Читаем без скачивания Купель дьявола - Виктория Платова

— Ты ведь тоже так думаешь? — наконец-то нарушил молчание Лавруха, и я вздрогнула.

— Ты о чем?

— О Евгении. Ты ведь тоже думаешь — “пошла ты к черту, Жека”!

— Читаешь мысли. Ладно, подождем немного. Лето скоро кончится, грибов не будет и клюквы тоже. Никакого подножного корма. А когда ей в очередной раз не дадут пособие на детей, сама к нам приползет.

— Будем надеяться, — Лавруха подвел черту под нашими отношениями с Жекой, которые вдруг стали зыбкими и совсем не правильными.

…Мы расстались в метро. Напутствуемая Снегирем (“ничего, скоро будем в персональном бронепоезде раскатывать, старуха”), я перескочила на свою ветку и спустя двадцать минут уже была на заплеванной, до боли родной “Василеостровской”. Под ногами плавился асфальт, распаренные бомжи клянчили пустые бутылки, шла бойкая торговля газетами, мороженым и шаурмой из собачатины. И я вдруг подумала о том, что скоро расстанусь со всем этим.

Расстанусь без сожаления.

Расстанусь и найму себе телохранителя из нацменьшинств. Такого же преданного и узкоглазого, как титовский Жаик. Еще более преданного и узкоглазого. Мои будущие деньги к этому обязывают и это позволяют. Я буду богатой сукой, я перевезу на Невский вывеску своей галереи, я смогу летать в Париж, Лондон и Нью-Йорк на все престижные аукционы, я соберу команду профессионалов и начну сдавать их напрокат всем желающим приобретать картины и вещи инкогнито…

— …Куда прешь, тварь! Глаза разуй! — облаяла меня какая-то толстая бабища с авоськами.

Я открыла было рот, чтобы сладострастно огрызнуться, но тотчас же закрыла его. Не стоит обращать внимание на такие мелочи, когда впереди тебя ждут сияющие вершины.

Вершины стали еще более ослепительными, когда я увидела один из титовских джипов, припаркованных возле моей парадной. Мальчик не соврал, он увяз во мне и хочет видеть. Ну что ж, белая полоса продолжается.

Когда я приблизилась на расстояние контрольного выстрела в голову, из джипа вышел Жаик и привычно обшарил меня глазами.

— Привет, — сказала я. — Термос привезли?

— Сколько вам нужно на сборы? — он даже не удостоил меня ответом.

— На какие сборы?

— Вы знаете. Мне нужно отвезти вас к хозяину.

— А если я не соглашусь?

— Исключено, — его узкие глаза вспыхнули предупредительным светом “Высокое напряжение”. — Будете разбираться с ним сами. Я только выполняю приказ.

Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Все понятно.

— Вы подниметесь со мной? — кротко спросила я.

— Да. Если это необходимо.

В сопровождении телохранителя я поднялась в квартиру. Телохранитель, верный психологии предбанников, остался в коридоре, а я уселась в кресло и обвела глазами комнату. Полированная стенка с хрусталем (память о покойной бабушке), люстра, сработанная под маковки Кижей (память о покойной тетке), три пейзажа (привет от Лаврухи) и гобелен с чайками, похожими на отъевшихся уток (привет от Жеки).

И Пупик.

Пупик не обратил никакого внимания на титовского телохранителя. Он вспрыгнул ко мне на руки и потерся спиной о мой подбородок.

— Теряем время, — сказал Жаик.

— Мне нужно сосредоточиться.

В глубине коридора поблескивали его узкие глаза; он может быть отличным натурщиком, прообразом какого-нибудь бога Игуаны, нужно порекомендовать казаха Снегирю… Я сняла со шкафа чемодан (проклятый казах, верный варварским обычаям своей степной родины, даже не подумал помочь мне) и бросила в него стопку белья и пару платьев. Туда же полетели косметика и шорты, которые так нравились Быкадорову. Затем наступил черед ботинок “Катерпиллер”, отмеченных неоднократным проявлением подлости моего кота. Швырнув ботинки прямо на платья, я щелкнула замками.

— Я готова.

— Идемте.

— Подождите, Жаик. Еще кот. Но у меня нет корзинки…

Корзинка Пупика, в которой он путешествовал от дома к дому в скорбные дни моих предательств, осталась на даче у Жеки.

Жаик наконец-то соизволил войти в комнату и подхватил кота за толстый загривок. Я ожидала, что Пупик начнет вырываться и расцарапает рожу неожиданному обидчику. Но Пупик молчал и даже не сучил лапами: он чувствовал, с кем имеет дело.

Мы спустились вниз — я с чемоданом, а Жаик — с котом. Устроившись на сиденье, казах бросил Пупика назад и завел двигатель. На правом запястье у него болтался золотой браслет, совсем не пошлый и вовсе не соответствующий его подневольному чину. Два маленьких бриллианта у застежки и тонкие золотые звенья. Сама застежка была выполнена в виде головы какого-то зверя.

