Читаем без скачивания Кто первым бросит камень - Марина Серова

Вопреки моим опасениям, Лиза не стала меня ни в чем обвинять.

— Я понимаю, вы сделали все возможное, чтобы найти Артема, — сказала она и погладила меня по руке. Я почувствовала, как к глазам подступают слезы. Пришлось встать и отойти к окну.

— Неужели Георгий не может найти денег, чтобы заплатить похитителям? Я не понимаю! — воскликнула Лиза. — Неужели деньги значат для него больше, чем жизнь единственного сына? Он всегда так любил Тему!

— Деньги в этой истории — не главное, — объяснила я и посвятила Киприанову в подробности похищения.

— Но кому нужно это расследование? И зачем? — вскинула брови Елизавета. — Ведь Иннокентий Петрович мертв, его не вернуть. Ну, предположим на минутку, что его действительно убили… правда, не представляю, кто и как это сделал… И что из этого?

— Наш неизвестный жаждет правды. Восстановления справедливости.

— И ради этого он похитил моего мальчика? — Киприанова горько зарыдала, закрыв лицо руками.

Чувствуя себя последней скотиной, я тронула ее за плечо:

— Лиза, сейчас не время плакать. Вы должны мне помочь.

Киприанова подняла заплаканное лицо:

— Что я должна делать? Говорите скорее! Если это поможет освободить Тему, я готова.

Я изложила ей свой план. Операция «Паучья сеть» выглядела примерно так. Этап первый. Лиза обзванивает всех своих друзей — тех, кто присутствовал на празднике в тот злополучный вечер, — и приглашает их собраться в доме гроссмейстера. Этот этап я считала самым трудным — говорить о похищении Артема никому не следовало, вдруг кто-то из присутствующих связан с похитителями? Елизавете было нужно убедить занятых людей бросить все дела и примчаться за город, причем ссылаться было можно только на таинственные обстоятельства смерти Иннокентия Петровича.

Дальше начинался этап второй. В доме гроссмейстера гостей поджидала я, а также присланные любезным Бондаренко сотрудники полиции. Не знаю, как Сергей Сергеевич заставит их участвовать в этом деле, но меня это не касается. На то он и начальник. Премию выпишет или отгул даст…

Этап третий. Когда все птички окажутся в клетке, необходимо по минутам восстановить несчастливый вечер. Кто где стоял, на что смотрел, что заметил… Короче, полноценный следственный эксперимент. Ставка на то, что если кто-то даже и замешан в чем-то противозаконном, этот человек давно уже вздохнул с облегчением. Столько времени прошло, он и не ждет удара…

Этап четвертый — все происходящее записывает на камеру специально нанятый оператор. Эту пленку — а точнее, копию с нее — мы предоставим похитителям. Кстати, момент передачи пленки я нахожу весьма многообещающим. Передавать запись я поеду сама. И не позволю Георгию в очередной раз все испортить…

Операцию «Паучья сеть» назначили на вечер следующего дня. Двадцать ноль-ноль, и совершенно незачем дожидаться полуночи. Это было разумно. Мы вовсе не собирались восстанавливать, так сказать, атмосферу приема — нам это было ни к чему. Просто все гости были люди занятые, так что вечер — единственное время, когда можно было собрать всех в одном месте.

Мы с Лизой составили список, а также тщательно продумали все, что она должна говорить гостям злополучного праздника для того, чтобы каждый из них дал согласие приехать. Предусмотрели даже возможные причины отказа, а также то, что Лиза должна будет сказать в этом случае. Честно говоря, сценарий разговора получился настоящим произведением искусства. Он включал психологическое давление, элементы шантажа и манипулирование собеседником. Вначале Киприанова вздохнула и заявила, что ни за что не справится.

— Я не могу так разговаривать со своими друзьями! — Лиза подняла на меня полные слез глаза. — Женя, может быть, вы сами обзвоните всех по списку?

— Это ваши друзья, — отрезала я. — И ваш сын похищен. Звоните. Ваша задача — добиться согласия на участие в следственном эксперименте. Любой ценой, ясно? Если кого-то не будет, вся наша затея теряет смысл. Тогда похитители вашего сына не получат того, чего требуют. А мне почему-то кажется, что расследование смерти гроссмейстера нужно им не меньше, чем деньги. Так что жизнь Артема в ваших руках, Лиза.

Лицо Киприановой побелело. Женщина стиснула зубы и схватила телефонную трубку.

Все, теперь я спокойна за первый этап операции…

— Кстати, если кто-то будет слишком сильно упираться, припугните их полицией, — посоветовала я и закрыла за собой дверь палаты.

