Читаем без скачивания Слепое солнце - Александра Огеньская

— Пан Эрнест, все это очень интересно, но мне совестно столько времени у вас отнимать. Вы мне просто про обряд расскажИте.

— Ну… Обряд шумеро-аккадской обрядово-символьной семьи, основанные на традиционных верованиях в способность получения Энергии напрямую из граничных сфер. Простейшая разновидность такого обряда — гадание на крови, только там энергия в чистом виде не используется, а сразу перенаправляется на конкретные прикладные цели. Из-за простоты большинства гаданий энергии, открываемые этими обрядами, незначительны.

И снова — мимо. У Джоша даже появилось неприятное подозрение — коллега пудрит ему мозги зачем-то.

— Пан Эрнест, ПОРЯДОК обряда…, - по возможности терпеливо повторил Джош.

Пан опять вздохнул — ну точно мамаша, уставшая от капризов непоседливого дитяти.

— Порядок стандартный, с некоторыми добавлениями и довольно остроумными деталями. В целом достаточно сложен и перегружен символикой…

— Пан, вы не хотите мне рассказывать, да? Постоянно уходите от темы. Неужели настолько секретные, важные данные? — Если Джош верно сориетировался во времени, то двадцать минут из свободного получаса Гауфа уже потеряны. Да и терпение при всем к пану уважении начинало таять. — Спрошу напрямую — дадите мне четкие, конкретные инструкции к обряду?

Пан Эрнест издал нечто, одновременно напоминающее и сухой смешок, и презрительное пофыркивание. Когда не видишь лица, и не разберешь. И это нервирует, заставляя нервно сжимать подлокотник кресла.

— Напрямую, значит. Тогда и я — напрямую. Нет, подробностей я тебе сообщать не хочу. По одной причине: придя сюда со своими вопросами, ты подтвердил худшие мои подозрения. Тебе поручили восстановить обряд открытия источника, так?

Ничего не оставалось, кроме как согласиться. Не дедуктивный метод Шерлока Холмса, конечно, но — методы пана Эрнеста.

— Да. Но как вы догадались? — лишь бы не выглядеть со стороны глупо-изумленным младенцем. Ну, додумался, эка невидаль….

— Сложил два и два. Сам на досуге прикинешь и все поймешь. Домашнее задание тебе. Меня другое интересует. Скажи, речь идет об источнике нейтральной энергии?

— Что?! — потрясение просочилось в голос помимо воли и заставило даже задохнуться на коротеньком придушенном слове. — Что вы спросили, пан Эрнест?!

Утечка информации? Но кто мог проговориться, когда из всего Отдела в курсе только Мэва и Беккер? Мэва любит потрепать языком, но и секреты хранить умеет. Особенно, когда ей это выгодно. Беккеру же вообще не с руки заниматься рассекречиванием собственным же волевым усилием и засекреченной информации.

— Просто скажи, да или нет. Откровенность за откровенность.

— Тогда вы ответите на мои вопросы?

— Поглядим.

Джошу очень не нравилась наклевывающаяся 'каша'. Информация рассекречена, Гауф знает, что теперь? Возьмут с него подписку о неразглашении? Вероятно. А может, и чего похуже. Там, подкорректируют память. И выговор Рагеньскому за непрофессионализм. Опять 'громометание' и унизительное 'всего ли достаточно?'.

— Да, нейтральные энергии.

— Этого-то я и боялся. Отвратительно. Совсем Верхние губу раскатали. Идиоты! Сначала наворотят делов, а после нам за ними все дерьмо и разгребать! Идиоты!

— Пан, вы о чем? Вы ответите на вопросы?!

Вместо вожделенных ответов пан Гауф повторно душераздирающе вздохнул и грохнул на стол что-то тяжелое. Пресс-папье или какую-нибудь настольную безделушку. Опять завоняло табачной едкость — густо и горько. И тяжелое молчание под скрип половиц паркета. Наконец прекратились и дым, и скрип, и молчание.

— Что ты знаешь о нейтральных энергиях, Джозеф?

— Почти ничего, пан Эрнест… если честно… Я всегда раньше думал, что это легенда. Помню, нам в колледже долго объясняли…

— Всё, что вам по этому вопросу объясняли, можешь смело выкидывать на помойку! Нейтральные энергии не миф, а реальный факт. Я специально покопался в литературе, в прикладных дисциплинах… Там везде написано, что легенда, но обрати внимание — в расчетах используется исключительно усредненная сила, не имеющая заряда. И при такой ее нейтральности все уравнения верны и вполне благополучно действуют. Более того, само существование плюса и минуса предполагает некую точку отсчета, абсолютный ноль. Нейтральные энергии существуют, это факт. Вот я и спрашиваю — тебя вызвали восстановить обряд? То есть — вспомнить, выковырять из памяти? Молчишь? Значит, точно. Не скажу, что меня это радует. Не скажу даже. Что хочу отвечать на твои вопросы. Я полагаю, сейчас ты пытаешься применить метод аналогии. Думаешь, знаешь один обряд, знаешь все? Если бы все было так легко, нужен бы ты тут был вообще? И без тебя бы разобрались…

— Я не знаю, пан Эрнест. Я просто пытаюсь выполнить работу. — Джош… пока не мог сообразить. Что же так рассердило Гауфа, что заставляет 'мастодонта' нервно бегать по кабинету, источая табачный яд?

