Читаем без скачивания Мартин-Плейс - Дональд Крик

— Так, значит, они, наконец, решили снять часть груза с вашей спины, Арнольд? Ну как, из этого молодца выйдет толк?

— Несомненно, Ральф, — Рокуэлл говорил равнодушно. Ему очень не хотелось, чтобы Морган продолжал разговор на эту тему, и он упрекнул, себя: зачем было ее касаться?

Обгрызая цыплячью ножку, Морган заметил с грубоватым добродушием:

— Человек по вашему собственному подобию, э?

Настроение Рокуэлла испортилось. Неужели Ральф не способен понять, что ему этот разговор неприятен? Впрочем, с подобной мелочью считаться тот все равно не стал бы.

— Ни в малейшей степени, — ответил он коротко, — но тем не менее из него может выйти толк.

Морган сочно хохотнул.

— К тому времени, когда вы кончите возиться с ним, он станет еще одним побегом старого корня и будет этим гордиться, — Он повернулся к Риверсу, который держал в одной руке сандвич, а в другой рюмку с хересом, и спросил:

— А вы что скажете, Берни?

Риверс подумал: «Я знаю, назойливый ты дурак, что именно с большим удовольствием сказал бы я тебе!» Вслух он ответил:

— Я не сомневаюсь, Арнольд знает, что делает, и, что бы он ни делал, все будет хорошо, в этом я тоже не сомневаюсь.

— Во всяком случае, намерения всегда будут самыми лучшими, — добавил Рокуэлл, улыбнувшись Риверсу. Он уже давно думал, что «Национальное страхование» в руках Льюкаса утратит отпечаток его личности значительно быстрее, чем здание компании — отпечаток личности архитектора, который его строил.

Причмокнув и засовывая в рот последний кусок цыпленка, Морган сказал:

— Если подумать, то мы живем в чертовски тревожное время. Мир окончательно утрачивает даже подобие раз заведенного порядка. Прежнее положение меняется везде и повсюду. Чтобы положить этому конец, потребуется туго натянуть вожжи.

Несмотря на банальность этих слов и на раздражение, которое они вызывали, Рокуэлл все же не мог с ними мысленно не согласиться. Однако стоит дать Ральфу палец, и все пропало. Поэтому он сказал:

— Ну, во всяком случае, не допускайте, чтобы это плохо повлияло на биржу, старина. Боязнь перемен бывает признаком старости. Кто знает, не понадобится ли нам в будущем совсем новый тип людей?

Морган с досадой ответил:

— Да неужто это вы говорите, Арнольд? Нынешний порядок — отличная вещь. И всем нам при нем было хорошо.

Рокуэлл думал: этот человек никогда ничего не видел дальше биржевых курсов и баланса своего банка; как же можно объяснить ему, что опасность заключается именно в нем самом? Как втолковать ему, что перемена вовсе не означает утверждения какого-нибудь «изма» или крушения их мира? Он начал опасаться, что может сказать что-нибудь малоподходящее для новогоднего торжества, и принялся подыскивать другую тему, но тут вмешался Риверс:

— Да, кстати, Ральф, я уже говорил Арнольду, что повстречал в нашем подъезде вашу приятельницу, миссис Саймонсен. Оказывается, она хорошая знакомая одного из наших жильцов, пожилого джентльмена по фамилии Риджби.

— Черт побери! — Морган, по-видимому, опешил. — Откуда вы ее знаете?

— Вы же сами познакомили меня с ней здесь. Разве вы не помните?

— А, да! Это же было почти год назад. — Морган погладил подбородок. — Я иногда с ней вижусь. Был у нее совсем недавно. Она про вас ничего не говорила. И про этого Риджби тоже.

— Разве это так обязательно?

Рокуэлл удивился подтексту этой фразы, и, по-видимому, она задела в Моргане какую-то неожиданно чувствительную струну. Во всяком случае, он сказал:

— Вовсе нет. Но она со мной всегда очень откровенна. Я ведь присматриваю за ее делами, помог ей в трудную минуту. Это на нее чертовски не похоже.

Риверс допил вино.

— Вид у него чрезвычайно почтенный, — заметил он. — Всегда хорошо одет, держится с большим достоинством. — Он повернулся к Рокуэллу. — Вы меня несколько заинтриговали, Арнольд, тем Риджби, который имеется у вас в «Национальном страховании». Впрочем, вы полагаете, что это не может быть тот же самый человек? — Он поиграл рюмкой. — Итак, наличествуют таинственный мистер Риджби и равно таинственная миссис Саймонсен, которые избегают посторонних и могут замышлять что угодно, начиная от преступления и кончая браком. Что вы на это скажете, Ральф?

— Черт побери! Ничего. Впрочем, если на то пошло, это меня не касается. Но готов поклясться, что она в первый раз о чем-то умалчивает.

— Возможно, она нашла более проницательного советчика? — беспощадно предположил Риверс. — С преимуществом в три-четыре процента?

