Читаем без скачивания Шутки Богов. Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На валу снова вспыхнул сигнальный огонь – слишком резкий, слишком неожиданный. Толпа вздрогнула, многие инстинктивно потянулись к оружию. Через мгновение разнёсся крик часового:
– Своих встречаем! Патруль с восточного гребня!
Напряжение медленно спало. Но оно уже не уходило так, как прежде. Оно легло в основу ночи – как дополнительная натянутая струна на арфе лагеря. И уже уходя к палатке брата, Линь поймала себя на том, что повторяет про себя фразу из разговора у штаба: “Он уйдёт – а нам держать стены.”
И вдруг княжна поняла главное. Страх, что витает над кострами, не о демонах. Демонов видели. Их можно убивать. Страх – о своём спасителе. О том, что он – не один из них. И что никто не знает, кому он улыбнётся завтра…
Снова молнии
Андрей и Небесный дракон летели низко, так, что порывы ветра от их движения срывали с склонов остатки пепла и пыли, осевшие после сражений. Воздух был густой, тяжелый, и в нём всё ещё чувствовался металлический привкус недавней битвы. А практически прямо под грудью Андрея, где располагалась его походная сумка, словно второй пульс, ощущался глухой, едва уловимый стук – сердце древнего Падшего Бога, скрытое в глубине его пространственного хранилища. Даже заключённое в защитные печати, оно излучало странное давление, которое опытный культиватор мог бы уловить на расстоянии.
Даже сейчас он не позволял себе расслабиться. В памяти стояли лица тех, кто видел, как сердце оказалось у него. Кто из них просто наблюдал? А кто – передаст эту весть тем, кому лучше бы не знать? Нижний мир умел ждать веками, и он не мог быть уверен, что какие-то старые чудовища уже не двинулись по его следу.
Дракон, плывущий в воздухе рядом, говорил редко, но каждое его слово было весомо.
– В пламени дракона очищается всё. – Произнесла Цзяолин, не глядя на Андрея, будто констатируя очевидный факт. – Даже яд, порождённый Падшими Богами. Даже гниль, что веками пьёт силы миров.
Эта уверенность, глубокая, почти древняя, вселяла в Андрея спокойствие. Но и только отчасти. Он знал, что сила, способная прожечь сердце падшего, способна испепелить и его самого, если он потеряет контроль.
Мысли парня всё время возвращались к тем, кто ранее владел этим артефактом. Они, похоже, даже не понимали, чем обладают. Всё, что они пытались сделать – расширить прорыв между мирами, разрушить границу, позволяя демонам и их союзникам хлынуть в этот мир. И всё же, даже не осознавая истинной мощи сердца, они уже сумели превратить города в пепел, а реки – в потоки кипящей крови.
Теперь сердце принадлежало ему. И чем дольше он будет держать его при себе, тем выше риск, что оно станет приманкой для тех, чьё имя лучше не произносить. Поэтому – в долину. И как можно скорее. Там, где можно будет запечатать все пути и приготовить очистительный ритуал в пламени Небесного дракона.
Склоны гор уже начинали подниматься из-за горизонта, и Андрей чувствовал, как с каждой милей к его дому сердце в пространственном кольце словно начинало биться чаще. Он не знал, радоваться этому или опасаться.
Долина открылась перед ним достаточно внезапно. Как всегда. Словно на одном шаге из другого мира. Туманные валы над хребтами разошлись, пропуская их внутрь, и где-то в глубине ущелья мягко загорелись защитные печати. Небесный дракон, самый настоящий дух-хранитель этих мест, раскинул крылья, плавно снижаясь, и горный воздух сразу изменился. Исчез любой запах крови и пепла, вместо этого в груди разлилось свежее, чистое дыхание первородной духовной Ци.
Андрей коснулся земли – первый шаг всегда немного оглушал, будто долина узнаёт его и на короткое мгновение впускает силу внутрь. Он не стал отдыхать. До самого дальнего края он дошёл пешком – по выложенной крупным серым камнем тропе, мимо серебристых корней древних сосен, мимо глубокого пруда, в котором, как в зеркале, отражались облака. Сердце Падшего Бога, заточённое в пространственном кольце, вело себя спокойно, но под ладонью, на уровне духовного чувства, уже ощущалось нетерпение, почти как тихий шепот.
У подножия центрального утёса его ждала Цзяолин. Драконица уже была в человеческом облике – в простом белом верхнем платье, без драгоценностей, с едва влажными волосами, будто вышла к нему прямо из источника. Она почувствовала ещё раньше, какой артефакт он несёт, и потому в её глазах кипела едва сдерживаемая тревога.
– Ты уверен? – Спросила она, глядя прямо ему в глаза.
– Если мы не очистим его сейчас…
Он не договорил – она и так поняла. Открыла ладонь и вызвала в воздух тонкий, едва заметный золотой огненный знак – сигнатуру Небесного пламени. Она уже готовила поле.
К полудню они поднялись к каменной террасе у склона. Когда-то Андрей сам вырезал здесь ровную площадку – под медитации и печати. Цзяолин растянула по краю двенадцать огненных маркеров – каждый из них вспыхнул и превратился в подвешенную в воздухе сеть из концентрических кругов.
По центру Андрей выложил очищенный каменный алтарь. Сделал чертёж звёздной каменной крошкой – для стабилизации сердечной печати. Три маленьких бронзовых штатива с плавленой пылью фуллонита – для того, чтобы удерживать отток силы. Две глиняных чаши с высушенными лепестками фиолетового айланта – это был материал, который не горит и не тлеет даже в пламени дракона. Когда всё было расставлено, он только тогда вынул сердце. Сердце Падшего… Оно оказалось неожиданно тяжёлым. Словно было изготовлено из чистого металла. Этакий искривлённый кристалл тёмно-серого цвета, в глубине которого “ходили” медленные, словно живые трещины. От каждой трещины веяло чужим миром, и запах был такой же, как возле портала – сладковатый, металлический, опасный.
При контакте с воздухом над сердцем поднялась едва заметная дымка – не пыль, а испарение духовной энергии. Цзяолин тихо зарычала – как дракон, не как женщина – и подняла руку. Огонь вспыхнул прямо из её ладони – золотой, чистый небесный пламень, в котором не было ни жара, ни сажи, только чистая сила света.
Андрей положил сердце в центр алтаря и сделал первый узел печати:
“Запираю… Очищаю… Привязываю к себе…”
Три слоя. Три дыхания. Фиолетовые лепестки вспыхнули мягким белым пламенем – они не сгорели, а превратились в тонкие нити, которые обвились вокруг сердца, удерживая выходящие из него потоки.
Цзяолин подняла вторую ладонь. Огонь дракона упал сверху – бесшумно, как вода. Он не сжигал – растворял. Там, где