— Ценная вещь, — заметила я.

— Фамильная ценность. Подарю первой девушке, которая мне понравится.

Судя по спокойствию запястья, этой девушкой вряд ли окажусь я.

— Куда мы едем? — я откинулась на сиденье.

— Увидите.

Исчерпывающая информация.

…Лихо проскочив все мосты от Васильевского до Черной речки, мы выбрались на загородную трассу и помчались в сторону Зеленогорска. Стоило тащиться по жаре от Жеки, чтобы снова, спустя какой-то час, проделать тот же путь. Мой отъезд из Питера больше напоминал самый банальный киднеппинг: бандитский джип и бандитская рожа за рулем. Я попыталась разговорить мрачного казаха, но все мои попытки завязать с ним светскую беседу пресекались в зародыше.

До Зеленогорска мы так и не доехали. За Сестрорецком Жаик свернул на нижнюю, недавно отремонтированную трассу, и джип понесся по берегу залива.

— Вы бы так не гнали, любезный, — пролепетала я, вжимаясь в сиденье. — Еще переедете случайно мирных обывателей. Или на зайцев наступите.

Улыбка вспорола лицо казаха изнутри, но так и не вырвалась наружу. Демократичные маленькие кафе и придорожные рестораны кончились. И сразу же за ними пошла полоса особняков. Развязка моей скоропалительной любовной истории стремительно приближалась. Джип Жаика свернул на малоприметную асфальтированную дорожку.

— Приехали, — процедил казах.

— Я вижу.

Кирпичный, в полтора человеческих роста, забор, ощетинившийся видеокамерами, произвел на меня дурное впечатление. Совсем немаленькая усадьба Гольтманов по сравнению с этим шедевром архитектурной мысли выглядела избушкой лесника.

— Н-да. Не дом, а окружная тюрьма штата Массачусетс, — сказала я.

— Вы там были? — казах был абсолютно лишен чувства юмора.

— Нет, но… — аргументов в поддержку окружной тюрьмы не нашлось, и я сочла за лучшее заткнуться.

Тяжелые ворота без всякого шума отъехали в сторону, и мы сразу же оказались у домика охраны. Из-за низкого стекла выглянула хмурая челюсть охранника.

— Документы предъявлять? — снова не удержалась я.

— Оставьте при себе. Пока.

Джип проехал по дорожке мимо высоких сосен, корта (о, роскошь!) и бассейна (о, великолепие!) и остановился против трехэтажного особняка. Будет что рассказать Снегирю и Жеке. Тем более что Жека находится совсем радом, в каком-нибудь десятке километров…

Рядом и недосягаемо далеко, если учесть наши отношения, стремительно испортившиеся из-за картины.

Парадные двери особняка приоткрылись, и на веранду выскочил молодой человек, в котором я без труда узнала аукционного бизнесменчика, все время повышавшего ставки. Я даже вздрогнула от неожиданности: даже появление здесь Блаженнейшего Католикоса, Патриарха Всея Грузии Илии Второго, произвело был на меня меньшее впечатление. Бизнесменчик мелким бесом подскочил к джипу, сунул руку Жаику и почтительно приоткрыл мою дверцу.

— Добрый вечер, — так же почтительно поздоровался он.

Никакого налета высокомерия. Я приободрилась: хоть кто-то со мной считается на территории этой запретной зоны. Подхватив ошалевшего от дороги и перемены мест Пупика, я вышла из машины и последовала за бизнесменчиком.

Леха ждал меня в гостиной, больше похожей на крытый стадион. Самый обыкновенный евростандарт, ничего выдающегося, заметила я про себя и успокоилась. Пупик принялся выдираться всеми четырьмя лапами, и мне пришлось выпустить его.

После этого я воззрилась на улыбавшегося Титова. Он стремительно подошел ко мне и стремительно поцеловал.

— Ты приехала. Я счастлив, — счастье тоже выглядело торопливым, если не сказать — скоропалительным.

— Я приехала. Но не могу сказать, что счастлива. Твой казах…

— Я скажу ему, чтобы был повежливее.

— Не нужно. Зачем ты привез меня сюда?

— Хочу, чтобы ты была рядом, — это прозвучало с теми же интонациями, что и его программное “Я хочу заполучить эту картину”.

— Мы совсем не знаем друг друга.

— Мне достаточно того, что есть. Я скучал…

Появившийся бизнесменчик прервал пламенные признания Лехи. Он принес мой видавший виды чемодан и поставил его возле кресла. Теперь, очевидно, он выполнял функции гостиничного боя.

— Это все твои вещи? — удивился Леха, и я вдруг почувствовала легкую, бьющую в голову, как хорошее вино, ярость.