Читаем без скачивания Белое на белом - Константин Костин

— Узнай, кого они хотели поддерживать. И еще… Собирались ли предъявляться территориальные претензии, требования компенсации землями?

— Насколько мне известно — нет, — покачал головой Немо.

— Плохо. Фюнмаркцы, не желающие получить долины реки Миррей — это не фюнмаркцы. Да и сама интрига для них слишком сложна… Похоже, за ними кто-то стоит… Скорее всего, Брумос, это в его стиле…

— Узнаю, — Немо неожиданно улыбнулся.

— Что смешного? — поднял брови Известный Неизвестный.

— Такой план… Сколько денег и усилий потрачено, и все испортили четверо мальчишек.

— Обрати на них внимание. Такое везение должно быть на нашей стороне.

— Я уже поговорил с ними.

— Что скажешь?

— Убийца, вор, беглец и задира.

— Интересная характеристика. Я потом взгляну на них. Что с Гольденбергом?

— Все готово. Осталось только найти подходящую кандидатуру.

Наверное, в каждом мире, в каждой стране, в любом времени есть такая легенда. Затерянная в джунглях страна, одинокий остров в океане, заброшенный город в пустыне… Название не важно, важно содержание.

Место, где находится очень много золота.

Золото хотят все, но почти никто не жалеет ради его добычи стоять днями по колено в воде или долбить киркой неподатливую породу. Каждый мечтает однажды найти таинственное место, где все усыпано золотым песком, где самородки валяются прямо под ногами, место, нашедший которое становится сказочно богат.

Так и появляются легенды.

Так появилась легенда о Монтеоро. Так называли это место на староренчском языке, в Шнееланде же его переводили на белоземельский.

Гольденберг. Золотая гора.

Где-то в джунглях Трансморании прячется эта гора, гора, источенная пещерами, как сыр, гора, в недрах которой золото лежит кусками и остается только поднять его, гора, в которой течет ручей, насыщенный золотом до такой степени, что предмет, опущенный в него, покрывается слоем драгоценного металла за несколько часов, а вместо гальки в ручье перекатываются течением золотые окатыши.

Легенда на то и легенда, чтобы в нее верили только романтики, а серьезные люди считали вымыслом. Красивым, но вымыслом. Однако вымысел, даже самый красивый, не способен сделать так, чтобы золото появилось в реальности.

Вот уже десять лет то в одном государстве Запада, то в другом, всплывают золотые самородки. Проданные ювелиру, заложенные в банке, найденные у мертвого тела. Необычные самородки, похожие на обкатанную водой гальку.

За слухами о Золотой горе что-то было. Что-то реальное. А в таком случае легенда становится ВЕРСИЕЙ.

Глава 10

Бранд

Королевский дворец

1 число месяца Купца 1855 года

Слово — тоже оружие. Слово может ранить сильнее, чем меч рыцаря, ударить подлее, чем стилет ресского брави, уничтожить надежнее, чем топор палача… Представляете, какой силой обладает газета, в которой этих слов — не одна тысяча?

Рихард айн Штурмберг, Первый маршал королевства Шнееланд, свернул в трубку «Герольд Бранда», столичную газету, и оглянулся в поисках жертвы. Но мух не было видно ни одной: то ли они вовремя сообразили, что маршал открывает на них охоту, то ли все дело было в том, что зимой мухи не водятся.

Газета упала на стол и развернулась, открыв крупный заголовок на первой странице: «Как победит наша армия». В статье рассказывалось о шнееландско-фюнмаркской войне 1845 года, годовщина которой будет праздноваться в этом году. Праздноваться, естественно, в Шнееланде, ибо Фюнмарк тогда проиграл. Казалось бы, что может быть плохого в рассказе о героизме и подвигах, сражениях и битвах, в особенности, если ты читаешь о том, как твоя страна победила? Как оказалось, плохого может быть ОЧЕНЬ много…

Редактором газеты «Герольд Бранда» был Вольдемар Мессер, низенький, сутулый, вечно подергивающийся, подпрыгивающий, подмигивающий и гримасничающий человечек. Человек, который, полное впечатление, ненавидел собственную страну.

