Читаем без скачивания «Травести» - Глеб Исаев

— Но не стоит о грустном, — поднялся Михаил Степанович из–за стола. — Одевайся, поедем тратить деньги. Мне за зиц–председательство отвалили немаленький куш. Вот мы эти Иудины деньги и потратим.

Роскошная, сияющая бриллиантовым блеском шуба стоила, как самолет, но смотрелась шикарно. Оля покрутилась перед зеркалом. Что ни говори, а черное платье и белоснежная шевелюра, над которой добрый час колдовали в лучшем салоне, смотрелись убийственно.

— Как бы нам, Оля, не переборщить… — пробормотал Михаил Степанович задумчиво глядя на спутницу. — Дуэлей еще не хватает. А судя по тому, что даже я, старый пень, глаз отвести не могу, до этого недалеко.

Оля повернула точеный профиль, сверкнув капельками бриллиантов в крохотных сережках, задумчиво глянула на мелькающие за окном машины огни вечернего проспекта. — Странно видеть себя красивой, живой. Я ведь, по всем раскладам… должна была умереть.

— Прекрати немедленно. А то развернусь и поеду обратно, — дед слегка пристукнул по педали тормоза, сбивая минорное настроение пассажирки. — Мы обязаны быть сильными. А с таким настроем хорошо капитуляцию подписывать. Отставить, я сказал, — голос стал размеренно монотонным: — Ты самая сильная, самая привлекательная. Никто не смеет тебя обидеть, и все в твоих силах, — небольшой сеанс внушения подействовал. Оля затихла и даже придремала. Однако, едва автомобиль въехал на парковку перед ярко освещенным, реставрированным в стиле восемнадцатого века особняком, вскинула голову: — Мы победим, — задорно тряхнула белоснежной, уложеной в замысловатую прическу, шевелюрой. — И всех покорим, и очаруем, — она улыбнулась. Блеснули в полутьме салона похожие на сапфиры, глаза. — Ведите, магистр, и… Да пребудет с нами сила, — она звонко рассмеялась и, не дожидаясь, когда встречающий гостей портье отворит дверцу, выскользнула наружу. Запахнув длинные полы переливающегося палантина, оглядела похожее на дворец здание, десятки представительских авто, и двинулась по ступеняммраморной, освещенной спрятанными за парапетом прожекторами, лестницы.

Строгий костюм похожего на заботливого опекуна Михаила Степановича подчеркивал красоту и молодость его спутницы куда лучше света прожекторов. Они вошли в заполненный гостями холл. Наперебой засверкали вспышки многочисленных репортерских фотокамер.

На фоне разодетых и увешанных драгоценностями жен и потертых заботами о приумножении доходов «бизнесвуменш» смотрелась Оля настоящей принцессой из сказки.

Однако, если у женской половины присутствующих ее появление вызвало легкую панику, то у мужской части светской тусовки — восхищение.

Первым пришел в себя губернатор. Он облизал внучку старого паяца алчным взглядом и, нацепив на одутловатое лицо маску радушного хозяина, разлился в комплиментах прекрасной спутнице делового партнера.

Замешательство, вызванное появлением виновника торжества, улеглось, и допущенные к сановной кормушке вернулись к светскому общению.

Губернатор поздравил Михаила Степановича с подписанием документов и незаметно перевел беседу в практическое русло.

— Позвольте представить моих друзей, — с многозначительной интонацией произнес он. — Это новый владелец завода, господин Степанов, — кивнул в сторону Михаила Степановича, визави, — а это Альберт Вениаминович Караев. Мой хороший товарищ. Он крайне интересовался вашим приобретением. Возможно, вам будет интересно пообщаться, — «Губер» ловко подхватил под руку Олю и повел ее знакомиться с супругой.

Михаил Степанович пожал протянутую незнакомцем ладонь. — Весьма… — пророкотал названый Альбертом и в свою очередь поманил пальцем кого–то из толпы.

Выскользнувший на зов, не ожидая представления, сунул деду сухую плотную руку.

— Василий, — скрипнул прокуренным голосом он.

— Васек, значит? А поатюшке? — усмешливо отозвался Михаил Степанович.

— Василий Петрович. — Торопливо поправился мужичок, едва приметно вильнув взглядом.

Если Альберт походил на большую, слегка зажиревшую, но от этого не ставшую менее опасной, белую акулу, то мужичок напоминал хрестоматийного шакала из детского мультика про Маугли.

«А мы пойдем на север», — едва не произнес дед вслух присказку. Помешал Альберт. Он вальяжно приобнял своего протеже за плечи и произнес: — Петрович — клад. Хозяйственник от бога. Имей я такого управленца, не знал бы никаких забот. Кстати… Я слышал, вам на завод как раз требуется главный инженер. Рекомендую весьма… Присмотритесь. Он глянул внимательно и со значением.

«Ясно, лошадь, коль с рогами, — усмехнулся про себя Михаил Степанович. — Он прекрасно понял, что общается с истинным хозяином завода. И слова следует понимать как руководство к исполнению».

Покивал с пониманием, принимая правила игры, но не сумел удержался от колкости: — А вы сами, Арнольд, простите, Альберт Вениаминович, чем промышляете?

Акуленыш дрогнул бровью, переваривая сказанное, но, обманутый простецкой интонацией, счел возможным не заметить вызова.

— Я финансист, — веско отрекомендовался он. — Банк «Омега», финансовая группа «Одиссей», ну, и по мелочи…

«Что ж, вот ты и проявился», — Михаил Степанович уважительно поднял брови, и протянул раздумчиво: — Совет такого человека дорогого стоит… Думаю, непременно следует прислушаться, — он повернулся к потертому спутнику олигарха: — Вы позвоните мне, а еще лучше, обратитесь сразу к директору завода. Я с ним о вас поговорю. Михаил Степановичу не улыбалось вновь общаться со скользким субъектом. Альберт расплылся в белозубой улыбке: — Вот, сразу видна хватка… Ну все, Василий, считай, дело сложилось… С тебя магарыч.

Михаил Степанович поднял голову, поискал глазами Олю. Заметилбелоснежную копну волос в другом конце зала. «Губер» успел испарился, а около Оли крутился водочный король губернского масштаба. Прикинул, не несет–ли ухаживание реальной угрозы, но, поскольку «спиртовик» еще не успел как следует набраться продукцией своего завода, посчитал вмешательство преждевременным.

Вновь прислушался к продолжающему извергать поток словесной шелухи Альберту. А тот, составив мнение о недалеком отставнике, с легкой издевкой оценивал перспективы развития бизнеса. Резанула ухо брошенная вскользь фраза о возможном кредитном вливании.

«А вот это конкретика, — заключил Михаил Степанович. — Деньги, вложенные в намеченное для разгрома предприятие, заведомо пропащие. Что следует? Финансист желает встать в очередь кредиторов? Смешно. После погашения долгов по зарплате и налогов, ему достанутся только крохи, и то, неизвестно когда. Неужели и впрямь намерен вкладывать деньги? Тогда все еще более запутывается. Либо я делаю ложный вывод, и все с точностью до наоборот. Но приобретать высокотехнологичную, компьютеризованную линию? Кто может изготовить такое оборудование? Правильно — супостаты. А как быть с запретом на поставки их высокотхнологичной продукции в предприятия оборонного комплекса?»