Читаем без скачивания #Бояръ-аниме. Угроза мирового масштаба-4 - Эл Лекс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мало того — он возле каждого вычерка писал причину, и почти везде это было «возвращено хозяину», и лишь один раз мне попалось «передано в руки лично директору». И ни разу не встречалась формулировка «уничтожено» или «пришло в негодность».
Отлистав еще несколько страниц назад и бегло просмотрев их, я убедился в том, что и на них нет подобных фраз, а значит, у Бармора ничего не пропадало, не ломалось, не истлевало и не гнило. Возможно, на все помещение склада была наложена какая-то магия, которая помогала вещам сохранять свой первозданный вид, а, возможно, и никакой магии не нужно было — только сухой и теплый воздух и отсутствие всяких вредителей… Это уже неважно, главное, что шанс найти нужные нам маски в целости и сохранности был очень велик.
Уже собравшись возвращаться и обрадовать парней, что я все нашел за них, я потянул за уголок обложки, намереваясь закрыть книгу, страницы медленно посыпались одна за другой, и внезапно что-то привлекло мое внимание.
Я четко увидел слово «мана».
Моментально заложив пальцем нужную страницу, я откинул обратно уже закрывшуюся обложку и все то, что навалилось сверху. Приложив палец к строчкам, быстро повел сверху вниз, ища место, которое привлекло мое внимание, и через секунду нашел его.
Уже другим почерком, явно не барморовским, но таким же мелким, посередине страницы красовалась надпись.
«1616 — Нагрудник кожаный, треугольной формы с металлической фурнитурой и длинными рукавами. Владелец — Китон Майлс. Изъята на выпускном экзамене как недопустимый на нем артефакт. Действие — увеличивает запас маны носителя в несколько раз. Вернуть строго родителям Китона Майлса под личную ответственность».
И дата — аж шестьдесят лет назад.
Ничего удивительного, что эта запись сделана другим почерком и даже, кажется, не ручкой, а пером и чернилами… Ну или перьевой ручкой, не знаю, но маленькие кляксы по углам страниц присутствуют.
Предшественник Бармора, кем бы он ни был, писал не очень аккуратно, но, буду надеяться, что к вещам он относился так же, как его преемник. Потому что мне нужен этот нагрудник. Увеличение запаса маны в три раза — это настоящий подарок мне и не только сейчас, а вообще в принципе.
С таким артефактом я даже смогу приблизиться в своих возможностях к магу среднего уровня! А главное — крошечная толика пользы, которую приносит мне каждая тренировка, будет утроена, как только я надену на себя нагрудник! Главное, не тренироваться в нем, иначе весь прогресс будет так же втрое уменьшен, как только я его сниму…
Наверняка в книге можно было найти еще множество интересных вещей, и какие-то из них даже могли бы быть полезными, но для этого надо было сесть и читать ее, отматывая назад все десятилетия существования Академии. А у меня сейчас этого времени не было.
Каждая секунда, прибавленная на часах здесь — это секунда, отнятая у терпения похитителей. И у безопасников, что немаловажно. Надо понимать, что они легко могут начать штурм и без нас, если решат, что мы слишком задерживаемся… А это чревато.
Поэтому я уже без сомнений захлопнул книгу, и, не оборачиваясь, вышел из каморки Бармора. Прошел немного вперед в сумраке, больше угадывая, чем видя очертания окружающих вещей, набрал в легкие воздуха и крикнул:
— Нокс! Лютес! Эй, вы где?
—…здесь! — раздалось откуда-то из-за гор вещей. Не очень далеко, но из-за этого лабиринта всяческих артефактов древности, понять, где именно — та еще задача.
— Ищите номера! Тридцать один сорок четыре! Сорок восемь шестьдесят семь!
— Понял!.. Три один четыре четыре! Четыре восемь шесть семь! О, а вот и он!..
Улыбнувшись тому, как быстро нашелся первый из номеров, я заспешил вперед по узкому проходу, бросая беглые взгляды на окружающие меня инвентарные номера. Они так и мелькали мимо, белые, практически светящиеся в темноте бирки с угловатыми, написанными от руки, цифрами. Числа на них неумолимо уменьшались, а, значит, я был на правильном пути.