И налетела на Федора Ивановича, который совершенно точно подслушивал под дверью.

Толстяк проворно отскочил. Он вовсе не выглядел виноватым.

— Что вы тут делаете? — поинтересовалась я.

— Оберегаю покой Лизы, — ответил коротышка. Я заметила, что в его внешности произошли некоторые изменения — Федор приоделся, постригся и сбрил бороду. Теперь он выглядел гораздо моложе. Его круглое лицо то и дело расплывалось в улыбке. Казалось, математик с трудом удерживается от того, чтобы не крикнуть во все горло: «У меня хорошие новости!»

— Чему вы так рады? — спросила я, беря Федора под ручку и утаскивая подальше от палаты. Пусть Елизавета спокойно обзвонит всех по списку.

— Я нашел новую работу! Ну, то есть скорее старую… Сегодня я подал заявление на свое старое место, на кафедру университета. И они меня берут!

— Так, получается, вы больше не хотите быть личным учителем Артема Киприанова, — немедленно сделала вывод я. — Не верите, что мальчик вернется живым?

Федор Иванович побледнел.

— Нет-нет, что вы! Как вы могли такое подумать! Я вообще не знал, что он похищен! Лиза позвонила мне всего полчаса назад, и я тут же примчался…

Интересно! Киприанова узнает о пропаже сына, и первый, кому она бросается звонить, — учитель математики?!

— Почему Елизавета обратилась к вам?

— А к кому еще? — вскинулся Федор. — У Лизы нет никого ближе меня. Я ее старинный и надежный друг, мы более пятнадцати лет знакомы!

Учитель помялся. Я молча ждала. Ну, давай же колись! Но Федор сказал вовсе не то, чего я ожидала.

— Понимаю, это жутко эгоистично, и вообще страшное свинство… С одной стороны, я ужасно расстроен несчастьем, которое случилось в семье… Но с другой — я фантастически, просто нереально счастлив!

Я подняла брови. Толстяк заторопился:

— Впервые за много лет Лиза обратилась ко мне за помощью. Она никогда не принимала меня всерьез, не смотрела как на мужчину… А тут попросила помочь в трудной ситуации, поддержать. И рядом нет этого пижона Георгия! У меня впервые за много лет появился шанс стать ближе к любимой женщине, понимаете?

Конечно, я понимала. Толстяк чувствовал себя рыцарем в сверкающих доспехах. У него появился Шанс! И ничего, что жизни больного мальчика угрожает опасность. Счастье эгоистично…

— Кстати, как там Артем? — спохватился Федор. — Нет ли о нем известий?

— Почему же, конечно, есть! — светским тоном произнесла я. — Последнее, что я о нем знаю, — это то, что похитители отрезали ему мизинец. На левой руке.

Федор Иванович позеленел.

— Так что, если вы хотите и правда помочь Лизе, не ходите к ней сейчас, подождите ровно час. А вот потом можете ее утешать. И еще. Завтра вечером мы проводим следственный эксперимент в доме покойного гроссмейстера. Похитители утверждают, что старика убили, и требуют расследования. Лиза обзванивает всех, кто был там в тот вечер, и просит приехать. Вы обязаны присутствовать.

— Конечно-конечно! — заволновался учитель.

— Завтра мне потребуется ваша помощь.

— Все, что хотите! — Толстяк прижал руку к сердцу. Кажется, он все больше входил в роль рыцаря без страха и упрека.

— Вы должны будете все время находиться рядом со мной. Вы человек… любознательный, скажем так. Хорошо знакомы со всеми, кто будет на месте преступления. В курсе всех маленьких секретов… В общем, я на вас рассчитываю!

Федор кивнул, приосанился и занял место на банкетке в коридоре рядом с дверью палаты Киприановой. Что ж, теперь учитель никуда не денется — примется утешать Лизу. А я убиваю сразу двух зайцев. Во-первых, Федор Иванович будет при деле. Незачем ему знать, что он у меня один из главных подозреваемых в деле об убийстве гроссмейстера. Если это убийство, конечно…

И второе — мне не придется самой оказывать Лизе психологическую поддержку. У меня появилось время для одного важного дела…

На улице было невыносимо жарко. Кажется, у нас в Тарасове этим летом температура выше, чем в Израиле! На горизонте ползли какие-то подозрительные тучи. Грозу бы сейчас. С ветром и прохладой…

Я вздохнула, села за руль «Фольксвагена» и поехала в сторону дома. Еще раз вздохнула, вспомнив о пирогах тетушки Милы, которые ждали меня на столе под чистым полотенцем. С вишней, яблоками… кажется, был один с капустой. Но сейчас мой путь лежал не за обеденный стол, а совсем наоборот.