Читаем без скачивания Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925) - Рафаил Мельников

Вместо делания пирамидальных щитов, я разрешал командирам судов приобретать старые, | небольшой величины, японские парусные шлюпки и их расстреливать, что оказалось значительно дешевле изготовления щитов.

Я не предполагал оставлять долго крейсер “Владимир Мономах” в Нагасаки, и он имел приказание, по окончании говения команды, 25 февраля перейти в Гонконг, но при известии, что крейсера “Дмитрий Донской” и “Забияка”, назначенные в эскадру Тихого океана, были задержаны в Средиземном море на неизвестное время, я имел в виду приказание Управляющего Морским министерством, чтобы крейсер “Владимир Мономах” не возвращать на север, если он спустится в Гонконг, из опасения остаться на севере с одним “Азовом”, и потому я приказал крейсеру “Владимир Мономах” остаться в Японии до получения распоряжений об отправлении его в обратное плавание. Приказание это было получено мною 28 марта в Чифу, и командиру крейсера было предписано выйти из Нагасаки 7 апреля и распределить свое плавание так, чтобы к 1 августа прибыть в Кронштадт.

1 апреля крейсеру “Владимир Мономах”, по моему поручению, капитан 1 ранга Бауер произвел инспекторский смотр, на который крейсер был представлен в большом порядке по всем частям.

Канонерская лодка “Сивуч” январь и февраль оставалась в Нагасаки, и в то время команда занималась регулярно учениями по расписанию.

24 января лодка выходила в море для стрельбы из орудий в японскую парусную шлюпку, приобретенную вместо пирамидального щита.

1 марта лодка отправлена мною в Шанхай, где оставалась до 24 марта, а затем перешла в Чифу ожидать моего прибытия на крейсере “Память Азова”.

В полдень 28 марта я перенес флаг на лодку “Сивуч” и пошел к устью реки Пейхо.

19 апреля прибыл в Нагасаки и перенес флаг на крейсер “Память Азова”. Здесь застал вновь назначенного командиром лодки “Сивуч” капитана 2 ранга Астромова, который 23 апреля вступил в командование лодкой, а 25 апреля лодка “Сивуч” вышла из Нагасаки во Владивосток, чтобы быть там, согласно телеграмме начальника Главного Морского штаба, в конце апреля. Последнее плавание сопровождалось штилями и ясной погодой. Утром 28 апреля лодка бросила якорь на владивостокском рейде. Владивостокский рейд очистился ото льда лишь 11 апреля. Наблюдения, делаемые последние 20 лет о вскрытии бухты ото льда и замерзания ее, показывают, что настоящий год бухта вскрылась на 15 дней позже среднего вскрытия, на столько же дней ранее бухта замерзла прошлой осенью, так что Владивосток был покрыт льдом в зиму 1891–1892 гг. на месяц более обыкновенного.

Начальник эскадры в Тихом океане контр-адмирал Тыртов

От 6 октября 1892 г.

24 сентября расчет с берегом закончил и был готов для следования в Шербург; но вследствие полученного по телеграмме приказания остался в Кадиксе для принятия участия в празднествах по случаю четырехсотлетнего юбилея открытия Америки Христофором Колумбом.

25 собрались все ожидавшиеся иностранные суда, кроме аргентинских, которые запоздали и прибыли только во время перехода эскадры к реке Уэльва. В 9 час. утра прибыл на рейд на лодке “Isla de Cuba”, морской министр вице-адмирал Беранже, которому был произведен салют и сделан всеми командирами визит. 26 сентября министр отвечал на визиты и в то же время лично дал разъяснение насчет выхода из Кадикса 27-го числа, для встречи Их Величеств малолетнего короля и королевы-регентши в море и сопровождения до Уэльвы. Утром 27 сентября был прислан офицер, который передал, что следует ожидать прибытия их Величеств между тремя и четырьмя часами, расцветиться в это время флагами, а вечером иллюминировать суда.

Хотя официального приглашения для встречи мы не получили, но адмиралы и командиры решили ехать встречать их Величества на станцию железной дороги. Поезд прибыл в три с половиной часа. В это время произведен салют с крепости и с судов, а также все суда расцветились флагами. Со станции их Величества последовали в собор для слушания благодарственного молебна. Иностранные офицеры и командиры прошли в ратушу, куда их Величества должны были прибыть из собора. По прибытии в ратушу ее величество изъявила желание, чтобы были представлены командиры и офицеры иностранных судов, и милостиво изволила беседовать с командирами. К 7 час. все суда иллюминировались, а также набережная, площадь перед ратушей и ратуша. В ратуше в честь иностранных офицеров был дан бал.

В 3 час. ночи некоторые суда начали сниматься с фертоингов и выходить с рейда ввиду того, что к 6 часам нужно было всем судам выйти в море. Крейсер снялся в 4 ¾ час. утра. По выходе в море, суда построились в две колонны.

