Читаем без скачивания Срочно требуется муж! - Саша Майская

В результате на борт «Академика Велиховского» внесли крепко спящего Недыбайло, осторожно сопроводили Алевтину Семёновну, и с нескрываемым подозрением неохотно пропустили Романоида. Без вещей, без приглашения и без денег.

Бесцельно побродив по кораблю, он немножко посидел в каюте, но там почему-то очень хотелось есть, и тогда Романоид выполз на верхнюю палубу, надеясь, что хоть голова у него пройдет.

Голова не прошла, зато он стал свидетелем потрясающих сцен. Во-первых, приезд жениха и невесты.

Элеонора Константиновна сияла, как золотой червонец, рассыпала вокруг бриллиантовые блики и все время мелодично похохатывала, настороженно оглядываясь по сторонам. Маячивший в тени Элеоноры Петечка Романоиду не понравился. Рядом с Ольгой Ланской он как-то лучше выглядел, презентабельнее, что ли…

Этого Петечку так и тянуло назвать, к примеру, Толиком или Эдиком. Располагало к этому буквально все: клетчатый пиджак, пестрый шейный платок, непомерно узкие брючки, идиотского вида бейсболка на голове… Нет, все было новым, фирменным, дорогим — но сидело как-то кривовато, не подходило самому Тол… Петечке, и сам он потому выглядел тоже каким-то дураком.

Завидев черный «лексус», пылящий по дороге, Романоид с облегчением повис на поручнях. Не зря он вышел подышать воздухом, ох не зря! Апофеоз близок!

Черный монстр лихо тормознул на стоянке, и из двери водителя выпорхнула Ольга Ланская. Растрепанные пепельные волосы на изящной головке наводили на мысль о том, что Ольга Ланская вспомнила о поездке буквально в последнюю минуту, вылезла из койки и рванула в Подушкино. На Ольге были голубые джинсики в обтяжку и белая футболка с малозаметным красным ярлычком, вшитым в боковой шов. Девчонка-школьница, никак не старше. Правда, те, кто понимает, знают, что вся эта простенькая одежда тянет баксов на тысячу… Романоид отвлекся от пошлых подсчетов и вытянул шею, чувствуя, что у него появился ШАНС.

Медленно открылась дверца, из нее показались по очереди две ноги, обутые в элегантные английские ботинки. Через пару секунд стало ясно, что поголовно все женщины на палубе затаили дыхание в самом прямом, а не переносном смысле.

Кирилл вышел из машины, потянулся и легко подхватил Ольгу на руки. Взбежал по трапу упругой рысью, эффектно замер у самого борта, после чего она со смехом обвила руками его шею, и жаркий и долгий поцелуй вновь прибывшей пары был встречен сначала ошеломленным молчанием, а потом громом аплодисментов.

В нем, в этом громе, совершенно затерялся вопль отчаяния, который издала Элеонора Константиновна Бабешко, рассыпая вокруг звездные искры бриллиантов. Помолвка рушилась на глазах — это было ясно всем, кому в этот момент пришло в голову взглянуть на искаженное лицо невесты.

Петечка робко тронул Элеонору за пухлое плечико:

— Кроличек, а ты не знаешь, кто это там с Олей?..

— Хрен в пальто.

— Кроличек, я не понимаю… Это как-то…

— Что?! Не нравится? Так иди к ней. Иди, иди. Отбей ее у этого Воплощения Тестостерона, набей ему морду, перекинь свою Олечку через плечо и трахни прямо на штурвале…

Ошеломленный Петечка отступал, а малиновая Элеонора наступала, сдвинув брови и больно тыкая пухлым пальцем ему в грудь. В данную минуту Петечка олицетворял для нее крах всех надежд и чаяний. Единственная возможность унизить и уничтожить непобедимую Ольгу Ланскую рушилась, а Петечка… несчастный голубоглазый Петечка был всего лишь тем, кто всегда подворачивается под руку и автоматически становится виноватым.

Ничего этого Ольга не видела. Кирилл, то и дело целуя, пронес ее до самой двери в каюту и поставил на пол только здесь.

— Леля, вперед! Я — лицо сопровождающее.

— А мы точно в одной каю…

Она не договорила, открыв дверь.

Нет, каюта не поражала воображение размерами, не была инкрустирована жемчугом и красным деревом — это была просто очень хорошо и дорого отделанная каюта. И, разумеется, внимание Ольги Ланской было приковано вовсе не к убранству в целом.

Посреди комнаты стояла кровать, которую просто НЕЛЬЗЯ было назвать иначе, чем «сексодром». На ней могли поместиться человек семь — это свободно, а если бы всех их связывали неформальные узы любви и дружбы — то и все восемь!

И застелена была эта кровать черным шелковым бельем!

Кирилл Сергеевич Андреев издевательски пропел над ухом ошеломленной Ольги:

— На редкость извращенный вкус, просто на редкость! И заметь — я это предсказывал! Когда ты мне его покажешь?

— Кого?

— Что значит — «кого»?! Того, из-за кого ты должна была — по мысли автора — метаться без сна по этим траурным простыням, скрежеща зубами и испытывая дикие муки ревности! Того, кто бросил тебя, растоптав хрупкий цветок твоей любви…

— Кирилл, не надо…

Ольга произнесла это тихо и растерянно, потому что в голосе насмешливого демона с синими глазами явственно слышались странные нотки. Нечто вроде злости. Раздражения. Пресловутой ревности… Ревности?.. Ольга повернулась к своему спутнику.

— Сегодня в полночь будет банкет по поводу первой встречи. Там и познакомитесь. Только не забудь, что ты из Англии.

— Я помню.

— Кирилл Сергеевич!

— Ольга Алексанна?

— Вы злитесь?

— Что вы! Я вовсе не злюсь. Я в бешенстве. Но у нас в Англии — а я ведь из Англии, вы тоже не забудьте, — не принято выказывать свое бешенство. Так что я сейчас навроде сопки Ключевского. Под спудом каменных глыб кипит раскаленная лава…

Ольга махнула на балабола рукой и принялась разбирать вещи, одновременно прислушиваясь к собственным ощущениям.

Вот ведь в чем ужас — она даже и не вспомнила про Петечку, пока сюда ехала. Потому что это не дорога была, а кошмар! Кирилл Сергеевич хватал ее за коленки, а когда на Ленинградке образовалась пробка, стал ее грязно домогаться, а она — о, ужас! — почти поддалась на эти грязные домогательства! Как ни странно, спасла ее от грехопадения родная милиция, с явным интересом пялившаяся из стеклянного «стакана» на происходящее в дорогой машине непотребство.

Что же касается двух неполных суток, проведенных вместе с Кириллом Сергеевичем под одной крышей… Ольга их вообще не помнила. Это был какой-то сплошной угар, не то день, не то ночь, не то салют над городом, не то иллюминация на улицах.

Они слушали джаз и рок, они то и дело пили терпкое красное вино из трехлитровой бутыли, они жарили мясо и ели его с ножа… Кирилл заново учил ее танцевать, потому что Ольга уже сто лет ни с кем не танцевала, ее слишком давно считали боссом, чтобы приглашать на танец, скорее уж водки предлагали выпить…