Читаем без скачивания Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич

А дальше, я пил вкусный чай и слушал рассказ моего помощника…

«Привезли меня в госпиталь, и сразу из машины перенесли в большую комнату, где врачами проводился осмотр раненых бойцов и командиров. Пожилой санитар хотел разрезать ножом мои добротные яловые сапоги, но я ему сразу сказал, что „пристрелю, ежели он испортит мои сапоги. Ранение у меня чуть выше голенища, так что ничто не мешает ему их просто снять“.

Я вытерпел всю боль, пока санитар стаскивал с меня сапоги. Потом ко мне подошла для осмотра, военврач третьего ранга. Санитар её назвал Риной Яковлевной. Он пожаловался ей, что я ему „угрожал расстрелом за порчу сапог“. Врач удивлённо посмотрела на меня, затем быстро сняла повязку с ноги, которую мне намотали бойцы. Врачиха оторвав бинт от раны, начала больно ощупывать ногу, из раны сразу потёк гной с кровью. Закончив своё варварство, она лишь сказала санитару: „Готовьте лейтенанта к операции. Придётся ногу по колено ампутировать, пока гангрена не началась“. На все мои возмущения, врачиха даже не обратила никакого внимания, а спокойно пошла осматривать других доставленных раненых.

Пожилой санитар быстро снял с меня галифе и кальсоны, после чего затянул ремень выше колена на моей раненой ноге, чтобы я кровью не истёк.

От его действий, я чуть не потерял сознание.

— Выпейте, товарищ лейтенант, — санитар протянул мне свою фляжку. — Это снимет немного вашу боль, когда ногу отрезать будут.

— Что у вас во фляжке, санитар?

— Спирт. Чистый. Медицинский, — начал объяснять пожилой санитар. — Все обезболивающие средства ещё вчерась закончились, а новые нам не подвезли. Вот мы и даём всем раненым спирт, чтобы они от болевого шока не померли.

— Да вы что… рехнулись тут совсем?! Уберите свою гадость немедленно. Я спиртное на дух не переношу, — сказал я санитару, и прикрыл глаза.

— И кто тут у нас шумит? — послышался недалеко от меня знакомый женский голос.

— Да вот, Младослава Демидовна, лейтенанта к нам раненого привезли. Рина Яковлевна его уже осмотрела и велела подготовить его к операции. Она сказала, что „Придётся ногу по колено ампутировать, пока гангрена не началась“. Да вот только проблема образовалась, лейтенант наш, непьющий оказался, и спирт пить наотрез отказывается.

— А разве ещё где-то остались непьющие лейтенанты, Лука Фомич? Мне даже захотелось посмотреть на него, — я услышал, как ко мне и санитару приближаются женские шаги, а потом в комнате раздался удивлённый и радостный возглас: — Яр?!

Я открыл глаза и увидел родную сестру своего друга Ивана.

— Здравия, Младослава Демидовна. Выручай. Сделай что можешь, но главное, не дай ентим коновалам мне ногу отрезать. И, пожалуйста, не допускай до меня енту бездушную врачиху, иначе я могу не сдержаться и прибью её.

— Не волнуйся, Яр. Я сама проведу операцию и твою рану на ноге прочищу. И дальше только я буду заниматься твоим лечением, а теперь спи, — Младослава глянула в мои глаза, и я потерял сознание.

Когда моё сознание вернулось от чьего-то прикосновения, я понял, что лежу в кровати, под одеялом, облачённый в какую-то одежду пахнущую больницей. Вот только свои ноги я совсем не чувствовал. Открыв глаза, я увидел, что рядом с моей кроватью, на обычном стуле, сидит усталая Младослава.

— С пробуждением, Ярик. Как ты себя чувствуешь?

— Здравия, Младослава. Я свои ноги совсем не чувствую. А в остальном вроде всё в порядке.

— Так и должно быть. Операция прошла успешно. Твою ногу я спасла. Рану от гноя очистила, осколок и все мелкие металлические частицы удалила. Когда тебя в палату перенесли, я на всякий случай отключила чувствительность твоих ног, чтобы боли не мешали заживлению раны и твоему выздоровлению. Видать тебе крепко пришлось повоевать. Не так часто сержанты лейтенантами становятся, для ентого надобно хорошо себя проявить в боях. Через полчаса придёт санитарка и тебя покормит обедом, а вечером я сама сделаю перевязку. Яр, ты случайно не знаешь, как там у нас дома?

