Читаем без скачивания Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт - Ефим Курганов

Однако, как видно, в какой-то момент сия неуравновешенная парочка решила самолично завладеть всеми камушками и вышла из повиновения, но, правда, ненадолго, ибо без Калиостро, опытнейшего и чрезвычайно увертливого шарлатана, им пришлось бы совсем худо.

И супруги де ла Мотт добровольно вернулись к «великому кофту» и опять послушно и неукоснительно стали исполнять дававшиеся им указания.

Но, конечно, семнадцать крупнейших бриллиантов (а их Калиостро захватил сразу) не давали им ни малейшего покоя.

Тем не менее, судя по всему, Жанна и Николя де ла Мотт так и остались с одним бриллиантовым мусором.

Семнадцать наикрупнейших камней, увы, так и исчезли, и совершенно бесследно.

История о том, что Калиостро оставил их у одной из новоявленных масонок, по правде говоря, доверия у меня отнюдь не вызывает.

Это — сказочка, рассчитанная на простаков, кои не имеют совершенно никакого представления о великом алхимике и гроссмейстере египетского масонства.

Граф слишком любил бриллианты, чтобы оставлять их у кого бы то ни было. И сие есть непреложный, многократно подтвержденный факт.

Королева как-то сказала мне, что Калиостро, если к чему и испытывал страсть, так к сверкающим камушкам.

ПОДНЕВНЫЙ ЖУРНАЛ АМАЛИИ ИГНАТЬЕВНЫ СВЕШНИКОВОЙ, КОМПАНЬОНКИ КНЯГИНИ НАТАЛИИ ПЕТРОВНЫ ГОЛИЦЫНОЙ

(несколько извлечений)

Рукопись подготовил к печати академик Александр Лаврушкин

С французского перевел Александр Долинкин при участии Романа Оспоменчика

Научный редактор профессор Николай Богомольников, почти академик.

ОТ ПУБЛИКАТОРА

А.И. Свешникова (1743–1785) происходила из обедневших дворян Смоленской губернии, по матери своей принадлежа к внебрачной ветви рода князей Прозоровских (они именовались Розоровскими).

В 1781-м — 1785-м годах она была компаньонкою княгини Н.П.Голицыной.

В обязанности А.И.Свешниковой как компаньонки, прежде всего, входило следующее. Она ежедневно после вечернего чая читала вслух статьи из философского словаря Д’Аламбера, Вольтера и компании, а на сон грядущий знакомила княгиню с изделиями французской эротической музы (при этом за каждый двусмысленный оборот, примененный легкомысленными галлами, получала от Наталии Петровны звонкую оплеуху).

А.П.Свешникова скончалась в Париже в последних числах марта 1785-го года при весьма неожиданных обстоятельствах: по одним слухам, от побоев, причиненных ей княгинею (но побои в любом случае имели место), а по другим — от лечения графа Калиостро (и оно также имело свое место).

Дневники А.И. Свешниковой (21 тетрадка) полностью сохранились в составе архива Н.П. Голицыной.

Полный текст дневников готовится к печати в издательстве «Новое литературное оборзение» (в комментировании принимают также участие проф. Николай Богомольников, доктор филологии Роман Лейбун и кандидат педагогических наук Абрам Блинблат; шеф-редактор Ирина Прошкина).

А.В.Лаврушкин,

академик.

Санкт-Петербург.

12-го февраля 2008-го года.

Париж

Марта 22-го дня 1785-го года

Графу Калиостро, великому моему учителю, давно уже нет равных в отыскании кладов и в разоблачении воров.

Граф не раз объявлял, что ему дано знать свыше о существовании места, где зарыты важные магические рукописи и драгоценности.

А как Калиостро угадывает выигрышные номера лотерей — сие просто непостижимо! Но это еще не все, и даже далеко не все.

В свое время, светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину граф, будучи искуснейшим и непревзойденнейшим алхимиком, вдвое увеличил его золотой запас. Светлейший был потрясен.

Да, так именно и было. Сие сведение есть самое что ни на есть вернейшее.

Да и на что только он не способен, великий учитель мой, неподражаемый маг и чародей, живший еще до потопа и спасшийся, между прочим, с Ноем в его ковчеге!

Не постигаю я никак: почему это княгиня Наталия Петровна именует графа «величайшим обманщиком», «наипервейшим вором» и в сердцах обзывает его даже не раз «сицилийским разбойником», «подлым алхимиком» и «фокусником»?!

