Читаем без скачивания Шутки Богов. Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов

“Тот, кто разработал рецепт этой пилюли… Точно понимал алхимию так, как немногие живые. Каждая печать внутри была вплетена в структуру вещества, а не просто наложена на него. Это не просто лекарство – это договор между энергией и телом.”

Он продолжал следить, словно учёный за реакцией в лаборатории, и в какой-то момент поймал себя на мысли, что этот процесс – почти искусство, сродни великой живописи, только красками здесь служили духовная сила и сама жизнь.

Полотно света и тени, льнущее сквозь полог палатки, дрогнуло, когда князь Хун едва заметно шевельнулся. До этого он лежал словно обожжённая статуя – неподвижный, безжизненный, с пустыми глазами, затянутыми дымчато-серой пеленой демонического заражения. Но теперь в глубине его зрачков пробежала едва уловимая искра, будто кто-то с трудом, но зажёг крошечный огонёк в погребённой под камнями лампе.

Сначала это была лишь тень движения – лёгкий подрагивающий блик, неуловимый для случайного взгляда. Но княжна Хун, стоявшая рядом, почти не дыша, заметила его. Сердце её ударило в груди так громко, что казалось, его слышат все. Она вцепилась пальцами в край циновки, не веря собственным глазам, и боялась даже моргнуть, чтобы не потерять этот момент.

И тогда он медленно, с усилием, словно преодолевая толщу ледяной воды, приподнял веки. На этот раз сомнений не было – в его взгляде мелькнул свет. Тусклый, едва зарождающийся, но живой. Серые, мёртвые тени отступали, уступая место глубине, в которой отражался сам процесс возвращения.

По палатке прокатилась волна тихих возгласов. Лекари, которые уже почти смирились с исходом, переглянулись, и в их глазах впервые за всё это время мелькнула надежда. Несколько воинов из охраны семьи Хун отступили на шаг, будто опасаясь нарушить святость происходящего.

Всё также стоявший чуть поодаль, парень молча наблюдал, как в глазах раненого возвращается фокус – не случайный, а осмысленный. Это был тот взгляд, который говорит:

“Я здесь. Я жив. Я снова вижу вас.”

Княжна не выдержала и опустилась на колени рядом, осторожно обхватывая ладонь брата. Её губы дрожали, но на лице сияли слёзы облегчения – не горя, а чистой, почти оглушающей радости. В этот момент в палатке стало тише, чем в пустыне перед бурей. Даже дыхание казалось громким. Потому что все, кто был рядом, понимали. Все они только что стали свидетелями возвращения с самой грани между жизнью и смертью.

Тишина после пробуждения князя Хуна длилась дольше, чем ожидал кто-либо. Казалось, даже полог палатки затаил дыхание, пропуская внутрь лишь редкие порывы ветра, шевелившие края шёлковой занавеси. Княжна всё ещё держала руку брата, но, заметив, что его взгляд стал осмысленным, она медленно поднялась на ноги. Лицо её было влажным от слёз, но уже собиралось обратно в привычную для неё маску холодной сдержанности.

Андрей остался стоять чуть в тени, не двигаясь и не делая попыток подойти ближе. Он знал, что в этот момент брат и сестра должны говорить без слов, и не вмешивался. Но всё же именно он почувствовал первым, как княжна Линь повернулась к нему.

– Это… было твоей работой? – Тихо спросила она, не повышая голоса, но каждое слово прозвучало с отчётливой отточенностью, словно клинок прошёлся по камню.

Андрей встретил её взгляд без вызова и без попытки принизить значение того, что сделал. Он лишь кивнул – коротко, так, будто речь шла не о подвиге, а о выполненном долге.

В глазах княжны тут же мелькнуло что-то противоречивое. То ли раздражение от того, что этот человек, когда-то стоявший ниже её по положению, сумел сделать то, чего не смогли лучшие лекари и мастера клана… То ли признание, которое она не хотела бы произносить вслух…

– Мой брат… жив… – Она произнесла это скорее для себя, чем для него, но всё же так, чтобы он услышал. – И я должна… – её голос на мгновение дрогнул, но тут же окреп, – …знать, что именно ты сделал.

– Всё, что было нужно. – Спокойно ответил Андрей. Его слова были лишены хвастовства или просьбы о благодарности. Но в них было и другое – намёк на то, что это “нужно” стоило ему гораздо большего, чем она может представить.

Княжна тут же ощутила этот подтекст. И потому её губы на миг дрогнули, будто она собиралась что-то добавить, но потом она лишь едва заметно склонила голову – жест, который нельзя было назвать поклоном, но который, в её случае, уже был шагом.

– Теперь я понимаю. – Сказала она, отворачиваясь обратно к брату. – Почему он… И старейшины нашей семьи… Проявили к тебе такой сильный интерес.

В её голосе ещё жила заноза презрения, словно она пыталась напомнить себе, что перед ней всё ещё “бывший слуга”. Но под этой занозой уже пробивался слой новой осторожности и… Того самого уважения, которое она не готова была признать.

Андрей не стал ничего отвечать. Он просто остался стоять в полумраке, позволяя ей самой переварить всё, что только что произошло…

…………

Хун Со Джун медленно, с усилием перевёл взгляд с потолка палатки на сидящую рядом девушку. В его глазах ещё теплилась тень усталости и недавней боли, но сквозь неё уже пробивалось что-то живое, человеческое. Зрачки, недавно мутные от жара и мрака демонической энергии, начали проясняться, а дыхание стало ровнее.

Княжна Линь, наклонившись, всё ещё сжимала его руку, словно боясь, что малейшее ослабление хватки снова уведёт его туда, откуда уже не возвращаются. Она даже не заметила того, как по щеке скатилась тонкая дорожка слёз, впитавшись в ворот её платья.

Его губы чуть дрогнули, будто он пробовал заново вспомнить, как звучат слова. И тогда, с хрипотцой, надсадно, но удивительно ясно, он произнёс:

– Линь…

Это было не просто имя. В нём было всё. Воспоминания о детских ссорах и совместных играх… Горечь разлуки… Долгие месяцы болезни… И даже тихое извинение за всё, что он не смог защитить.

Её плечи затряслись. Она наклонилась ниже, прижимаясь лбом к его ладони. Но когда почувствовала, как его пальцы слабо, но намеренно сжали её руку, её грудь словно прорвал плотный комок – наконец-то он действительно здесь, с ней.

Вокруг кто-то ахнул, кто-то всхлипнул, а кто-то молча отвёл взгляд, понимая, что подглядывать за этим моментом – почти святотатство. Даже Андрей, стоявший чуть в стороне, невольно задержал дыхание, наблюдая, как невидимая нить между братом и сестрой вновь натянулась и зазвучала. Словно в эту секунду душа Хун Со Джуна действительно вернулась в семью.

Андрей стоял чуть в стороне, скрестив руки, и