Читаем без скачивания Метро 2033. Белый барс - Тагир Киреев

– Привет… – Тагир аккуратно подхватил ее. – Иди сюда…

– Не смей!

В шатре появился предводитель, который бросился к Тагиру, замахиваясь кинжалом. Но он и шага сделать не успел, поскольку его тело насквозь пробила пуля, вырвавшись из спины вместе с брызгами темной крови. Перед рухнувшим на пол предводителем стоял Тимур.

– Что ты натворил?!

– Я спас тебе жизнь! Во второй раз, кстати!

– Ладно, нет времени, нужно идти.

Когда Тагир посмотрел на Тимура, тот что-то вытаскивал из нагрудного кармана мертвеца. Не обратив на это должного внимания, пастух первым подскочил к выходу из юрты. Из сквозного прямоугольника он наблюдал за тем, как группа растерянных гарибов пряталась в домах и закоулках поселения, пытаясь скрыться от напавшей на них участи. Окинув взором происходящий беспредел, Тагир понял, что дорогой, которой они пришли, уже не вернуться.

– У тебя патроны остались?

Тимур кивнул.

– Тогда прикрывай. Побежим через лес.

Племянник султана перезарядил пистолет и посмотрел на Тагира, который держал на руках маленькое испуганное существо.

– Побежали?

– Да!

Тагир и Тимур с криком вырвались из юрты и растворились в темной глубине леса. Преследовать их почему-то не стали…

Глава 5

Изумруды в глазах

Очаровывающий изумрудный взгляд светился в темноте…

Такого цвета бывает водная гладь озера, сверху освященная солнцем, а снизу оттеняемая водорослевым дном. Сложный генетический контур радужной оболочки ее глаз можно было рассмотреть даже в кромешном мраке. Они жили своей, дополнительной жизнью. Краеугольная кривая, окружавшая зрачок, не переставала двигаться ни на секунду. Вся глубина новой вселенной словно была сокрыта в них. Волны изумрудного спокойствия накрывали Тагира. Это ли их ждет? Возможна ли новая жизнь за пределом этого взгляда? Или они обречены? И только некоторые из них смогут приспособиться, как приспособилось это чудо? Он тонул в ее глазах. То ли потому, что взгляд этот, как никакой другой, напоминал ему о жене, то ли из-за того, что отсутствие нормальной еды и голод уже погружали в некоторое состояние эйфории. Тагир смотрел на бегущего впереди ребенка и поражался каждому ее плавному, рыскающему движению, каждому звуку, напоминавшему рык маленького тигра и мохнатой мордашке, скрытой под капюшоном комбинезона с ушками. Тагир не мог понять, что за эксперименты или генетические мутации могли привести к такому внешнему виду ребенка. И что за человек додумался упаковать девочку в такой спортивный костюм?

Стоило девочке исчезнуть в очередном закутке леса, необычное чувство спокойствия тут же пропало. Она, как проводник, передавала ощущение безопасности, когда была рядом, и перекрывала этот сигнал, когда убегала.

– Куда?

Вернувшись из кратковременного путешествия по закоулкам памяти, вызванного взглядом девочки, Тагир снова вернулся на тропу, по которой они шли уже несколько часов. Об этой части реальности напомнил и голос племянника султана.

– Спокойно. Уже четвертый раз убегает и возвращается. Никуда она не денется. – Тимур шел позади, осматриваясь по сторонам – не следил ли кто за ними? Он еще не успел привыкнуть к темноте, однако спину Тагира, а также силуэт ребенка все же видел. – Складывается такое ощущение, что для нее это игры какие-то.

– Так и есть. Ребенок же еще. – Тагир остановился и посмотрел куда-то в сторону.

– Ну да, тебе виднее. Твоя, небось, так же себя ведет?

– Не совсем. Просто после смерти матери Камиля словно повзрослела. Она, конечно, та еще хулиганка, но в определенные моменты может и поддержать, и понять.

– Ясно. А что ты делаешь?

Племянник султана понял, что они уже никуда не двигаются, а Тагир все пытался рассмотреть что-то между деревьев.

– Ты видишь, куда она убежала? Сколько мы уже идем? Час? Два? Помнишь, те постройки, в которых нас держали гарибы?

– Стараюсь забыть… – коротко ответил Тимур.

– На одном из домов висел указатель – «Улица Азамат». Мне знаком этот район, где-то в этой части должен быть выход на Проспект Победы. Если выберемся на эту улицу, там и до метро недалеко. Найдем этого Хана, отдадим ему ребенка, а сами попросим, чтоб нам помог на ту сторону перебраться…

– Так, а если мы его пропустили?

