Читаем без скачивания Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры - Илья Лавров

Кривенок поймал на тротуаре пять штук. Кубарь нес их в подоле, зажав его кульком. Паршки трепыхались.

— А как же получаются птенцы? — задумчиво почесал ухо Кубарь.

— Птицы высиживают из яиц. Маленький, что ли, не знаешь?

— Ну так ты купи мне яйцо, я высижу.

— Купи, купи! — передразнил Кривенок, но, вспомнив, что он остался вместо отца, мягко пообещал: — Ладно, куриное яйцо дам.

Бревенчатый дом со всех сторон заслонен тополями. Во дворе — сарай, огород с рощей высоких подсолнухов в желтых венках.

И над всем этим хозяин он, Кривенок. Стоит недоглядеть, уронить горящую спичку, и все сгорит. Стоит зазеваться, и Кубарь попадет под грузовик. Но он, Кривенок, не дурак, он кое-что соображает.

Кривенок важно пошел в дом. В его распоряжении кухня, сени и две комнаты, полные вещей. Он отвечает за них. И правильно, что папа спокоен.

Кривенок небрежно бросил:

— Сейчас кое-чего перекусим.

Кубарь вытряхнул поршков и, ни слова не говоря, полез на стул.

— А руки мыть? — спросил Кривенок.

— Я недавно мыл.

— За ручки дверей брался? Всякую гадость хватал? Каждый раз одно и то же говорить нужно, — повторил Кривенок слова, которые обыкновенно отец или мать говорили ему. На этот раз он сам впервые в жизни принялся мыть руки без напоминания.

Несмотря на то, что Кубарь и Кривенок недавно обедали, они старательно уничтожили больше половины варенья и конфет.

— Дай я откусаю пирога, — попросил Кубарь.

— Довольно тебе, а то живот заболит. Маленький, что ли, понимаешь!

Кубарь отложил мятный пряник и сделал вывод:

— Ириски сладчее.

Он сполз со стула и направился во двор.

Кривенок прошелся по комнатам, размышляя, как бы проявить себя хозяином. Поршки перелетали с кровати на комод, с комода на подушку. На полу был птичий помет. Кривенок нахмурился, открыл окно и, махая полотенцем, выгнал поршков. В окно было видно, как Кубарь в огороде обтирал с морковки землю подсолнуховым листом.

Со двора донесся свист Шурика Постникова. Кривенок выпрыгнул в окно. Свист означал, что где-то поблизости спрятался толстый хвастун Толька Быков, по прозвищу Быча.

Кривенок вскочил на забор, с забора перемахнул на крышу сеновала.

Крыши — его излюбленное место. Солнце, ветерок, шепчущиеся вершины деревьев, стаи голубей в синем небе, жаркие чердаки, укромные сеновалы, запах разогретых заборов, трубы с гривами дыма — все это волновало.

Кривенок затаился на самом краю крыши, повис над землей, держался чудом.

С другой стороны по склону крыши кошкой полз Шурик, застенчивый, хрупкий мальчик, лучший ученик в классе и верный друг Кривенка.

Пионерский отряд пошел по берегам Ингоды. Решили описать их для журнала. Но Бычу не взяли из-за того, что он плохо учился; Шурик не пошел потому, что у него болела мама, а Кривенок — из-за своих голубей. Лето все трое проводили вместе.

Кривенок бесшумно опустился по бревенчатой стене конюшни на забор, пробежал по нему, как бегают в цирке на проволке, добрался до тополя, но как-то неловко повернулся и разорвал штаны.

Быча в это время прыгнул на забор и с треском обломил верхушку доски.

— Хватит! — строго закричал Кривенок. — Черти вас носят! Шеи скоро свернете. Других игр, что ли, нету?

Он сполз с дерева к себе в ограду и крикнул:

— Чтоб я вас не видел на заборах!

Быча и Шурик удивленно переглянусь: Кривенок, который вообще больше ходил по заборам и крышам, чем по земле, и вдруг этот Кривенок заговорил такими словами! Он даже стал походить на дядю Артема.

Кривенок представил, как приедут отец с матерью и увидят у него изорванные штаны.

Он ушел домой.

Мать ни разу не могла заставить Кривенка пришить хотя бы пуговицу.

Взяв непомерно длинную, чтобы второй раз не вдергивать, черную нитку, Кривенок с трудом продернул ее в ушко, неумело держа иголку в щепотке. Узелок никак не завязывался. Он сооружал его сразу двумя руками.

Кривенок снял штаны. Очень длинная нитка путалась, затягивалась узлами. Пришлось придавить штаны утюгом и все время отбегать от стола шага на три, тянуть иголку с ниткой.

Кубарь вошел и удивленно, с интересом спросил:

— Ты играешь?

— До игры тут, как же!

Кривенок вскрикнул: иголка воткнулась в палец, красной брусничкой выкатилась капелька крови. Он сунул палец в рот.

