Читаем без скачивания Монахиня Адель из Ада - Анита Фрэй

Глава 18 Дуй в каморку, богатенький Буратино!

Однажды захотелось Дуремару навестить гадалку. В Европе, кстати, много ворожей. Говорила гадалка по-фламандски, Валерин английский там мало пригодился, но смысл ухватить было можно, вполне. Из колдуньиных речей речей стало ясно: над родом Болотниковых довлеет проклятие — из-за преступления, некогда совершенного одним из предков.

— Вы потомок убийцы. Он убил нескольких человек. Ради любви… В итоге сам потерял любовь и весь род свой обрёк на серое существование… без любви…

Бизнесмену Болотникову вспомнились нескончаемые ссоры родителей, каждый раз чуть ли не до драки. Неужели же из-за проклятия? Из-за серии убийств, совершенных прадедом? Прапрарадедом?

— Когда это случилось? — спросил Валера.

— В начале девятнадцатого века, приблизительно в тридцатые годы, — молвила гадалка. — События происходили в городе со множеством каналов…

— В Амстердаме?

— Нет…

— А где?

Гадалка воспользовалась кристаллом.

— Там, где цари на конях… В виде памятников… И огромные мосты… разводные…

Затем старая ведьма взяла Валерин волосок — сняла с плеча его дорогого костюма.

— Ваш волос?

— А чей же ещё?

— Всякое бывает…

Подержав волосок над пламенем свечи, она воскликнула:

— Есть надежда на возвращение любви! Но надо потрудиться…

Оказалось, что за каждое убийство полагалось вернуть к жизни умирающего. Или выручить из беды человека, находящегося в смертельной опасности. Или помочь вернуть смысл жизни потенциальному самоубийце.

В конце сеанса гадалка повторила:

— Поезжайте в город со множеством каналов, там, в стенной нише, хорошо знакомой вам, есть временной портал… Там и найдёте ключ к разгадке… Подсчитаете количество убийств…

— А вы не можете сказать?

— Что?

— Ну, сколько их было, убийств! Я заплачу…

Старуха с жалостью взглянула на него, почти что со слезой в глазу. Поправила индийский шёлковый платок, прикрывавший морщинистую шею.

— Мне далеко не всё открыто. Что увидела, то и рассказала…

Пришлось лететь в Санкт-Петербург. В салоне самолёта не скучал, веселил себя отрывками из «Золотого ключика»:

— Дуй в свою каморку, богатенький Буратино, там на двери есть нарисованный очаг… Открой эту дверь, и твоя Мальвина бросит двоих детушек и муженька-урода, снова кинется к тебе в объятия… — тихо бормотал себе под нос антверпенский деляга.

Стюардесса, разносившая напитки, кажется, услышала Валерино бормотание. И улыбнулась. Очень мило. И очень откровенно. Как обычно улыбаются девушки хорошо одетым бизнесменам. Знала бы она, что объект её заигрываний мчался не в гостиницу, не в шикарный номер, а в коммуналку. Старую, вонючую.

Жизнь в коммуналке богата сюрпризами, но не о всех удобно говорить. Придёшь, бывало, на родную кухню, а там чьи-то ноги висят. Тихо торжествуешь: «Сосед повесился!» Берёшь мобильник, набираешь скорую, милицию…

А покойник вдруг как спрыгнет с антресолей, на которых просто отжимался, да как протянет руку:

— Ну, привет, чё-то долго тебя не было!

А рука вся в пыли и помёте. Клопином. А то и в тараканьих яйцах. Лучше б ноги протянул, чесслово.

— Привет! — отвечаешь. Клешню пожимаешь. А что делать? Необходимо ладить.

Потом бежишь по коридору, не очень длинному, находишь свою берлогу. Хорошо, если ключ всё ещё под ковриком. А то придётся обращаться к свежеповешенному. Ломик брать. Взаимовыручка, однако.

Ключ, как ни странно, был на месте. Дуремар, он же Мичурин, он же биолог по образованию, он же бриллиантовый барыга, нащупал замочную скважину. Воткнул кривое подобие ключа. Два раза повернул. Порядок, можно вваливаться.

Эх, как же приятно растянуться на винтажном диванчике! На видавшем виды, продавленном, некогда «двуспальном ложе» его родителей. Тут и зеркало на спинке есть. Туманное, засиженное мухами, но оно есть… Есть… Есть… Покушать, что ли?

Нет, жрать почему-то не хотелось.

— Надо телек включить, новостишки послушать…

Нашёл древний пульт, включил не менее древнюю версию «панасоника». На экран выползли журналисты — не с новостями, а с очередным политическим приколом: в прямом эфире допрашивали нового российского вождя. С пристрастием. А тот во всю улыбался и даже шутил. Демократия!

Валера тоже расплылся в улыбке. Но не от экранных шуток. Он видел то, чего не видели другие: перья на костюме президента. Разные: и большие жёсткие, и лёгкие типа пушинок…

Только избранные водяные, родом восходящие к подземным владыкам, могут видеть эти перья. Ну, и ещё вороны — проводницы в разные миры. Ну, и ещё кое-кто из живущих душой на том свете, а телом — пока ещё тут. Ну, и ещё главы разных стран. У каждого царя или президента есть особые отношения как с верхними, так и с нижними мирами, проверено. Перья им даются для решения особых ситуаций и фактически являются денежным эквивалентом, ведь не каждому банку довериться можно. Видят эти пёрышки главы стран, но расходовать имеют право только в случае крайней необходимости. Остальные люди перьев не видят, но чувствуют их присутствие. И испытывают «уверенность в завтрашнем дне».

Во второй раз видеть такие пёрышки Валере довелось в аэропорту Пулково, когда отправлялся на летние каникулы с родителями. Многие пассажиры тогда летели в отпуск, а некоторые — отбывали навсегда. Это было сразу видно — у кое-кого вся спина в перьях была. Захотел Валера стряхнуть чёрную пушиночку с одной дамочки. А та как заорёт! А вся милиция как кинется к ним! Зачем вся милиция прибежала, когда хватило бы и одного милиционера?

Лишь потом Валера понял, кто они: агенты города, тайные «подземщики», а не милиция. Ибо ни в коем случае нельзя было у дамочки отбирать перо. И не только у неё — а у всех, кто выезжал навсегда из Санкт-Петербурга. Эти бедолаги заслужили свои перья, выстрадали.

А когда уже самому довелось покидать Питер навсегда, на своей одежде тоже обнаружил пару пёрышек. Эти-то перья и перья помогли ему раскрутиться за границей, Лялины жалкие тысчёнки тут совершенно ни при чём. Именно они, перья, а не мифический «полезный вакуум» давали возможность всем уехавшим не сдохнуть окончательно, а, наоборот, поправиться — физически и финансово.

О том, что он из водяных, да ещё и знатных, Валере стало известно от одной шустрой одноклассницы — маленькой горбоносой чернявочки по имени Арина, по кличке «ворона». Вороной та Арина и на самом деле оказалась: как-то повела их, чуть ли не весь класс, к своей знакомой ворожее, проживавшей в болотистой чащобе. Много болот и в Воронежской области, не только лишь в окрестностях Санкт-Петербурга.