Сии в высшей степени несправедливые характеристики не раз уже доводили меня до самых неутешных рыданий.

Мне даже кажется порою, что княгиня просто дразнит меня, в душе испытывая к Калиостро самую несомненную симпатию, ежели не прямой восторг.

А подразнить меня Наталия Петровна очень даже любит, даже почитает сие своим прямым долгом.

Собственно, я и не представляю вовсе, как же это можно, не восхищаться графом и творимыми им необыкновенными чудесами, как же это можно, не верить в его божественность.

Марта 23-го дня

Я ощущаю облегчение и радость уже от одного взгляда великого чародея.

Под его неоценимым наставничеством я беседую с великими покойниками прошедших эпох, с особою охотою разговаривая с Вольтером, Д’Аламбером и Монтескье и с невыразимым нетерпением ожидаю вознесения своего на следующую ступень.

Граф Калиостро обещал непременно отправить меня в духовное путешествие по планетам.

Мне единственной выпадет счастье посетить обитаемые миры, после чего я буду возведена в степень защитницы земного шара.

И это еще не предел!

По словам великого моего учителя, я и сама смогу потом создавать новые земли, как это уже делали, как он говорит, Моисей, Илия и Христос.

Неужели сие окажется возможным?!

Коли так, он и вправду божественен — граф Алессандро Калиостро, граф Феникс!

Кто же способен еще подарить мне большее блаженство, нежели он?!

Я уже сейчас чувствую безудержные приливы грядущего счастья!

Марта 24-го дня.

О радость!

Великий учитель мой еще дней с десять назад обещал увеличить вдвое все камешки на моем рубиновом браслетике, доставшемся после бесценной моей матушки, Стефании Никаноровны Свешниковой, урожденной Розоровской.

И сегодня после сеанса Калиостро возвратил мне рубиновый браслетик, и каждый камешек уже напоминал не мелкую горошинку, как было прежде, а алую, спелую, сочную вишенку.

Теперь я отдала графу мое жемчужное колье, подарок княгини Наталии Петровны, и великий учитель мой обещал проделать с сим колье то же самое, что и с рубиновым браслетиком моей матушки.

То-то княгиня моя Наталия Петровна будет поражена, увидя мои выросшие как на дрожжах жемчуга, — ее сиятельство ведь заядлая приверженка Сен-Жермена и не верит совсем в чудодейственные способности божественного графа Калиостро, несравненного масона-алхимика. Не верит и все тут! А честит его как!

И напрасно! Граф ведь в науке чародейства намного превзошел светского шаркуна Сен-Жермена.

Надеюсь, что княгиня Наталия Петровна в недалеком будущем вынуждена будет смириться пред сею очевидностию.

Княгине, при всей ее чрезмерной своенравности, придется-таки уверовать в моего великого учителя.

Обидно только, что вытянувшихся, выросших жемчугов не увидит моя матушка, урожденная княжна Прозоровская, — то-то было бы ей радости, бедняжке! Я уверена: она бы даже всплакнула от восторга.

Марта 25-го дня

Сегодня граф Калиостро, граф Феникс, основатель и гроссмейстер египетского масонства, принял меня в своем особняке на улице Сен-Клод.

Головной убор Калиостро состоял из золотопарчевого тюрбана, щедро украшенного блестящими каменьями.

На пальцах его сверкали перстни, украшенные бриллиантами невероятной величины.

Было поистине восхитительно, должна я сказать!

Всюду развешаны были мечи и шпаги, расставлены молотки, кубы и наугольники, а также статуэтки Изиды и священного быка Аписа.

Большое металлическое распятие поблескивало на столе. Горящие свечи в массивных серебряных канделябрах были расставлены в виде магических фигур.

Стол был накрыт длинной, до полу, черной скатертью с вышитыми золотом магическими эмблемами.

Великий учитель, очертив на полу магический круг (и круг тут же начал светиться зеленоватым светом)[16], сообщил, что отныне начинается новая степень моего посвящения, по завершению коей я уже смогу наконец-то начать желанное духовное путешествие по другим планетам.

Верю всем сердцем, что так оно и будет.

Великий учитель мой!

Ты и в самом деле велик! Ты воистину божественен!

Смущает меня, конечно, в силу прирожденной моей стыдливости, что пред началом путешествия по планетам, придется мне совершенно обнажиться пред учителем.

Но ведь он учитель мой! Я ведь и так пред ним всегда обнажена.

В общем, я полностию готова к новой, высшей степени моего посвящения.