Рокуэлл расхохотался.

— Я готов раскрыть тайну Риджби, которого я знаю. Это наш старший счетовод. Я знаю его без малого сорок лет и могу поручиться, что он не способен на легкомысленные эскапады. И во всяком случае, вряд ли может заинтересовать такую женщину, как миссис Саймонсен. К тому же квартира в подобном доме ему не по карману.

— Вот вы и уничтожили единственную нить, которая могла бы привести нас к раскрытию его личности, — печально вздохнул Риверс. — А ведь мы могли бы полюбоваться, как Ральф тщетно пытается установить, что это за выгодные помещения капитала, которые известны пожилому клерку и не известны ему.

— Ей следовало бы поостеречься, — угрюмо возразил Морган. — В наши дни никогда нельзя быть уверенным, с кем имеешь дело. Всюду полно аферистов. Противно попасться такому на удочку.

Рокуэлл был изумлен этим подозрением, помимо всего прочего подразумевавшим, что он не умеет разбираться в людях. Нет, сегодня вечером Морган решительно превзошел самого себя! Несомненно, его забота о миссис Саймонсен отнюдь не бескорыстна. Ведь Ральф вообще не способен на бескорыстие.

— Говорить от имени этой дамы я, разумеется, не могу. Но Риджби, которого я знаю, меньше всего можно назвать аферистом. — Он поманил официанта с вином и порекомендовал свой выбор Моргану и Риверсу. Подняв бокал, он сказал: — Выпьем за Новый год, господа! Пусть в нем соревнуются процветание и счастье!

25

Они стояли в дверях «Палэ» и смотрели в зал. Он был переполнен, и через открытую дверь на улицу вырывались оглушительные звуки музыки: «Джазисты» просто неистовствовали.

— Вечерок в лучшем стиле, — заметил Арти, — в «Палэ» они это умеют.

— Народу-то! — сказала Пегги.

Она взглянула на его сосредоточенное лицо и глаза. Он был весь наполнен ритмом музыки. И она тоже. Но теперь это был прерывистый ритм с резкими диссонансами. Как все изменилось! Чувство, живущее в ней, было удивительно важным, растущим, теплым. В «Палэ» нет ничего похожего — и никогда не было! Внезапно ее охватило нетерпение, и ей захотелось сказать: «Пошли, Арти! Что толку стоять здесь и смотреть?» Но она знала, что ему хочется остаться, и промолчала. Ведь его увлеченность стала источником ее нынешней жизни, и в какой-то мере всем этим она обязана «Палэ».

Мимо кассы прошли двое молодых людей. Один из них вдруг остановился, а потом бросился через фойе.

— Да это никак мистер и миссис Слоун! — вопил Чик, тряся им руки. — Наши старожены! Познакомьтесь, это Чилл. — Он указал на своего спутника. — Чилл — мировой бильярдист. Не скажу, чтобы он был лучше тебя, Арти (В Чике проснулся прежний верный друг), но игрок классный. Верно, Чилл?

— На днях набрал сотню подряд, — скромно вставил Чилл, — первый раз в жизни.

— Чего это вас занесло в «Палэ»? — осведомился Чик.

— Так. Захотелось посмотреть на старую дыру. — Арти был сама небрежность. — Мы же на машине.

Глаза Чика вылезли на лоб.

— Ух ты! — сказал он. — Тебя, что же, управляющим у вас сделали или что?

Арти засмеялся:

— Я на жизнь не жалуюсь.

— Думаете потанцевать?

— Нет. — Арти отмел это предположение презрительным движением головы. — Просто заглянули на минутку, посмотреть, что здесь и как. Думаем поехать куда-нибудь в ночной клуб.

Чик даже охнул. Он покосился на Пегги и только сейчас по-настоящему увидел ее, и ощущение прежней близости с ними обоими постепенно испарилось. Да как же это так: Арти — и вдруг катит коляску с младенцем? Это ведь будет не прежний Арт Слоун. Чик смущенно о вел глаза, и прошлое иссякло, словно из него выдернули затычку. Он пробормотал:

— Ну, нам, пожалуй, пора. Договорились встретиться с одним парнем на улице.

Они сказали «до свидания», «всего хорошего», пожали друг другу руки и разошлись.

Арти надолго умолк. Он слушал музыку, и им овладевала глухая тоска. Ноги у него просто чесались. Эх, ну и девочки же! Он, конечно, так думать не хочет, но ведь от человека это не зависит! Особенно когда у тебя жена и ты все время только с ней.

Внезапно он обернулся:

— Пошли, чего здесь торчать! С меня на сегодня хватит.

Пегги забралась в автомобиль («Самый лучший сюрприз, Арти, какой только был у меня в жизни!»), и Слоун раздраженно захлопнул дверцу. Мотор не заводился, и он изо всей силы топнул по стартеру. Пегги повернулась к мужу: