Читаем без скачивания Меня зовут Шон - Клер Макгоуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она холодно бросила:
— Завтра я встречаюсь с юристом. До тех пор я не могу распоряжаться никакими средствами. Уверена, вы поймете.
Она протянула руку к его стакану, и Конвей, видно решив, что получит добавку, ответил:
— Твое здоровье!
Но она решительно выплеснула виски в камин, где напиток с шипением испарился. Лицо Конвея удивленно сморщилось. Элли повернулась к нему:
— Спасибо, Джеймс. А теперь мне очень надо отдохнуть. До свидания.
И он ушел, а когда дверь закрылась, ей захотелось вымыть с мылом все, от собственной руки до пола, — все, чего касались его коротенькие пальцы или взгляд его маленьких пронырливых глазок. Он наверняка врал. Патрик не стал бы одалживать деньги. У него было собственное жалованье и ее наследство, доходы от ее концертов, страховка ее отца. Утром она поговорит с юристом и все выяснит.
Оставшись наконец одна, она мысленно вернулась к той ужасной ночи, когда на пороге появились двое полицейских. «Пожалуйста, пусть это будет не так! Пусть я проснусь и окажется, что все это просто кошмарный сон!»
Она не понимала, что происходит, пока мужчина не сказал сурово и грустно:
— Боюсь, у нас плохие новости.
Женщина-полицейский пыталась заварить на кухне чай. Ей было бы ни за что не справиться с кофемашиной…
— Я не понимаю… — в третий или четвертый раз пролепетала Элли; время словно застыло.
— Произошла авария. Машина вашего мужа врезалась в дерево. Когда приехала скорая, с ним все было в порядке. Но потом открылось кровотечение. Мне очень жаль, миссис Салливан, но он скончался.
— Но он же работает в больнице… — У нее не укладывалось в голове: как можно умереть там, где работаешь?
Она не помнила, сколько раз им пришлось повторить, что он погиб — несмотря на ее возражения, что это невозможно, потому что он работал в больнице, — прежде чем до нее дошло. Как же глупо она себя вела! Любой человек может умереть в любое время — ей это было известно с шестнадцати лет.
Сьюзи
Ты погиб. Я не могла заставить себя в это поверить и продолжала говорить с тобой в своих мыслях — там, где никто не мог этого увидеть или услышать, там, где я не могла забыть выйти из системы. Эта мысль приходила мне в голову в самые безумные моменты — просто как объяснение причины твоего исчезновения, и даже тогда мне казалось, что я просто себя обманываю. Но это оказалось правдой. После нашей последней встречи, когда ты высадил меня на обочине, пообещав тем же вечером все ей рассказать, а я, одновременно перепуганная и восторженная, побежала домой, ты поехал в сторону выезда на М25, но так и не добрался до него, влетев в дерево. В тот же день, чуть позднее, врач зафиксировал твою смерть. Я поискала и наконец-то по твоему настоящему имени нашла новость, которую боялась увидеть все это время. Тебя звали Патрик, не Шон.
В новостях было сказано, что полиции так и не удалось установить причину аварии — погода была хорошая, других машин поблизости не наблюдалось. Я решила, что ты, наверное, вывернул руль, пытаясь объехать какое-то животное. Может быть, собаку. Или выбежавшую из леса дикую тварь — кролика или лису. Невинного убийцу. Я никак не могла выбросить из головы то, что узнала в больнице. Худшие десять минут в моей жизни. Даже хуже, чем то, что случилось с Дэмьеном и потом. Я не знала, как пережить это. И хуже того невероятного, страшного факта твоей смерти, пробившего в моей душе дыру размером с метеоритный кратер, было другое — ты лгал мне. Тебя звали не Шон. И ты вовсе не был врачом.
— Не понимаю, — сказала я, наверное, в пятый раз за последние пять минут.
Я сидела в кресле в кабинете Эндрю Холта — настоящего Эндрю Холта. Передо мной стоял нетронутый пластиковый стаканчик с чаем из автомата. Доктор любезно склонился надо мной, а другой человек — доктор Конвей, который, как я поняла, был кем-то вроде анестезиолога, который, возможно, отвечал за местный наркоз, переминался с ноги на ногу в дверях.
— Он не врач?.. Не был врачом? — от потрясения я путалась во временах.
— Врачом? О, вовсе нет! — голос Конвея звучал насмешливо. — Он работал в административной службе, — анестезиолог обратился к доктору Холту: — Ты должен его помнить — тот писака, что постоянно таскался к нам со счетами. Здесь он откликался на Патрика. Думаю, Шон — его второе имя.
Неужели ты врал мне во всем? Тебя звали Патрик Салливан, не Шон Салливан.
— А… Верно. Я и не знал, что он умер. Какой ужас! — доктор Холт, казалось, был просто удивлен, а для меня это было самое страшное известие в жизни.
— Была рассылка по электронной почте. Мы посылали цветы.
— Пожалуй, иногда мне все же стоит читать эти рассылки.
Я воспроизводила в голове каждый разговор с тобой. Говорил ли ты мне на самом деле о том, что был врачом, или только о том, что работал в больнице? Неужели я просто предположила это, увидев тебя с чужим бейджем на конференции, на которую ты пробрался обманом? Странно — зачем тебе это понадобилось? Просто провести выходные в гостинице? Склеить кого-нибудь, а тут как раз подвернулась я — созревшая, готовая и пьяная?
— Простите, — сказала я, пытаясь взять себя в руки. — Наверное, вас ждут пациенты. Просто… Просто я в самом деле думала, что он врач.
— Так, давайте разберемся, — доктор Холт был озадачен не меньше моего. — Вы встретили мужчину, на котором был бейдж с моим именем, но который на самом деле оказался Патриком из нашего административного отдела? И он сказал, что его зовут Шон, а вы подумали, что он врач?
— Да… Нет… Я подумала… Он сказал, что произошло недоразумение. Что вы с ним коллеги.
И так оно и было — вы работали вместе. Кажется, я запуталась. Значит, ты солгал? Или ты сказал мне правду? Имя Шон — тоже ложь, если только ты иногда им не пользовался. Мне приходилось встречать мужчин, предпочитавших второе имя.
— Я должен быть в операционной через пять минут…
Доктор Конвей развернулся, и я почуяла запах его дыхания — несомненный резкий душок спиртного. Неужели он напился перед тем, как давать наркоз? Его темные глаза, покрасневшие, с отекшими