Зашив разорванное, Кривенок расстроенно присвистнул: шов получился толстый, как рубец. Вот это да! А мама всегда зашивала красиво, почти незаметно. Кривенок заглянул наизнанку — там рубца не было.

— Эх ты, дурила! — выругал он сам себя.

Пришлось распарывать, выворачивать штаны и начинать снова.

Теперь уже Кривенок вдел нитку покороче. Он обнаружил, что иголку нужно держать правой рукой, а левой зажимать края разрыва.

Долго возился он, даже вспотел, исколол пальцы. Когда же все было кончено, залюбовался работой.

— Фу-у, — передохнул Кривенок и сказал наставительно Кубарю: — Вот учись, лоботряс. Пригодится в жизни. А то носишься по крышам со своими голубями.

И вдруг черные глаза его страшно округлились: у Кубаря был вырван из рубашки большущий клок. Он свесился на животе, как синий язык.

— Ты как думаешь, легко дается отцу копейка? — со зловещим спокойствием спросил Кривенок. — Иди-ка заработай ее! Снимай, босяк! — закричал он. — Вот попробовал бы сам шить, тогда бы узнал, как нужно беречь!

Кубарь, не расстегнув пуговицы, принялся снимать рубаху. Задрав ее над головой, выдернул руки из рукавов и потянул вверх, но рубаха не снималась. Она повисла на голове.

— Ворот почему-то узкий, — удивлялся Кубарь из недр рубахи.

— Узкий, узкий! — и Кривенок звонко шлепнул брата по голому животу. Кубарь съежился и засмеялся. Кривенок расстегнул пуговицы, сдернул рубаху.

— А как ты зашьешь? Очень просто, да? — спросил Кубарь.

Долго еще Кривенок ворчал, зашивая. Теперь шов показался ему даже красивым.

— До мамы походишь без рубахи, — заявил Кривенок, — не велик барин!

В сиреневой пустоте вечерних небес повисла желто-зеленая, как недозревший помидор, луна.

Кривенок и Кубарь деловито закрылись на крючок.

Когда доели все сладкое, щеки Кубаря стали ярко-красными, глаза посоловели, а губы припухли и весь он как будто стал еще толще.

— Вася, я спать хочу, — вздохнул Кубарь и, морщась, отбросил розовый пряник с потрескавшейся сахарной корочкой.

— Ложись на мамину кровать, — сладко зевнул Кривенок, думая о том, что на свете ничего нет противнее конфет и пряников. Захотелось супа — утром Кривенок сварит обед. Он готов был приняться за работу сейчас же — так не терпелось Кривенку похозяйничать.

Кубарь полез на кровать, болтая пропыленными, будто в серых носках, ногами.

— Куда ты? — закричал Кривенок. — На ночь ноги нужно мыть!

— Я спать хочу, — захныкал Кубарь и продолжал лезть на кровать.

— Спать, спать! — стащил его Кривенок. — Простыня белая, а ноги черные. Не настираешься на вас.

— Не надо мыть, Вася. Я тихонечко лягу, грязь не стряхнется.

— Иди, иди! — Кривенок вывел Кубаря в кухню. — Не вой, а то тресну, — ворчал и мылил ему ноги.

Когда Кубарь забрался в кровать, сон уже прошел. Как всегда неожиданно и глубокомысленно, он спросил:

— А как это получились дрова?

— Какие дрова?

— Ну, деревья, лес, трава, люди. Как это они получились первый раз?

— Э, философ! — небрежно произнес Кривенок непонятное имя, которым отец иногда называл Кубаря.

Кривенок нерешительно кружился вокруг таза, ломая голову, как бы ему самому избежать мытья ног. Он плюнул на ногу и потер тряпкой, нога стала еще грязнее. Кривенок тяжело вздохнул, сдвинул печально брови и опустил ногу в таз.

— Вася, отгадай загадку, — уже сонно звучал голос Кубаря: — стоит, играет, солнце сияет, люди нарождаются, чудо получается, шумит большая-пребольшая. Что такое?

— Отвяжись, — хмурился Кривенок.

— Эх ты, не знаешь! Земля!

Кривенок глядел на светлую и на темную ногу, соображая, а не хватит мыться? Но ничего не получилось, пришлось мыть и вторую.

Пробежав по комнате, Кривенок прыгнул через стул и нажал выключатель. Он звонко щелкнул, точно Кубарь языком.

Стало темно, Кривенок улегся рядом с братишкой и вдруг почувствовал, как в доме без мамы и папы глухо, пусто и тихо. Что-то потрескивало, вздыхало, шепталось. Почудилось, в кухне прошлись почти бесшумно чьи-то босые ноги. Дико заверещали кошки, загремели по железной крыше. Неожиданно комната наполнилась слабым, непонятным отблеском и стало еще темнее.

Кривенок посмотрел на окна и ужаснулся: он забыл закрыть ставни. А вдруг кто-нибудь заберется?