— Не знаю. Нас перекидывали с места на место на фронте, так что у меня редко получалось письма написать Миляне. А вот ответных писем от неё, я так и не получил. Возможно, они где-то странствуют в поисках меня. Когда нас призвали в армию, дома все были живы и здоровы. Лишь твой отец, немного грустил, что вы не смогли приехать на его день рождения. Уж очень он сильно по вам скучает и хотел всех вас повидать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я знаю об ентом, Ярик. Знаешь, я позавчера получила письмо от Златы. Сестра пишет мне, что у наших братьев и мужей сестёр сняли „бронь“. Так что, все нашенские сейчас где-то воюют, и в госпиталях раненых спасают.

— А все ваши детки с кем теперь?

— Они у наших московских родственников остались. Старшее поколение за своими внуками и внучками присмотрит, пока мы на фронте. Ты выздоравливай, Ярик, а мне надо к другим раненым идти.

Когда Младослава вышла из палаты, я осторожно, при помощи одних рук, уселся на своей больничной кровати, чтобы не побеспокоить раненую ногу. Неожиданно ко мне обратился сосед, сидевший на своей больничной койке.

— Ты где успел повоевать, лейтенант?

— Куда командование посылало, там и приходилось воевать, но большую часть времени, нас использовали для проведения разведки. Вот только последнее возвращение оказалось для меня неудачным. Едва мы вернулись из разведки в свою роту, как немцы артобстрел наших позиций устроили. Вот мне шальной осколок в ногу и прилетел. Мои бойцы меня перевязали и в госпиталь отправили. А тут, одна бездушная врачиха Рина Яковлевна, захотела мне во время операции, ногу по колено оттяпать, — услышав смешок с соседней койки, я сразу поинтересовался: — А что я такого смешного сказал?

— Да, Рина Яковлевна, или как ты выразился „бездушная врачиха“, меня лечит. Вот только я не замечал за ней „бездушия“. Очень внимательная и обходительная военврач третьего ранга.

— Значит вы в больших чинах, или у вас очень высокое звание.

— Почему ты так решил, лейтенант?

— Такие личности, как Рина Яковлевна, только очень высокое начальство уважают, и только лишь ему угодить стараются, а простые люди, навроде меня, для них как пыль под ногами.

— Ты в Москве такое наблюдение сделал? — почему-то настороженно спросил сосед.

— Я в Москве никогда не был. Всю жизнь в таёжном поселении прожил, артельный охотник я. Свои наблюдения я сделал, после того, как с Барнаульскими чиновниками пообщался. Скажите, а почему вы решили, что я из Москвы?

— Из твоего разговора с главврачом госпиталя. Младослава Демидовна спросила тебя „как там у нас дома?“, а потом сказала, что её дети у „московских родственников остались“.

— Теперь всё понятно. Мы с Младославой Демидовной жили в одном таёжном поселении, а потом она уехала учиться в Москву, со своими братьями и сёстрами. В столице она вышла замуж, и её оставили там трудиться, то ли в военном госпитале, то ли в городской больнице. Её младший брат, мой самый близкий друг. Сейчас наверное тоже где-то в разведке воюет.

— Почему ты решил, что он в разведке?

— Так нас ещё до службы в армии, к разведке приписали. Почему не спрашивайте, не отвечу.

— Да мне и не нужен твой ответ, лейтенант. Я и так знаю, кого отбирают в разведку. Давай, познакомимся что ли. Меня можешь называть Николаем Савельевичем, а как тебя зовут, я так и не сообразил. Не получилось у меня догадаться, от какого имени произошли сокращения „Яр“ или „Ярик“. Может подскажешь мне, как твоё полное имя и отчество будут правильно звучать?

— Да нет у меня никакого сокращения имени, Николай Савельевич. Яр Яросветич меня зовут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Очень приятно познакомиться, — сказал мой сосед по палате.

— Мне тоже, — ответил я.

Наше знакомство и беседу прервало появление двух пожилых санитарок, которые принесли обед и начали нас кормить.

Когда обе санитарки забрав всю пустую посуду, покинули нашу больничную палату, Николай Савельевич почему-то тихо и по-французски сказал:

— Nous avons une heure pour nous reposer, puis nous recevrons des poudres et des injections dans les deux hémisphères. (У нас есть час на отдых, потом мы получим порошки и уколы в оба полушария).