Читаем без скачивания Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

и без него нигде не обойдется. Разбилась, например, монархическая форма государства. Немецкий народ может жить без нее, без нее он будет жить лучше. Разбился тогда наш буржуазный общественный порядок. Немецкий народ не смог бы с ним жить долго»[304]. Эта позиция Гитлера выработалась, как мы показали, не в более поздние годы, а обозначилась уже в начале его политической деятельности. Позднее его антипатия в отношении монархии еще усилилась и подтвердилась, особенно после визита в Италию в мае 1938 г. Так, статс-секретарь Гитлера Мейсснер[305], его адъютант Видеманн[306], рейхсминистр Ганс Франк[307], рейхспрессе-шеф Отто Дитрих[308], Альберт Шпеер[309] и другие в один голос рассказывают о негативном впечатлении Гитлера о монархии в Италии. И в своих застольных беседах Гитлер неоднократно возвращался к своему визиту в Италию и использовал его как повод объяснить, как он был рад, что Ноябрьская революция в Германии устранила монархию. 21 сентября 1941 г. он сказал за столом: «Вот за что я благодарен социал-демократии, что она устранила эти придворные интересы. Не знаю, смог ли бы наш брат, каким бы необходимым нам это ни казалось, выступить против дома Гогенцоллернов подобным образом»[310]. 28 декабря 1941 г. Гитлер упомянул в одной из застольных бесед, что он помог Носке и многим другим лидерам СДПГ, повысив их пенсии сразу после возвращения из Италии: «Слава богу, сказал я себе, что они убрали этот сброд»[311]. А 31 января 1942 г. он подчеркнул, что «нет пределов благодарности Носке, Эберту, Шейдеману за то, что они у нас произвели эту уборку». Правда, их намерение не было хорошим, «но результат идет сегодня нам на пользу»[312].

Похожие высказывания отметил также Пиккер в своих записях застольных бесед Гитлера: «За то, что наши социал-демократы устранили этот фермент германского раскола, — сказал Гитлер 5 июля 1942 г., — он отблагодарил их выплатой пенсий, в том числе Зеверингу»[313]. И архитектор Гитлера Гислер рассказывает, как зимой 1940 г. Гитлер объяснил ему, что по окончании своего визита в Италию повысил пенсии бывших министров от СДПГ, «потому что они меня в конце концов уберегли от ужасного. Когда я думаю о дуче —!»[314] Похожим образом Гитлер высказывался и в разговоре со Шпеером: устранение монархии — заслуга социал-демократии, «большой шаг вперед. Только благодаря этому был подготовлен путь для нас»[315]. Адъютант Гитлера Видеманн рассказывает, как Гитлер «неоднократно говорил, что революция 18-го года была предшественницей его собственных устремлений, поскольку покончила со многими династиями в Германии»[316]. Шейдт, адъютант Шерфа, гитлеровского уполномоченного по вопросам военной историографии, пишет в своих послевоенных воспоминаниях: «Гитлер любил иногда говорить, что во многих отношениях должен быть благодарен людям 1918 года. Они обладали мужеством для непопулярных мер и убрали много старого хлама, так что они избавили его от необходимости самому заняться этой задачей»[317]. Гитлер, пишет рейхспрессешеф Гитлера Дитрих в своих мемуарах, часто подчеркивал, что «полностью признает историческим деянием»[318] устранение монархии Ноябрьской революцией. Просто счастье, сказал Гитлер Гансу Франку после поездки в Италию, что «мы в ноябре 1918 года избавились в Германии от этих монархических призраков!»[319]. В мае 1944 г. в беседе со словацким президентом Тисо Гитлер сообщил, что в свое время сказал Муссолини: если бы он уже не был республиканцем, то стал бы им после визита в Италию в мае 1938 г.[320]

Гитлер особенно презирал придворную жизнь. Этикет и «все, что было связано с утонченными формами общества, — рассказывает Шейдт, — приводили его в ужас. Ведь эти формы поведения основаны на разнице в положении людей, которое достается им по рождению или по занимаемому посту. Особенно он не желал признавать какие-либо преимущества по факту рождения»[321].

По всей своей мировоззренческой позиции Гитлер был явным противником монархии. Конечно, тут играли роль и его нежелание делить с кем-нибудь абсолютную власть — пусть даже с королем, — а также опасение таких событий, которые позднее действительно произошли в Италии, когда Муссолини был уволен королем. Но это был не единственный мотив, лежащий в основе его отрицательного отношения к монархии. Приводимый Шейдтом аргумент, согласно которому Гитлер не хотел признавать различия в положении людей, основанные на факте рождения, играл, вероятно, важную роль в его презрении к этой системе правления. Это презрение, как мы показали, возникло вовсе не в результате его визита в Италию в мае 1938 г.; Гитлер, по сути дела, искал лишь подтверждение в пользу уже очень рано сформировавшейся позиции против монархии.

Мы можем констатировать, что Гитлер ни в один момент своей политической деятельности не отвергал Ноябрьскую революцию из-за устранения монархии, а, напротив, даже признавал ее как предшественницу его собственных устремлений и исторический прогресс.

Многие современники Гитлера грустили о монархии, но и вообще страстно желали восстановления старых порядков, возвращения к прежнему авторитарному государству; одним словом, возвращения форм, ценностей и структур старой империи. Гитлер использовал эти тенденции для своей пропаганды, противопоставляя в своих речах довоенную Германию, Германию «порядка, чистоты и тщательности»[322], Ноябрьской республике. С другой стороны, он подвергал критике правые партии, которые критиковали старые порядки, но хвалили «все, что было раньше». Он упрекал их в том, что они не различали «причины и следствие», а в революции видели «причину всех несчастий», а не «следствие многочисленных прежних ошибок» (в качестве такой ошибки Гитлер называл «отсутствие решения классовой проблемы»)[323].

В заметках к речи Гитлер написал 5 сентября 1923 г.:

«Итак, если буржуазная демократия заявляет виновна революция но тогда сама виновата в революции справа говорят революция есть причина и сами виновны в революции»[324].

Гитлер подчеркивал, что НСДАП «[состоит] не из тупых реакционеров, которые только и хотят восстановить старый порядок»[325]. В идее простой «реконструкции ушедшей империи», к которой стремились правые партии, он не мог обнаружить ничего положительного, поскольку, по его словам в «Майн кампф», «мы хотели не воскресить старую, погибшую из-за собственных ошибок империю, а построить новое государство». Он отказывался «идентифицировать себя с теми слабенькими партиями, чья единственная цель состояла в восстановлении старых порядков»[326].

В одной из речей в июне 1925 г. Гитлер объяснил, что движение должно осознать: «колесо истории никогда не крутится назад». Он предостерег от тех элементов, которые полагают, «что наш путь в конце концов по большой петле все же приведет назад к старым условиям». Это, полагал Гитлер, заблуждение. Если что-то в мире рушится, то на это есть причины, и