Читаем без скачивания Цикл Скорпиона-5. Всполохи Эйцехоре. - Степан Мазур

Огромную виру должен потребовать он с Барона за всех убитых. И эта плата будет только кровью. За пролитую кровь Скиф прольёт в сотни раз больше. Грязного предателя задушит собственными руками. Мерзкий выродок заплатит за всё!

Только Барон знал расположение их селения. Только он пользовался доверием селян, знал их тайны. Его принимали здесь, как дорогого друга. Путь в их глухое убежище не был известен ни кому из чужаков, кроме него. Не могли бы простые люди забраться так далеко в тайгу, если бы не поводырь…

Шестнадцатилетний подросток ковылял по пепелищу, часто спотыкаясь, обходя тела: мать с ещё не родившимся братиком или сестрицей, - кого бы послали боги? – отец, маленький братишка, старшая сестра, старый дед …

Барон не пощадил никого. Родовое селение представляло разрушенное капище мёртвых. Кровавое кладбище. Место, где страх пробирает тебя насквозь средь бела дня, словно и не было дома здесь никогда, словно трава под ногами чужая, не твоя. Как можно с такой жестокостью расправиться с людьми, что пили за твоё здоровье, что вновь и вновь наполняли кубки, посвящая тебя в родовые тайны?

Не стоит доверять никому. Пустили одного чужака, и каков итог?

Скиф остался один. Кровь бьёт в виски. Некому помочь и некуда пойти. Подросток знал лишь одно – он непременно должен выжить, выжить, во что бы то ни стало, чтобы покарать убийцу. Ведь этот проклятый лицемер учёл почти всё.

Почти…

Родичи не раскрыли лишь последний секрет – ГДЕ кроется Семейный Хранитель.

Изначально Барон был хорошим человеком, кровным братом вождя, поверенное лицо селения, но как только узнал про Дар, его разум переполнило желание завладеть этой бесценной реликвией некогда могучего народа.

Подросток видел, как изменялся его взгляд, видел, как он трясется от предвкушения. Но никто не верил, не обращал внимания на слова отрока. Барон выуживал каждое слово из вождя постепенно, притворялся добрым и щедрым, привозил заморские подарки, поил лучшими винами.

В один из дней язык не язык вождя, так язык старейшин развязался…

И уже на следующий день Барон пришёл с отрядом наёмников. На рассвете, ещё до первых петухов. Большинство жителей деревни вырезали спящими. Барон не собирался давать им шанса, он просто истребил их всех, дабы некому было проклясть его.

Ведь барон учёл всё.

Почти всё.

Последний Скиф знал, что реликвию не прячут в подполе. Барон её никогда не найдёт. Мать как знала, отправила подростка на дальние тропы за редкими травами. Мать всегда чувствовала, когда что-то не так. Честь и покой ей в мире прадедов.

Скиф только раздумывал, почему же мать не отправила всех за травами? Или сезон сбора урожая не позволил отрывать старших от работы?

Густой туман не позволял росе испариться. Серое мрачное утро, словно исключение после череды летних, погожих дней, нагнетало мрачную обстановку. Пришла пора откопать Хранителя.

Каждый в роду слышал о даре богов, но никогда не видел с момента его захоронения. Старейшина Тарас, который сам уже не помнил, сколько ему лет, говаривал лишь, что эту вещь множество веков тому назад создал великий кузнец для великого скифского полководца – Скилорда Кровавого, который и упросил богов дать артефакту силу для защиты рода.

Боги вняли просьбе, взяв в качестве платы обещание. Какое? Знал лишь сам Скилорд. Он унёс эту тайну в могилу. Боги велели использовать реликвию только трижды. Только в самые крайние случаи, когда на кону стояла жизнь рода. Устные предания гласили, что дважды люди использовали эту возможность. Первый раз, когда на земли Скифов обрушилось нашествие Проклятых и второй раз во время последней войны с Отверженными племенами.

Оба раза вожди отводили опасность. Сил хватало. Люди спасались. Но теперь спасать некого, род последнего Скифа истреблён.

Пришло время третьей битвы.

Ноги сами понесли в лес. Коряги и сучья трещали, раздирая кожу, мокрые ветки хлестали по лицу, юноша бежал, как одержимый.

Скиф очнулся лишь стоя перед огромным дедушкой-дубом. Много веков назад вождь, отразивший нападение Отверженных, стоя на этой самой полянке, в небольшом углублении выкопал яму и схоронил там тайник. Поверх бросил в рыхлую землю желудь дуба.

Сколько лет прошло? Теперь этот дуб обогнал всё деревья в округе. Под его корнями покоится последний дар богов человеку.

Жирный чернозём легко поддался старой лопате, захваченной в сожжённом селении. Через полчаса остриё наткнулось на что-то твёрдое. Руки заработали с удвоенной скоростью. Мгновения, и из-под комьев земли показался продолговатый, местами прогнивший деревянный ларец с железной ковкой по углам. Его тяжесть заставила пропотеть, прежде чем удалось вынуть клад на свет божий. Глаза впились в потрескавшиеся доски, испещрённые сложной вязью. Дрожащие руки очистили ларец от грязи. Благоговейный страх и трепет осушили горло.

Вот он – великий артефакт! Родовая реликвия!

Скиф не нашёл никаких замков и просто откинул крышку. Внутри лежала багровая тряпица, обмотанная множеством завязок-оберегов. Дыхание перехватило. Как сама аккуратность, юноша коснулся тряпицы и пересохшими губами зашептал слова, чтобы охраняющие духи не гневались на родича. Он шептал, что свой, что берёт сей дар по праву и гневаться на него нет причин.

Один за другим, обереги развязывались и аккуратно складывались в сундук. Вот и последний снят, и из развёрнутой тряпицы показались тёмно-зелёные ножны…

Меч. Семейный Хранитель.

Реликвия рода легла в руки.

Пока глаза прикидывали размер, руки напряглись под тяжестью двуручного клинка. Великоват, тяжеловат, ещё не по возрасту, пусть Скифа боги статью и не обидели.

И без того серое небо затянули тёмные грозовые тучи. Скиф опустился перед мечом на колени и произнёс клятву:

- Я, последний из Рода, отдаю свою жизнь в твои руки и забываю своё имя, пока убийца рода не покинет этот мир.

Лишь лесные звери, деревья и лёгкий ветерок был и свидетелями, как на последнем слове небеса ответили ему громовым раскатом.

Боги приняли клятву.

Скиф и меч теперь одно целое. Только прежде чем пролить чужую кровь, он должен напоить его своей. Так положено. Меч должен принять его частицу жизни.

Молния ударила в могучий дуб, когда из разреза на руке тяжёлые алые капли упали на лезвие. Кровь потекла по мечу… но ни одна капля не упала на землю. Хранитель вобрал всё. Он впитывал и просыпался.

Просыпался, чтобы выполнить последнее своё предназначение…

Весь день ушёл на приготовление ритуального костра. Солнце скрылось за горизонтом, когда горящий факел в руке Скифа медленно опустился на вязанки хвороста.