Перекресток. Я на мгновение остановился, разглядывая возможные пути, сунулся в один, прошел чуть вперед, выяснил, что забрел в секцию, где находились «трехтысячные», да причем шли в сторону увеличения, вернулся на перекресток, ткнулся во второй проход и оказался почти у цели — меньше двух тысяч, и уменьшаются.
Ускорившись, я практически пробежал до середины ряда и снизил скорость лишь когда номера на бирках разменяли семнадцатую сотню.
На высокой изогнутой старомодной вешалке, которая и сама явно родом из прошлого века, висел тканевый чехол, в каких хранят пиджаки между светскими приемами.
С вешалки свисала инвентарная бирка с нужным мне номером, и он же был написан чернилами прямо на самом чехле — видимо, каждый из хранителей склада предпочитал свои способы маркировки.
Если бы Бармор успел передать свои дела кому-то другому, то лет через двадцать, возможно, инвентарные бирки были бы голографическими и высвечивались, когда человек подходил к предмету, а конторская книга сменилась бы (уже наконец!) компьютером… Но чему не быть, тому уже не быть.
Я расстегнул чехол и раскрыл его, глядя на то, что внутри.
Это действительно было что-то вроде куртки из черной кожи, да такой толстой, что ее уже можно было считать легкой кожаной броней! Длинные рукава, собранные из наслаивающихся друг на друга полос кожи, напоминали ламеллярный доспех, но вряд ли несли защитную функцию. Да и не нужна она мне, по-хорошему. А вот то, что куртка в руках по жесткости напоминала все тот же доспех — вот это уже нехорошо. Стесненность в движениях — это вообще всегда плохо, а уж в моей деятельности — так вообще смерти подобно.
И тем не менее я скинул форменную куртку безопасников и примерил кожанку на себя, ибо неизвестный мне Майлс каким-то образом пронес ее на экзамен, а значит, он ее надевал под другую одежду…
И да — оказавшись на теле, куртка мало того, что автоматически подстроилась под мои габариты, хотя изначально была на пару размеров больше, так она еще и истончилась как-то, превратившись из толстенной кожанки в практически невесомую сорочку! Теперь ее можно было спрятать под форменную броневую куртку безопасников, и только высокий черный ворот будет выдавать наличие еще какой-то одежды.
Но это все вторично. Меня намного больше интересовало другое — волшебные свойства новой одежки.
Я закрыл глаза и заглянул в собственный организм, проверяя запасы маны. Их все еще было буквально на донышке, поскольку я не успел восстановиться ни после бойни в Академии, ни, тем более, после работы с маноматами, но даже этого «на донышке» было втрое против того «на донышке», что было пять минут назад.
Скорость регенерации маны тоже увеличилась, и я буквально чувствовал, как по капелькам, по чуть-чуть, но упорно манохраны наполнялись новой свежей живительной маной.
Великолепное ощущение…
Я открыл глаза и уловил легкий отсвет откуда-то снизу. Перевел взгляд туда и успел ухватить последний хвостик коротенькой голубой молнии, которая всверлилась между пластинами куртки и исчезла там. Заинтригованный, я поднял руку и сплел крошечное, буквально из двух нитей, плетение, которое в небольшом объеме сконденсировало из воздуха всю влагу и уронило ее на пол крошечной каплей — я уже и забыл, что здесь очень сухой воздух.
Как только плетение было завершено, из швов между пластинами куртки выползли маленькие ярко-голубые молнии, которые всю ту секунду, что я не спеша сплетал нити маны, ветвились и пересекались друг с другом в такт моим движениям. И, как только я закончил, они ярко вспыхнули, и, будто живые, как червячки, снова поползли по своим норкам. Быстро поползли, буквально мгновение — и их уже нет.
Занятный эффект.
Очень не нужный, прямо скажем. По крайней мере, мне точно.
Получается, я теперь при каждом использовании магии буду светиться, как новогодняя елка? Да, скрытность — явно не то, для чего создавали эту одежку, и, хотя ее эффект действительно прямо чувствуется, вся вот эта светомузыка мне нахрен не нужна.
Поэтому я снял с вешалки форменную куртку безопасников, накинул ее сверху и застегнул. Движения стали чуть-чуть скованными, но не настолько, чтобы это действительно было критично. Легкий дискомфорт — не более. Приемлемая цена за втрое возросший потенциал.
Я снова сотворил простенькое плетение и убедился, что
