Читаем без скачивания Танки. Уникальные и парадоксальные - Вячеслав Шпаковский

После новогоднего штурма Грозного в 1995-м от этого батальона осталось всего 5 танков. Теперь в подразделении потерь нет, во многом благодаря высоким боевым характеристикам Т-72. И все же офицер, что называется, ребром поставил вопрос о ненадежности ППО (противопожарного оборудования) Т-72, проблеме обнаружения противника в сложных условиях штатными приборами наблюдения, необходимости установки на танке засекречивающей аппаратуры связи. Боевыми действиями настоятельно диктуется также необходимость оснащения всех членов экипажей автоматами. Безусловно, конструкторам необходимо модернизировать современные танки, учитывая опыт локальных конфликтов последних десятилетий.

В горах двигатель греется, мощи не хватает, ведь приходилось забираться на 1200 метров. Гусеницы, особенно в гололед, не обеспечивают надежного сцепления с каменистой почвой. А еще в танке холодно. Если в боевом отделении какое-то тепло сохраняется, то в отделении управления его нет.

Прав, видимо, механик. Так что уж, товарищи ученые, позаботьтесь, чтоб солдату под броней мало-мальские условия обитания обеспечить. И еще об одном сказал старшина Проценко. Постановка или снятие аккумуляторных батарей (АКБ) на Т-72 даже в обычных условиях дело непростое. А „садятся“ они довольно быстро, особенно в зимних условиях. Так вот, для замены АКБ надо снять сидение механика-водителя, весящее около 70 кг, а потом через люк поднимать вертикально саму АКБ, не менее тяжелую. На Т-62 все значительно проще, ничего поднимать не надо — в десантный люк АКБ свободно опускается одним человеком…

Командир танка Т-72 сержант контрактной службы Петельник, также участвовавший в боевых действиях, вынес из них свое видение проблем:

„Боевики стремились бить в левую боковую часть башни и под подбашенное пространство, стремясь первым делом вывести из строя приборы прицеливания, что иногда удавалось.

Использовали бандиты и другую слабинку нашей машины: после выстрела пушка становится на гидростопор для очередного заряжания. Времени проходит немного, но именно этот момент вынужденного бездействия использует противник. К тому же, в условиях гор, низких температур, сырости, случалось, выходил из строя блок управления механизма заряжания. Мы его доставали и подогревали на костре, после чего все шло нормально. Еще одна проблема: после полного израсходования боеприпасов приходится отходить с позиций, чтобы загрузить контейнер. Во-первых, время драгоценное уходит, во-вторых, позицию приходится оставлять, демаскируя себя, в-третьих — экипаж вынужден покидать боевую машину, подвергаясь при этом воздействию стрелкового оружия. Хорошо бы иметь бронированную транспортно-зарядную машину, как у ракетчиков“.

Определенные недостатки бронетанковой техники, используемой в контртеррористической операции, характерны и для других машин. Несовершенство гусениц, например, в полной мере относится и к самоходным гаубицам, и к БМП, т. к. они скользят по горам. Потому уже в войсковых условиях Главное автобронетанковое управление наладило их доработку — на траках закреплялись грунтозацепы.

Одной из важнейших задач в ходе контртеррористической операции командиры считали и считают сохранение жизней солдат. Действительно, потерь в нынешней операции значительно меньше, чем в 1995–1996 гг. Ученым, конструкторам, промышленникам был показан танк Т-72, получивший в бою девять прямых попаданий противотанковых средств. Боевая машина потеряла подвижность, но сохранила способность вести огонь. Члены экипажа, во многом благодаря динамической защите, не получили ранений и контузий. Четыре часа вела бой „семьдесятдвойка“. А если бы на танке была установлена еще и система „Арена“, ни ПТУРами, ни гранатометами его было бы не взять. Почти 19 % повреждений бронетанковая техника получила от мин и фугасов. Неужели со времени афганской войны учеными и конструкторами не было разработано противодействие им, — возникает резонный вопрос. Разработано, и весьма эффективное. Это электромагнитная защита, как для танков, так и для БМП, БТР. Увы, все те же финансовые трудности не позволяют широко внедрить ее в войсках.

