. «Я очень рад, что и вы пришли», – внезапно раздался голос Хукстры, позволившего себе немыслимую вольность положить почтенному богачу руку на плечо. Однако же теперь сомнений не было – в гробу лежит Геен.
Лоуви молчал. «Да, да… Такая потеря… – продолжил агент. – Настоящий гений…» Маес набрался сил и, не здороваясь, задал вопрос, который интересовал его больше всего: «Вы знаете, над чем он работал в последние годы?» – «Как же, конечно. Он мне неоднократно показывал черновики. Сколько черновиков!.. И все это стало возможно только благодаря вам! – Клаус кивал, скорчив странную гримасу. – Это не только Ниманд, вы с ним сделали!» – «Да что сделали?!» – Лоуви терял терпение. – «…Но жаль, что наш друг так и не успел довести до конца…» – «Что не успел?!» – «Как что? – удивился наконец агент. Он не мог поверить, что меценат действительно ничего не знает о работе автора. – Вот уже много лет он систематизировал сказки „Тысяча и одной ночи“. Вы не видели его схемы сюжетов и диаграммы вложенности историй? Обязательно посмотрите пояснения внизу! О, он обнаружил удивительные вещи…»
Слова Хукстры благодетеля не обрадовали. Впрочем, сказать, что огорчили, тоже нельзя. Это было другое. Маес ничего не ответил, кивнул и тихо ушел. С того момента благотворительностью Лоуви не занимался, да и салонов не посещал. Потому ни в день, когда хоронили Ниманда, ни впоследствии Клаус его больше не видел, хотя разыскивал, желая продолжить разговор. Агент спрашивал у всех и каждого, не встречали ли они господина в дорогом костюме? Но нет. А жаль, ведь он так хотел предложить меценату нового подопечного.
Колыбельная 1
– Папа, а что было дальше?
– А дальше могущественнейший, как он сам про себя думал, из царей, которого звали Тихомир, понял, что, пока он беззаботно жил в покое и достатке, враг одолел всех его друзей и союзников. Теперь же беда приближается к его границам, и не осталось на свете ни одного государства, которое могло бы выступить на стороне Тихомира. Такое несчастье стояло на пороге, что одно только чудо могло помочь царю.
– Что же царь сделал?
– Он не верил в чудеса. Или, быть может, верил, но не надеялся. Во все концы государства Тихомир отправил гонцов, которые несли распоряжение: отыскать среди его подданных храбрейшего из героев или, на худой конец, умнейшего из мудрецов. «Так пусть же каждый гражданин, кто видит в себе таковые способности, явится во дворец для соискания статуса спасителя отчизны!»
– Нашли они спасителя?
– Искать пришлось долго. К дворцу потянулись толпы людей. Силачи кузнецы и крепыши плотники приходили, чтобы просить проверить их ум – уж не мудрейшие ли они, часом? Толстяки торговцы и праздные домоседы, явившись во дворец, заявляли, что они – отважнейшие из отважных. Каждый мужчина, по крайней мере, один раз приходил на зов царя, ибо никто из них не мог поверить, будто создан для чего-то меньшего, чем спасение отчизны. Некоторые, после того как им давали от ворот поворот, отсиживались недельку-другую в подлеске, отращивали или сбривали бороды, переодевались в чужие одежды и заявлялись повторно. Но их вновь прогоняли, потому что слабаки продолжали говорить, что они – силачи, а глупцы рядились мудрецами.
– Неужели никого так и не нашли?
– Не нашли. Но когда все мужчины из самых дальних уголков стеклись к дворцу, охранять границы государства стало некому. В тот самый момент коварный враг и хлынул в страну. Заполыхали деревни, много женских слез пролилось, пока мужья стояли в очереди. Но и там неприятель настиг их довольно скоро. В миг погибли десятки тысяч силачей, которые думали, что они мудрецы, а потом – десятки тысяч мудрецов, считавших себя силачами.
– Выходит, мудрецы были не так уж мудры, раз они ошибались даже насчет самих себя?
– Выходит, что так. Но горше всех было заблуждение царя. Если он не знал, что делать, когда спасти его народ могло только чудо, откуда ему было знать, как поступить, когда даже чудо помочь уже не могло. Взяв свою жену и сына, Тихомир бежал. Больше его никто не видел.
– А как же враги? Они разрушили дворец и убили всех людей?
– Нет. Зачем? Пойми, они уже не были врагами. Завоеватели стали новыми хозяевами. Конечно, им пришлось уничтожить всех тех, кто не признал их власть, но таких нашлось всего несколько человек. Большинству обычно все равно, кто именно ими правит, лишь бы не было кровопролития. А царь Радимир и его царица Любомира – именно так звали завоевателей – оказались очень хорошими людьми и справедливыми монархами. Ничуть не хуже, а может, и много лучше Тихомира.
– И все в царстве жили долго и счастливо?
– К сожалению, нет. Только государство успело оправиться, как пришла новая беда. По самой широкой в стране реке приплыло войско лютое. Несмотря на то что измученный народ Радимира и Любомиры укрепил границы и был готов к нападению с суши, никто не ожидал, что враг сразу проникнет в глубь страны. Тысячи людей погибли еще до того, как царь и царица узнали о случившемся. Десятки тысяч погибли, пока монархи распространяли свои приказы о всеобщей мобилизации. Сотни тысяч погибли после этого. Вот тогда вся страна была разрушена, леса вырублены, реки пущены вспять. Не выстоял даже царский
