Читаем без скачивания Безумная Роща - Андрей Смирнов

— Отнюдь, — сказал Джордмонд, — хотя твоя мысль недурна… Итак, ты по-прежнему отказываешь войти в одно из зеркал и зажить в нем если не спокойно и счастливо, то хотя бы в некой гармонии с своим окружением?

— Отказываюсь.

— И по-прежнему желаешь увидеть настоящую, самую-самую подлинную и окончательную истину?

— Да.

— Ты ее увидишь.

С этими словами он взял трость и расколошматил оба зеркала так, что от них остались только мелкие осколки.

В некотором ошеломлении посмотрела Талиана на эту груду осколков.

— Ты хочешь сказать, что ни смысла, ни истины не существует? — Спросила она наконец.

— Разве ты видишь перед собой пустоту?

— И во что же мне следует, в таком случае, верить? — Произнесла она надменно, но все еще желая понять смысл сей демонстрации.

— В Желтый Банан.

— Во что? — Переспросила Талиана, думая, что ослышалась.

— Верь в Желтый Банан, — повторил Джордмонд-Законник. — Вера в Желтый Банан — наивысшая из всех вер и религий, придуманных и подлинных, наилучшее основание для здания Духа, наикратчайший путь к внутренней гармонии и раскрытию своей подлинной сути, чистое, совершеннейшее, мать и отец всех вещей — так я зову ее… Верь в Желтый Банан, Талиана.

Больше Талиана ни о чем не спрашивала Законника и не заговаривала с ним. Ее брат, появившись через несколько дней, увез ее обратно в храм.

ВОРОНИЙ ОСТРОВ

(история шестая)

В числе Повелителей Стихий, которых еще называют Обладающими Силой, был некто по имени Гасхааль. Цвета одежд, в которые он облачался, всегда были черными, и черными были его волосы — прямые, недлинные, блестевшие так, будто были намазаны жиром или сделаны из черного стекла. Был он худ и высок ростом. Титул он носил не высокий, но и не низкий. Люди называли его Повелителем Ворон.

Замок Гасхааля стоял на Вороньем Острове. Остров тот не был в числе островов, чьи берега омывают морские волны, ибо не высился он неколебимо посередь морской пучины, а плавал в сумрачных областях между мирами — там, где волшебные дороги подобны серебристым нитям или мостам над бездной, а миры кажутся необозримыми утесами, поднимающимися из хаоса к жизни и существованию, а берега их ласкают межзвездные ветра и течения невидимых сил. Вороний Остров в этом отношении был подобен любому из миров — происхождение их было схоже, вот только материя, из которой первоначально состоял он, была много меньше материи обыкновенного мира, и такому искусному волшебнику, как Гасхааль (а все Обладающие Силой — искусные волшебники), ничего не стоило оторвать Остров от его корней, уходивших в хаос, и заставить скользить в волшебных течениях, которыми пронизаны сумерки между мирами.

Повелитель Ворон предпочитал такое уединенное жилье вследствие некоторых склонностей своей натуры. Он не искал общества ни людей, ни альвов, ни себе подобных. Кроме того, где бы он прежде не решал поселиться, вскоре ему приходилось переезжать на новое место, вследствие дурной славы, которой скоро окружалось его жилище. Поговаривали, что он превращает людей и иных разумных и псевдоразумных существ в ворон; не избегли сей участи и многие волшебники, которые с ним встречались, и даже более того — волшебникам он всегда отдавал неоспоримое предпочтение. Так оно и было, ибо Гасхааль никого не любил, а доверял только тем, над кем был властен — а властвовал он, как следует из его титула, над одним из птичьих родов. Магическую силу своих собратьев по Искусству, которых ему удавалось превратить в птиц, Гасхааль поглощал, и от того становился сильнее.

И вот, в один из дней, когда Гасхааль занимался исследованиями некоторых необычных сил, течение которых краем коснулось Вороньего Острова, подданные его — сотни и тысячи птиц, обитавшие в колдовской роще, которая окружала цитадель — всполошились и донесли своему господину о появлении незнакомца. Поскольку проникнуть на плавающий в пустоте остров мог лишь тот, кто умел открывать волшебные дороги, Гасхааль заинтересовался этим известием, тем более что даже и волшебники навещали его нечасто. Вороны также сообщили хозяину острова, что гость сразу же по прибытии потребовал встречи с Гасхаалем.

— Он назвал свое имя? — Спросил Гасхааль у птиц.

— Он назвал себя Лордом Зеремом, — отвечали те.

И тогда Гасхааль приказал птицам проводить пришельца к нему в замок, не чиня больше препятствий, ибо имя это ему было известно. Зерем, называемый также Творцом Чудовищ и Повелителем Бестий, был его давним знакомым. Гасхааль в совершенстве отточил искусство поглощения чужой воли, Повелитель Бестий же обожал играть с формами, видимыми и призрачными, и от того получил свой второй титул.

Внешний вид Повелителя Бестий таков: роста не очень высокого, одежды он носил желто-коричневых, коричневых и темно-синих цветов, имел бронзовые волосы и такие же глаза — всегда смеющиеся, но смех их подобен был смеху безумца или гордеца, пытаемого палачами: резок этот смех, исполнен ненавистью и презрением. Лицо Повелителя Бестий — лицо пожилого мужчины: оно исперщлено морщинами, кожа местами дрябла и имеет серый оттенок. Одет он в тускло сверкающий жилет, видом своим напоминающий кожу ящерицы, пояс из металлических пластин, штаны, украшенные затейливой вышивкой, и темный плащ; обут в сапоги из выдубленной человечьей кожи. На поясе у него с левой стороны висит тяжелая кривая сабля, на правой — крюк с зазубренным острием и острыми плоскими краями, которыми можно рубить, как мечом. Доспех Зерема таков: шипастые пластины на плечах, наручи с шипами на внешней стороне локтя, и поножи, с боков также имеющие по два ряда коротких треугольных лезвий.

…Гасхааль принял Повелителя Бестий весьма сдержанно — как было уже сказано выше, Повелитель Ворон не слишком любил чье бы то ни было общество, и гостей больше терпел, нежели радовался их появлению. Зерем, зная об этой черте его характера, лишь слегка улыбался и не спешил начать разговора, а Гасхааль с каждым уходящим мгновением хмурился все больше и все холоднее смотрел на нежданного гостя. Словно для того, чтобы еще больше разозлить Гасхааля, Зерем начал расспрашивать Вороньего Лорда о его последних делах и интересоваться общим течением его жизни: создавалось впечатление, что его визит — только светская любезность, не более. Подождав еще некоторое время, Гасхааль напрямик спросил Повелителя Бестий, что тому нужно, и только тогда гость отбросил изысканный тон и приступил к делу.

— Ты знаешь о том, что в скором времени должен родиться новый мир? — Спросил он Гасхааля уже без каких бы то ни было предисловий.