– Не должны были. Раз девочка возвращалась, значит, других выходов на улицы пока не было. Если только Проспект Победы не зарос так же, как и многое здесь.

– А вдруг она просто привязалась к нам?

– Ты свою рожу видел? – усмехнулся Тагир. – А мою? Максимум, кто к нам может привязаться, это голодные твари или жаждущие мести гарибы. Так что лишняя встреча ни с теми, ни с другими, нам ни к чему. Опа…

Тагир утонул во тьме. Продолжая всматриваться в пространство между деревьев, он заметил некое просветление. Лес заканчивается? Или, это ему казалось…

– Кажись, нашли!

С бесшабашным, игривым визгом из кустов выскочила девчонка, до чертиков испугав Тагира.

– Ах ты ж, бесенок! И почему ты все время молчишь? Могла бы хоть подсказать, что ты здесь.

Она несколько раз окинула мужчину с ног до головы пристальным взором, полным откровенного любопытства, а затем снова издала интересный рокот, что-то вроде вопросительного мурлыканья, и скрылась в темноте.

– Пойдем. – Тагир поддался вперед и потащил племянника султана за собой.

– Откуда ты так хорошо знаешь эту часть города?

– Это долгая история…

– Так мы вроде никуда и не торопимся.

– Это ты не торопишься, а у меня дочь…

Тимур посмотрел в обеспокоенное лицо Тагира и улыбнулся ему. Тагир инстинктивно улыбнулся в ответ и сдался:

– Загадочное название «Казметрострой» тебе о чем-нибудь говорит?

– Нет…

– Борын заманда, когда люди жили еще на поверхности, организация под названием «Казметрострой» взяла на себя ответственность за постройку этого подземного царства. В этой организации и служил мой отец.

– Тебя послушать, твой отец везде успел.

– Тогда это называлось загадочным словом «инженер». По его словам, сейчас мы и представить не можем, какими возможностями обладало человечество тогда. Он все говорил про какую-то «Сююмбике» – штуку, величиной с сам туннель, которая и позволила прорубать такие дыры в земле.

– А при чем здесь ориентация по местности?

– Отец осматривал местность, в которую собирались прокладывать туннели. А поскольку мать все время пропадала в театре, он возил меня с собой. А вообще, я даже родился не в этом городе.

– Да? А в каком же? – удивился Тимур.

– В Москве. Но я маленький был, не помню этого совсем. Отцу предложили здесь должность, и мы приехали. Именно поэтому первой станцией, которую мы посетили здесь, был Северный вокзал.

– Почему «поэтому»?

– На тот момент ее называли Московской. Рабочее название. – Тагир остановился и быстро переключился на другую тему. – Ну-ка, посмотрим…

– Что не так?

– Да нет, все так. Мы на месте…

Теперь, когда глаза уже совсем привыкли к темноте, Тимур воочию увидел улицу. Перед ними открылась гигантское пространство, утыканное оранжевыми коробками с оконными отверстиями. На одной из таких коробок, зажатой между башней повыше и постройкой пониже, гордо маячили остатки конструкций – красных букв, приглашавших в гости. WELCOME TO KAZAN. Интересно, что это значило?

– Ого! – вымолвил племянник султана.

Разглядывая кирпичные строения, словно расставленные гигантской рукой на шахматном поле массивные фигуры, Тагир старался припомнить, каково это было – жить нормально? Подниматься, измученным школой, на свой этаж, чтобы поскорее закрыться в двухкомнатной ячейке, в которой уже ждали родители, горячий ужин и ящик с мультфильмами. Неужели когда-то все это принадлежало им, маленьким, несмышленым детям, не знавшим проблем и уверенным в том, что мама и папа справятся с любой, даже самой страшной бедой? Но они не справились. И теперь, и им, и их детям, внукам и правнукам приходилось вкушать зараженные плоды нового мира…

– Ты когда-нибудь думал о том, какой была бы твоя жизнь, если бы не Трагедия? – спросил Тагир.

– В смысле?

Тимур не понимал. Он был помладше, и о своей жизни на поверхности не помнил практически ничего. Для него дома оставались коробками, а дворы – всего лишь дворами, в отличие от Тагира, который успел немного захватить той, прошлой жизни и насладиться возможностью как можно дольше не уходить домой, чтобы еще «пятнадцать минуточек» поиграть в войнушку с Лешкой и Сашкой во дворе. А теперь войнушка превратилась в его настоящую жизнь…

Но хуже всего то, что если для пастуха прошлая жизнь еще отдавала каким-то послевкусием, медленно растворявшимся в памяти, то для Тимура такая жизнь была настоящей с самого начала. Ну не мог человек мечтать о том, о существовании чего он даже не знал! Не мог он ни понять, ни представить мира, которого для него никогда не существовало.