В ходе боевых действий БМП поражались противотанковым оружием. При попадании кумулятивных гранат в борта они нередко прошивались насквозь. Возле одной из таких машин представители завода-изготовителя задержались надолго. Не могли, не имели права не изучить все обстоятельства уничтожения БМП. Тем более, что рядом со сквозной пробоиной над правой гусеницей, видимо, кто-то из сослуживцев погибших мотострелков начертал белой краской горькие и справедливые слова:

„Помните, здесь души наших парней“.

Борта БТР и БМП мотострелки умудрялись укреплять ящиками с песком, патронами, запасными колесами, используя веревки и даже поясные ремни. Услышав об этом, представитель завода-изготовителя тут же выразил готовность устанавливать на бронетранспортерах специальные крепежные кронштейны. Трудно сказать, насколько повысит безопасность техники и людей такое усовершенствование. Да и зачем оно, когда разработаны и испытаны специальные защитные экраны. Весь вопрос в том, как скоро ими будут оснащены боевые машины пехоты и БТР. Впрочем, даже менее затратные работы по усовершенствованию техники, увы, становятся у нас сегодня камнем преткновения.

Известно, например, что личный состав подразделений нередко размещается на корпусе БТР и БМП. Ну что стоит оборудовать боевые машины поручнями, держась за которые можно было бы избежать падения в случае подрыва или неожиданного наезда на препятствие? Их отсутствие порой становится причиной травм, даже увечий, смерти военнослужащих».

БТР-80 периода Чеченской кампании 1995–1996 гг. с установленными на нем блоками «реактивной брони» и импровизированным бронированием ходовой части

А вот другой пример «из той же оперы»: в ходе боевых действий, в особенности в горах, например в Нагорном Карабахе, на танках Т-55 и Т-72 экипажи выключали стабилизаторы орудий, чтобы защититься от слишком уж сильно раскачивающейся казенной части пушки, и стреляли только лишь с коротких остановок.

Другой очень важный урок, полученный в ходе боев с чеченскими боевиками, был связан с особой уязвимостью российских танков, связанной с наличием на них автомата заряжания.

В зарубежных танках «Абрамс», «Леопард-2» используются унитарные выстрелы с ручным заряжанием, осуществляемым четвертым членом экипажа. В отечественных танках Т-72, Т-80, Т-90 применяются выстрелы раздельного заряжания со сгорающей гильзой, а заряжание осуществляется автоматом заряжания, что позволило сократить экипаж танка до трех человек (командир, наводчик, водитель) и одновременно существенно повысить темп стрельбы. Автомат заряжания включает вращающийся кольцевой транспортер с вертикальной осью, расположенный на полу танка и содержащий радиально расположенные кассеты со снарядами и пороховыми зарядами, элеватор, поднимающий кассеты на линию заряжания, и цепной досылатель, расположенный в погоне башни, а также устройство выброса из танка поддона сгорающей гильзы! Расположение транспортера на полу танка за сравнительно слабой броней и наличие в транспортере большой массы легко-воспламеняемых сгорающих гильз приводило в Чечне к многочисленным случаям гибели танков при попадании кумулятивных гранат ручных противотанковых гранатометов в пространство между задними катками, куда как раз очень удобно стрелять, высунувшись из канализационного люка или из погреба.

Впрочем, самое важное заключалось в том, что, как и раньше, даже новые отечественные машины не могли сражаться в городских условиях. Как сообщал об этом в своей статье «Первый раунд: Русские в Чечне», в мартовском номере журнала «Джорнэл оф милитари орднанс» американский специалист в области бронетехники Лестер В. Грау, потери наших БТТ в Чечне только лишь за первый месяц конфликта, разыгравшегося в 1995 г., составили 225 машин — 10,23 % от их общего количества!

Уже 20 февраля 1995 г. генерал-лейтенант А. Галкин, возглавлявший тогда Главное автобронетанковое управление Минобороны РФ, провел конференцию, на которой все эти печальные факты были обсуждены, однако скорого результата все равно ожидать было нельзя, из-за чего, как сообщает тот же Грау, ссылаясь на известные ему российские источники, наши войска потеряли в Чечне 846 боевых машин разных типов из задействованных там 2221 единицы бронетехники (38 %).

По нашим отечественным данным, к моменту завершения крупных боев в Чечне в мае 1996 г. российские войска безвозвратно потеряли 331 единицу бронетехники (танки, БТР и БМП), большей частью уничтоженные реактивными гранатами РПГ — едва ли не самого популярного оружия среди чеченских боевиков после автомата Калашникова.