Читаем без скачивания Оборотная сторона мира - Вероника Ковальчук

Откалывая готовый чертеж, юноша покосился на Мирним за столом неподалеку – та аккуратно укладывала инструменты в готовальню. Заметив его взгляд, вопросительно приподняла бровь, и он решился подойти.

– Так как насчет послезавтра?

– Знаешь, думаю, все-таки не выйдет, – с некоторым сожалением в голосе (но, впрочем, это могла быть лишь вежливость) ответила девушка.

– Много уроков?

– Да, многовато…

– Но, может быть, тогда встретимся в воскресенье в городе? Мы могли бы вместе погулять. Хочешь?

Мирним смотрела на него с любопытством.

– Ладно… Давай встретимся. Я не против.

– Здорово! Тогда, может, согласишься заодно показать мне, где и куда можно пойти в Уинхалле? – обрадовался Илья. – И мы могли бы посидеть в кафе.

– Согласна.

Приободренный, юноша смахнул в рюкзак готовальню и карандаши. Радость немного портили соображения финансового плана. Например, куда бы в воскресенье отвести девушку? Свои деньги он одолжил Абло Динн-Бегу, на карточке осталась сущая ерунда, рубина три с мелочью. В принципе, наверное, в дешевом кафе на эти деньги можно угоститься… Или нет? Если он банально и неинтересно протаскает ее по городу или – хуже того – согласится посидеть в кафе на ее деньги, она больше никуда с ним не пойдет и будет права. Надо бы сперва все разузнать, чтоб не сесть в калошу.

Наверное, деньги можно у кого-нибудь занять. Но об этом в любом случае надо думать заранее. У кого? У Сергея? Ему тоже нечего тратить или одалживать. Значит, у кого-нибудь еще… Может, у Федора? По крайней мере, у него впереди есть немного времени, чтоб отыскать какой-нибудь выход.

Илья нахмурился и поспешил на следующий урок, в кабинет обществоведения, где учеников ждал Бохадан – рослый, ширококостный мужчина с густой, будто запущенный сад, шевелюрой. Уроженцы Дневного мира, аурисы, попросту именовали его Богданом – им так было привычнее. Учитель охотно отзывался на это имя, был терпим, хоть и не слишком добродушен, и весьма настойчив. Он полагал, что уж законы обоих миров выпускники хорошей школы должны знать не хуже, чем таблицу умножения.

Под его суровым взглядом усердно занимались и внимательно слушали. Некоторые вольности на уроках школьники тоже позволяли себе, но лишь в тех рамках, которые не мешали учебному процессу. Бохадан очень умело держал своих подопечных в узде, не давал им распускаться, но и напрягать излишне не стремился. Рассказывал он образно и живо, может быть, поэтому его предмет отлично усваивался даже не самыми усердными школьниками.

На этот раз речь на уроке пошла об императорской власти. Учитель развернул добытое где-то родовое древо семейства, правившего в Ночном мире на протяжении нескольких столетий, прикрепил к доске. Водя яшмовой указкой по огромному листу, он рассказывал, как основатель этого рода принял корону из рук своего приемного отца, предыдущего правителя, а позднее затеял войну, которая столетие спустя привела к объединению королевств Оборотного мира в единую Империю.

– Это прекратило междоусобные войны, – пояснил Богдан, похлопав рукой по большой карте Ночного мира. – И сделало наш мир единым. Надо признать, что императорский Дом правил с перерывами. На протяжении почти двухсот лет высшая власть над миром магии постоянно переходила из рук императоров в руки королей Дневного мира. И происходило это именно тогда, когда лорды-чародеи не желали жить в мире, затевали междоусобные войны.

– Но тамошние правители, полагаю, недолго были способны держать под своей властью нашу родину, – заметил Ферранайр с самодовольным видом. По нему сразу можно было понять – в преимуществах своего происхождения он уверен неколебимо. – Куда им…

– Власть правителя зависит не от того, в каком из двух миров он родился, а в умении править, в уме и характере, – отрезал учитель. – Здесь же все было понятно и очевидно. На уроках истории вам еще расскажут об этом. Как бы там ни было, каждому государственному строю – свое время. Императорская власть была хороша в свое время, она сыграла свою роль. Теперь настало время совета лордов здесь и парламентов (как бы они ни назывались) на Дневной стороне. Того, что называется демократией, хотя, строго говоря, ею не является.

– А чем является? – с видом воплощенной дотошности спросила Искра. – Что у нас за государственный строй?

– Аристократия, или оптимат. Что у нас есть аристократия в исконном своем значении? Аристократия – это республиканская форма правления, при которой верховная власть в государстве принадлежит высшим привилегированным классам общества, которые либо правят одни, либо при содействии остальных классов. В основе аристократии лежит идея, что управлять государством должны только лучшие, избранные. Критерии избранности могут быть различными – либо знатность происхождения, либо размеры и род имущества, либо место, занимаемое в структуре государственного управления, либо нравственное, религиозное превосходство, уровень образования, воинская доблесть. Да что угодно. Важен смысл. Уже позднее аристократией стали называть привилегированный класс общества, обладающий той самой властью, о которой мы с вами говорим. Это чтоб вы не путались в терминологии… Да, Ирбал?

– Но разве современная конституционная монархия не подходит под определение «аристократия»? Правит-то все равно парламент или совет лордов, а монарх, получается, играет роль президента.

– В какой-то степени вы правы, конечно. Однако форма монархии, имеющая место в Англии, то есть ситуация, при которой король или королева царствуют, но не правят, едва ли ужилась бы в Ночном мире. Очень многое зависит от ментальности, от традиций народа. Точно так же, как в России президент все больше и больше начинает смахивать на монарха, как бы он ни назывался и какие бы ограничения ни были наложены на него конституцией. Мы говорим о фактической стороне.

– Но ведь у монархии есть несомненные преимущества.

– Все верно, – согласился учитель. – Особенно в том случае, если общество в силу традиций, ментальности или своих нужд расположено именно к подобной форме правления. Вообще в стране, которая слишком велика для того, чтоб ее жители действительно могли собираться вместе и сообща решать все проблемы, подлинная демократия в принципе невозможна. Возможны либо оптимат, власть избранных, либо монархия. Тот или иной ее вариант.

– А для Ночного мира? – жадно спросил Ферранайр.

– Опять же – либо оптимат, либо монархия. Но! – и я хотел бы особо подчеркнуть это «но» – то, что когда-то вне всяких сомнений пошло на пользу стране, сейчас запросто может окончательно развалить ее и уничтожить.

– Это как?