— И снова возвращаемся к нашему давнему разговору. Скажи, оно тебе нужно? Выполнишь ты свою работу, и что? Зрение к тебе вернется? Да, грубо, но пора бы уже понять — ничего они, Верхние, тебе уже не дадут! Не возвратят магию и зрение, после опять отправят в твою лавчонку. Так скажи, должен ли ты им восстанавливать этот хренов обряд? Зачем?

— Пан Эрнест… — Действительно грубо и обидно. Мэве — да, куча приятностей, гарантированное теплое местечко и наверняка карьера. Мэве — все пути, утоление ее вечной честолюбивой жажды. Джошу… разве что должность пятого помощника шестого секретаря при скрепкодержателе пана Гауфа, пожалуй.

— Джозеф, ты действительно такой идиот, или только прикидываешься?! Ты хоть понимаешь, во что тебя втянули?! Имеешь ли ты МОРАЛЬНОЕ право дать Верхним этот обряд?! — А Гауф не на шутку разошелся. Кажется. судьба такая — все шишки собирать.

— Что вы имеете ввиду? Я не совсем понимаю…

— Идиот! Тысячу раз идиот! У тебя в голове… или где там у тебя мозги содержатся, уж не в заднице ли?!… бомба с часовым механизмом, и часики тикают! Нейтральная энергия! Да если ты действительно знаешь, тебя следовало бы пристрелить на месте! Прострелить черепушку, как тому некроманту, чтобы никто больше этих сокровенных знаний из твоей башки выковырять не смог!

Джош наконец отодрал примороженные ознобом недоумения пальцы от подлокотников. Поднялся, нащупал трость. Цезарь, хвала Свету, в кабинете с Мэвой остался, спит — не совсем еще оправился после приключения со снотворным, до сих пор вялый и квелый. Но сейчас бы он точно не выдержал — зарычал бы на предполагаемого обидчика хозяина, а то и 'навести порядок' попытался бы. Добавил бы изрядно напряжения итак почти искрящемуся воздуху.

— Пан Эрнест, я, пожалуй, пойду? Я сам посмотрю досье, книги поищу. Спасибо за консультацию, но…

Но от воплей Джош устал: вчера с утра Беккер, вечером с Мэвой шумно погавкались, сегодня вот совсем неожиданно, но оттого не менее обидно — Гауф свои пять грошей вкатил. Трость привычно вжалась в ладонь, такая правильная тяжесть, словно так от рождения и должно было быть — трость, темнота и беспомощность.

Пан Эрнест шумно вздохнул, опять грохнул нечто тяжелое о стол — теперь, наверно, пачка бумаг — и… сдулся. Запал праведного гнева угас.

— Погоди. Сядь обратно. Садись, говорю, не собирался я тебя стрелять. Напугался и обиделся, ага? Не хотел, извини. Расскажу я тебе, расскажу. Знаю ведь, какой ты упрямый. Был, во всяком случае.

Повелительно-тяжелая рука легла на плечо, вдавила в кресло. Голос Гауфа сделался тих и торопливо-убедителен, словно детектив испугался, что парень сбежит, не дослушав до конца.

— Садись. Расскажу. Только сначала объясню, что такое нейтральные энергии, раз уж ты не удосужился сам покопаться.

Раздражало, что Гауф, по всей видимости, никак не может усидеть на месте, скрипит паркетом и вообще не позволяет сориентироваться. Щелкнуло, тут же зашумела вода в электрочайнике — очень знакомый, домашний звук.

— Кофе будешь? У меня второй завтрак, с твоего позволения. Так кофе? — Гауф окончательно успокоился, и теперь, по всей видимости, устыдился своей минутной вспышки. Старается загладить неловкость?

— Не откажусь.

— Сахар? Сливки? — растворимый кофе, растворимые сливки, идентичные натуральным; идентичные натуральному дружеское расположение и участие. Дружеское…

/… - Мам? Это ты? — послышалось же, что кто-то вошел. Шуршало и шелестело фольгой обертки. Но нет, значит, всего лишь показалось. Пошелестело и перестало. Жаль… Хоть бы кто зашел. Одиноко очень. Здесь, в Лазарете, одиноко. Здесь не приспособлено для… тех, кто не видит. Слепых, то есть. Заняться совсем нечем. А вчера Луиза приходила. В последний раз. В смысле — расстались. У Луизы был очень усталый, больной голос, словно она ночь не спала, а плакала, и нервные холодные пальцы, когда она ненароком дотронулась до щеки теперь уже бывшего парня, поправляя ему подушку. И вчера была после нее мама. Вот она плакала точно. И её приходилось утешать. Всхлипывала и бормотала, что Джошу всего двадцать четыре, что это несправедливо, и что это она виновата — нельзя было ему позволять в тот Колледж поступать, что весь в отца, а отец нынче где? Ничего, мам, ничего… Как-нибудь. Потом, не сейчас подумаем. — Мам?