Не все статьи — о, далеко не все — даже не в каждой газете, были наполнены ядом и желчью. Слово было оружием, и Мессер владел этим оружием не хуже, чем записной бретер — шпагой. Он мог написать заметку о постройке нового завода так, что у читателя складывалось полнейшее убеждение, что завод вовсе не построен, потому что деньги украдены, а если и построен, то не тот, не там и не так. Редактора несколько раз пытались избить, но этот человечек развивал в случае необходимости удивительную скорость. Ни в одной самой крошечной заметке он не приблизился к оскорблению короля или королевской власти, зато, пользуясь тем, что доброе имя страны не защищено законами, пользуясь каждым удобным случаем изливал потоки грязи на жителей Шнееланда. Если верить Вольдемару Мессеру, то шнееландцы отличались тупостью, трусостью, обжорством, ленью, жадностью и бессердечностью. И опять-таки, он никогда не говорил и не писал ничего подобного ПРЯМО, но тот, кто читал его статьи, часто сжимал кулаки в бессильной злобе, чувствуя себя оскорбленным.

«Как победит наша армия». Мессер не опустился до того, чтобы оскорбить смелость и боевой дух ветеранов той войны — тем более что многие из них были живы, здоровы и неплохо владели оружием — но всласть потоптался на солдатах нынешней армии. Его, Первого Маршала армии. Из статьи однозначно следовало, что нынешние солдаты ленивы, глупы, плохо обучены и вооружены. Впрямую не говорилось, но подразумевалось, что виной всему дуболомы-офицеры, медноголовые генералы и, как вершина хаоса и развала постигшего армию — смазливый красавчик на месте Первого Маршала. «Как победит наша армия?» — задавал вопрос Мессер и сам же на него отвечал «Никак».

Зеленые кошачьи глаза маршала сощурились в довольной улыбке.

Когда-то, давным-давно, газеты содержали исключительно новости. События, которые на самом деле произошли. Кто-то въехал в город, а кто-то выехал из него, кто-то женился, а кто-то умер, король издал указ, на улице Ромашек сгорел бордель, на границе с Фюнмарком — стычки, на границе с Вайсбергом — тишина… Газетеры честно старались добыть и донести до читателя информацию. И так было до тех пор, пока газет не стало МНОГО.

Что купить? «Вестник Бранда» или «Герольда Бранда»? «Ротеворт» или «Бреннензель»? «Свежие сплетни» или «Последние слухи»? Если новости, по сути, одни и те же. Читатель потянулся к тому, кто рассказывал ИНТЕРЕСНЕЕ. К тому, кто лучше владел словом. К лучшему рассказчику.

Газеты сражались друг с другом, используя авторов в качестве солдат и перья в качестве шпаг. Вместо крови лились чернила, вместо мертвых тел падали продажи, вместо надгробий появлялись заколоченные двери редакции с прибитой бумажкой «Продается». Выживали самые умелые, те, кто умел пользоваться словом, как оружием, те, кто фехтовал словами лучше других, те, кто умел подать драку фабричных рабочих как эпическую битву, а свадьбу дочери торговца мебелью — как событие года.

Журналисты играли словами, народ жадно глотал газеты и требовал еще. И у газетчиков закружилась голова. Они узнавали новости первыми и им начало казаться, что они знают что-то, недоступное другим людям.

Словами можно описать все. И если ты владеешь словом, значит, ты можешь описать все, что угодно. Значит, ты знаешь всё.

Сначала в статьях появлялись замечания журналистов, их собственное мнение о происходящем. Люди читали, и газетчики начали думать, что их мнение — верно. Собственных размышлений становилось все больше и больше, и, наконец, начали появляться статьи, полностью состоящие из размышлений и рассуждений. Первоначально такие статьи писали те, кто на самом деле разбирается в вопросе: ученые, философы. Народ читал и верил. И привыкал верить тому, что пишут в газетах. И уже не обращал внимания, что статей, авторами которых были ученые, становится все меньше, а статей, написанных самими газетчиками — все больше…

Газетчики забыли о том, что когда-то были всего лишь разносчиками информации и стали разносчиками идей.

Тонкие сильные пальцы скрутили газету в плотный ровный жгут. Взмах рукой — и бывшая газета пролетела через весь кабинет и расплющила таракана, сидевшего в темном углу под самым потолком.

Как победить? Почему одна армия победила, а другая — проиграла? Тысячи, миллионы копий сломаны в воображаемых сражениях по этому вопросу.

Одни полагают, что все дело в том, чтобы солдат больше боялся собственных командиров, чем врага. Но Первый маршал знал множество войн — и в некоторых из них был непосредственным участником — но не знал ни одной, которая была бы выиграна только потому, что за спинами солдат стояли палачи-дециматоры.