Читаем без скачивания Колдовские ворота - Антон Антонов

Если в заговоренной крепости часовые несли караул так же, как рыцари и гейши майордома Груса на морском берегу, то можно было не сомневаться, что Беркат аргеманы возьмут.

Барабин даже спрашивать не стал о численности гарнизона в крепости.

Сколько бы людей там ни было, у батальона аргеманов хватит силы, чтобы передавить их, как котят. Потому что аргеманы, в отличие от баргаутских воинов, не путают войну с пикником и в бою надеются на себя, а не на колдовские чары.

Барабин думал об этом на бегу, увлекая за собой спутников и прикидывая на ходу, где лучше перехватить медлительную колонну, чтобы без лишних усилий и потерь справиться с конвоем.

Сначала у него была мысль атаковать колонну между холмами, в том месте, которое нельзя увидеть с кораблей, стоящих у берега ближе к скалам.

Это могло хоть немного обезопасить акцию от внимания корабельной стражи.

Прежде чем та опомнится, был шанс освободить пленных и увести их в лес.

Барабина этот расклад вполне устраивал. Ведь он вернулся в Таугас, чтобы освободить своих женщин.

Но баргаутские воины ждали от него большего.

Чтобы подтвердить и укрепить репутацию истребителя народов, Барабин должен был если и не истребить всех аргеманов на корню, то по крайней мере крепко испортить им обедню и сорвать штурм Берката.

И на размышления о том, как это сделать, у него оставались считанные минуты. Путь от деревни до аргеманских кораблей был совсем недолог.

Осенило его в тот момент, когда делать выбор надо было уже немедленно. Колонна выходила из-за холма к берегу, и в следующую минуту ее должны были увидеть с «Торванги».

И тут Барабин решил — пускай увидят.

— Что будет делать Ингер из Ферна, если его враги угонят «Торвангу»? — спросил Роман у барона Бекара, и тот на секунду опешил.

Ему подобная мысль даже не приходила в голову.

А Барабин уже прикидывал, сколько весел у большого аргеманского драккара и кого можно на них посадить.

Вряд ли на судне были штатные гребцы. Слишком много воинов сошло с него на берег. Вместе с гребцами они на «Торванге» просто бы не поместились.

Значит, воины гребли сами.

Отсюда вопрос — кого аргеманы собирались посадить на весла теперь, когда воины заняты штурмом Берката?

Ответ был только один — захваченных пленников.

И Барабин не видел причины, почему он ради общего дела не может поступить точно так же.

Но для этого ему сначала надо было захватить корабль.

— Если враги угонят «Торвангу», Ингер бросится спасать ее или нет? — уточнил Роман свой вопрос, и дон Бекар наконец ответил:

— Он любит «Торвангу» больше жизни.

— Тогда вперед! — отрезал Барабин, перебрасывая легкий меч оруженосца в левую руку, а правой обнажая именной Эрефор.

22

Колонна шла медленно, а Барабин и его спутники бегали быстро, так что они, выскочив из-за деревьев, просто преградили колонне путь. И первым принял удар на себя однорукий старик.

В отношении вдов и сирот у Барабина были кое-какие сомнения, а старика-инвалида он прикончил без всяких угрызений совести. Тем более, что с ним пришлось повозиться. Очень уж ловко и как-то не по-стариковски энергично он орудовал мечом, крепко сжав его в правой руке.

Но у Барабина было два меча и сил куда больше.

Он мог покончить с противником даже быстрее, но преднамеренно отступил под его ударами на берег, на глаза корабельной стражи, и дал старику прокричать сигнал тревоги.

А когда старик наконец упал, истекая кровью, Барабин метнулся обратно под прикрытие деревьев, чтобы аргеманы не могли сбить его стрелой.

Роман хотел выманить корабельную стражу на берег и навязать ей ближний бой.

Он был уверен, что аргеманы не останутся безучастными если не к гибели своих собратьев, то по крайней мере к возможной потере добычи.

И он оказался прав.

Пока Барабин и три его рыцаря с оруженосцами гасили конвой, рабыня Эрефорше с арбалетом и двумя колчанами стрел, отобранных у гейш, что остались в лесу, пристроилась за деревом, из-за которого хорошо виден был весь берег и драккары, приткнувшиеся к нему — один большой и три малых.

Краем глаза Барабин заметил, что гейша начала стрелять, и это означало, что корабельная стража сошла на берег. Может, и не вся — но кто-то точно сошел, потому что Роман приказал Эрефорше не тратить стрелы зря.

Но пока новые враги не появились в поле зрения, у Барабина было достаточно других проблем.

Юные аргеманы из состава конвоя сильно уступали Роману в боевом мастерстве, но с баргаутскими рыцарями и оруженосцами дрались почти на равных.

Барабину пришлось мимоходом как минимум дважды спасти от смерти молодого рыцаря Кентума Кана, и он даже отметил про себя, что это уже входит у него в привычку.

А тупого оруженосца майордома Груса Барабин спасать не стал, и тот напоролся на меч юного аргемана.

Бой кипел по обе стороны колонны, и связанные пленницы мешались под ногами, но рубить их путы Барабин не хотел и другим не позволил, опасаясь, что если это сделать, то голых девиц придется ловить потом по всему лесу. А они понадобятся срочно, чтобы вывести «Торвангу» в море.

Мужчин для этого слишком мало, да и неизвестно еще, согласятся ли благородные рыцари сесть на весла.

Поэтому когда число живых конвоиров сократилось до минимума и несколько человек из группы Барабина начали резать веревки на руках пленных рыцарей и оруженосцев, Роман предупредил их криком:

— Женщин не развязывать!

Никто этой команде не удивился — даже сами женщины, которые, впрочем, были слишком испуганы, чтобы вообще хоть что-нибудь соображать.

— Всем лежать! — приказал им Барабин, и пленницы покорно повалились на землю.

Последний конвоир упал почти одновременно с ними — мертвый. Но это было далеко не все.

Одной арбалетчице было не под силу остановить корабельную стражу, и Барабину пришлось броситься ей на подмогу.

За ним устремились рыцари и оруженосцы — как те, что были с ним изначально, так и те, которым только что развязали руки.

Бывшие пленники поднимали с земли мечи убитых конвоиров и встречали новую волну аргеманов во всеоружии.

После унижения пленом в них кипела такая злость, что каждый готов был драться за троих.

В результате аргеманы попали в мясорубку и, верные своему обычаю, погибли все как один. Никто не отступил, и у Барабина даже появилось опасение, что некому будет сообщить Ингеру из Ферна печальную новость о судьбе его судна.

Но оказалось, что на кораблях еще остались люди, готовые биться до конца. Только один аргеман, голый по пояс, спрыгнул с борта в воду, лихо поднырнул до самого берега, стремительно пересек песчаную полосу и скрылся в лесу раньше, чем Эрефорше успела навести на него арбалет.