Читаем без скачивания История мировой культуры - Михаил Леонович Гаспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мегабаз, наместник Фракии, прислал Дарию письмо: «Что ты делаешь, царь? Ты хочешь, чтобы хитрый грек, владея Миркином, завел себе и корабельный флот, и серебряную казну, и на все готовое войско? Останови его работы: вызови его к себе под благовидным предлогом и более не отпускай».
Дарий так и сделал. Он объявил Гистиея своим ближайшим советником, вызвал его в свою столицу Сузы и держал в своем дворце, никуда не выпуская. А в Милете остался править двоюродный брат Гистиея – Аристагор. Аристагор тоже мечтал поднять восстание и сбросить персидскую власть, но не решался на это без совета брата.
И вот к Аристагору явился раб-гонец от Гистиея из Суз. Никаких писем при нем не было: все равно царская стража их отобрала бы по дороге. Он был волосат и бородат. Склонившись перед Аристагором, он сказал два слова: «Обрей меня». Недоумевающий Аристагор приказал обрить гонца. И тогда на голой коже черепа проступили рубцы от уколов и порезов. Они слагались в буквы, буквы в слова: «Восставай!» Это и было тайное письмо от Гистиея своему брату Аристагору.
Аристагор восстал. Чтобы народ поддержал его восстание, он созвал народное собрание, сложил с себя власть тирана и передал ее народу. То же самое он призвал сделать и тиранов в других городах. Город за городом низлагал тиранов, утверждал народоправство и объявлял себя свободным и неподвластным персидскому царю. Граждане собирали запасы, снаряжали войска и запирали ворота перед посланцами персов. Так началось ионийское восстание.
Тогда Аристагор сел на корабль и отплыл в Грецию – просить помощи у сильнейших греческих городов, у Спарты и Афин.
Как спартанцы воевали с аргосцами и что ответили они Аристагору
Мы расстались со спартанцами тогда, когда они только что победили тегейцев и установили свою власть над соседней Аркадией. Вслед за этим пришел черед другого соседа Спарты – Аргоса.
Спартанские войска встретились с аргосскими войсками. Начались переговоры. Постановили решить дело как бы дуэлью: каждое войско оставило на границе по триста человек и отступило. Оставленные начали битву. Бились день напролет; к ночи в живых осталось только трое: два аргосца и один спартанец по имени Офриад. Все были изранены, ни у кого не было сил сражаться дольше. Два аргосца, поддерживая друг друга, ушли к своим – возвестить о победе. Офриад остался. Опираясь на обломок копья, он прошел по полю, снимая доспехи с убитых воинов, потом развесил их на дереве среди поля и своею кровью написал на щите: «Спартанцы – Зевсу, в дар от своей победы». Такой столб с оружием назывался «трофей» – его ставили победители в знак, что поле боя осталось за ними. Наутро к полю подошли войска спартанцев и аргосцев: и те и другие считали себя победителями. Разгорелся спор, спор перешел в схватку, схватка – в сражение; победа осталась за спартанцами. Офриада прославляли как героя. Но Офриад был мрачен. Он считал позором оставаться в живых, когда все его товарищи погибли. Вскоре он покончил с собой.
Борьба с Аргосом продолжалась. То и дело спартанцы посылали в Дельфы спросить, не пора ли им захватить Аргос? Наконец, пришел ответ: «Аргос будет сожжен». Спартанцы двинулись в поход; во главе их был царь Клеомен. Противники стали лагерем друг против друга. Аргосцы боялись спартанской хитрости, поэтому они повторяли все движения спартанцев: когда у спартанцев трубили побудку, вставали и они, когда трубили к завтраку, завтракали и они. Но от хитрости они не убереглись. Клеомен приказал своим воинам по сигналу побудки позавтракать, а по сигналу к завтраку ударить на врага. Захваченные врасплох, аргосцы разбежались. Многие укрылись в соседней священной роще – там они считались неприкосновенными. Клеомен не посмотрел на это: он приказал поджечь рощу с четырех сторон. Глядя на обугленные стволы и трупы, он спросил: «Кому была посвящена роща?» Ему ответили: «Стоглазому Аргусу». (Было в старину такое чудовище, приставленное сторожить царевну Ио, – ту, о которой Геродот говорил в самом начале своих рассказов.) Клеомен горько вздохнул: «Ты обманул меня, Аполлон: вот и Аргос сожжен, да не тот».
На всякий случай Клеомен подступил к городу Аргосу. Мужчин, способных носить оружие, в Аргосе больше не было. Тогда на стены вышли женщины. Они были в доспехах, собранных в храмах, и во главе их была поэтесса Телесилла. Клеомен не захотел подвергать свое войско позору битвы с женщинами. Он отступил. Когда в Спарте его спросили, почему он не взял Аргос, он ответил: «Чтобы молодежи было с кем учиться воевать».
В Аргосе этот день стал женским праздником: женщины в этот день надевали мужское платье, а мужчины – женское. А в аргосском храме Афродиты было поставлено изображение поэтессы Телесиллы: у ног ее была книга, а в руках – шлем.
К этому-то спартанскому царю Клеомену и явился с просьбой о помощи Аристагор Милетский.
Клеомен привел Аристагора в совет тридцати старейшин. Аристагор был красноречив. Он говорил, что грек греку брат и спартанцы должны помочь ионянам избавиться от персов. Он говорил, что страна персов несказанно богата и все эти богатства достанутся спартанцам. Он говорил, что персидское войско не опасно, ибо персы бьются лишь врассыпную, а перед сомкнутым войском бессильны. Он говорил, что власть персов в Азии держится только на страхе и стоит спартанцам дойти до Суз, как вся Азия будет у их ног.
Спартанские старейшины слушали эту речь равнодушно. Когда он кончил, Клеомен спросил: «А далеко ли от Ионии до этих самых Суз?» Аристагор ответил: «Три месяца пути». Клеомен встал. «Больше ни слова, чужестранец, – сказал он, – Мы даем тебе сутки, чтобы покинуть Спарту. Как видно, ты сошел с ума, если хочешь, чтобы спартанцы удалились от моря и от греческих земель на три месяца пути».
Аристагор сделал последнюю попытку. Вечером он вошел в дом Клеомена и сел у очага как проситель, с оливковой веткой в руках. Без дальних слов он предложил Клеомену десять талантов серебра, если тот устроит поход спартанцев на помощь ионянам. Клеомен отказался. Аристагор предложил двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят талантов. Клеомен заколебался. В углу комнаты сидела девочка – десятилетняя дочь Клеомена. Она крикнула: «Уходи, отец, – иначе он подкупит тебя!» Клеомен разом опомнился. Он коротко ответил Аристагору: «Нет!» – повернулся и вышел.