В 6 час. подошли к эскадре аргентинские суда и заняли свои места в правой колонне.

В 7 час. их Величества на лодке “Conde del Venedito” вышли в море и в 7 ½час — приблизились к концевым кораблям левой колонны. Суда расцветились флагами, и по мере прохождения лодки мимо судов люди посылались по реям, кричали “ура” и производили салют. “Conde del Venedito” прошла между колоннами в сопровождении “IsIа de Cuba”, “ IsIa de Luzon” и миноносца “Temerario”. Эскадра имела ход около пяти узлов. Когда “Venedito” поравнялась с головными кораблями эскадры, увеличили ход до 9 узлов. В 12 час. дня подошли к устью реки Уэльва. “Conde del Venedito”, под штандартом его Высочества короля Испании, встала во главе левой колонны. Правая колонна вступила в кильватер левой. По окончании маневра их Величества изволили пройти вдоль линии всего флота, причем им отданы были королевские почести с салютом. По проходе всей линии, “Conde del Venedito”, в сопровождения мелких судов, вошла в реку Уэльву, а большие суда возвратились в Кадикс.

Было 1 ½ часа, когда суда взяли курс на Кадикс и находились в 55 милях от него. Чтобы засветло войти на рейд, надо было увеличить ход. Крейсер имел пары только в трех котлах, так как предполагалось, что в 12 час. от р. Уэльва повернуть назад, это расстояние было бы 42 мили и время достаточно, чтобы вернуться в Кадикс. Между тем повернули назад в 1 ½ часа и прошли далее за Уэльву 12 миль. Крейсер увеличил число оборотов до 60, не увеличивая числа котлов, и шел все время по 12 ½ узла, не отставая от английского отряда и находясь от него в 2-х кабельтовых; правее шел американский крейсер “Newark”, а левее французский броненосец “Amiral Baudin”; итальянские крейсера сначала были сзади, но потом обогнали, видимо, ввели еще котлы в действие.

Германский крейсер “Prinzess Wilhelm” обогнал всех миль на шесть или семь. По наведенным справкам, оказалось: германский крейсер имел пары в 3-х котлах из 4-х и шел самым полным ходом, “Vesivio” имел пары во всех котлах, “Amiral Baudin” во всех котлах, а также и английские суда, причем “Australia” имела возможно полный ход. По словам командира “Australia”, его корабль год не был в доке.

“Amphion” и “Phaeton”, видимо, легко могли увеличить ход на узел или еще более, но, идя в строе кильватера, должны были уменьшать ход. Один только германский крейсер пришел на рейд раньше других, все же остальные вместе. С заходом солнца все иностранные суда стали на якорь на внутреннем рейде, испанские же суда и португальский корвет за темнотой стали на якорь на внешнем рейде и перешли на внутренний 29 сентября утром.

В 12 час. коммерческий пароход “Pelayo”, приняв командиров и офицеров со всех иностранных и испанских судов, отправился на реку Уэльва; там рассчитывали, что “Pelayo” выйдет с рассветом и прибудет в Уэльву к 10 час. утра. В 1 час был назначен прием у ее Величества, но за неприбытием королевы, иностранные адмиралы, командиры и офицеры представлялись в 11 час. вечера в гостинице Colon (Колумб).

По прибытии в 5 час. в Уэльву офицерам предложено было поместиться на большом испанском пароходе “Ferdinand Lopez”, где мы и прожили двое суток. При этом для сообщения с берегом пользовались особенной любезностью французского адмирала, представившего в наше распоряжение миноносец.

В гостиницу Colon собрались к 10 час. и все представители местных властей, и военачальники, а в отдельном зале местное провинциальное общество. По прибытии ее Величества первыми представлялись офицеры иностранных судов, потом местные власти, и затем их Величество изволили выйти в общий зал, где представлялось местное мужское и дамское общество. В половине первого часа их Величество изволили отбыть на лодку. Все пристани и город были очень хорошо иллюминированы, а также и суда, стоящие в реке. Кроме испанских лодок, там стояли: “Partenore”, “Vaulour”, миноносец “Dragon”, “Scout”, “Zaragoza”, американский крейсер “Bennington” и каравеллы “Santa Maria”, “Pinta” и “Nina”.

30 сентября, в 9 час. утра, каравелла “Santa Maria” была отбуксирована к устью реки, а в 11 час. Их Величество на лодке “Conde del Venedito” перешли в устье реки, к монастырю “Rabita”, где останавливался Колумб перед отправлением в море и около которого теперь поставлен монумент в память этого события. Освящение монумента должно было произойти в присутствии их Величества. При проходе их Величества суда расцветились флагами и салютовали.