Читаем без скачивания Приговоренный жить - Олег Бажанов

– А что, удобный сектор обстрела! – оценил он выбор товарища. – Молодец! Пулемет бы сюда, да жаль – нету.

После пары негромких окриков Батурина над притаившейся засадой повисла тишина. Вместе с ней в воздухе стала накапливаться и неопределенность, переходящая в томительно-возбужденное напряжение трех десятков спрятавшихся людей. Иванов ощущал физически это напряжение. Он сидел и ждал неизбежного. А тишина этого томительного молчания, притаившаяся за каждой кочкой и кустом, давила, вызывая страх, угрызения совести, злость на себя, сидящего в этой подлой засаде, и на таких же, как он, подлецов, готовых убивать безоружных людей!

Иванову стало неуютно и тоскливо, захотелось домой – к жене и дочке. Но дело уже началось, события развивались неотвратимо, и изменить что-либо было уже невозможно. И он вместе с другими сидел, ждал и надеялся, что ничего не произойдет.

В натянутой, как струна, и готовой лопнуть каждую минуту тишине они просидели минут десять, когда, наконец-то, впереди, за лесом, раздались первые одиночные выстрелы, перерастающие сначала в редкие короткие, затем длинные и частые автоматные очереди. «Только бы там не было Наташки!» – как молитву твердил Иванов, не обращая внимания на прислушивающегося соседа.

– Вон, смотри! Пошли! – неожиданно толкнул его в бок Батурин. У Иванова екнуло внутри, и он прижался подбородком к влажным бревнам, стараясь рассмотреть участок леса в указанном направлении и увидеть хоть что-нибудь. Ему показалось, что осенний воздух пришел в движение. Он заметил что-то мелькнувшее между деревьями раз, другой и тут же догадался, что это люди. Из леса стали выбегать фигурки в зеленых камуфляжах. Неуклюже подпрыгивая, они семенили по неглубокому снегу. Безоружные люди, ничего не подозревая, бежали прямо на притаившуюся засаду.

И вот раздался первый близкий выстрел, будто лопнул детский воздушный шарик, и тут же упал в снег один из выбежавших из леса. Но рассеянная толпа продолжала движение вперед. За первым выстрелом прозвучал одиночный второй, за ним третий… И сразу по краю поля рассыпалось несколько автоматных очередей. Им стал редко отвечать «Калашников» из середины бегущих. Но для одинокого стрелка оборудованная за укрытиями засада была неуязвимой. Выбегающие из леса люди один за другим, взмахивая руками, как подбитые птицы, падали на снег.

Но группа из десяти человек, умело маневрируя, падая, поднимаясь, переползая от укрытия к укрытию, бежала растянутой цепочкой прямо к стогу, где притаился снайпер. Вел группу опытный вояка – иногда сквозь выстрелы со стороны поля до Иванова долетали четкие выкрики команд. Иванов облизнул пересохшие губы, поднял голову над бревнами, чтобы лучше рассмотреть бегущих. Припавший к прицелу автомата Батурин зашипел на него:

– Не выдавай позицию! Не высовывайся!

Но Иванов уже увидел того, кто вел за собой группу. Привычно и тренированно двигающийся под пулями высокий крепкий мужчина в зеленом камуфляже без головного убора отдавал короткие команды, лишь иногда оборачиваясь. Иванов рассмотрел развевающиеся русые волосы и черный пистолет в руке у мужчины. Александр мог бы легко достать из своего «Калашникова» рослого командира. Но не стал этого делать. Увидев, как Батурин навел свой готовый выстрелить автомат, Иванов ударом ноги выбил оружие из его рук.

– Ты чего?! – дико выкатывая глаза, зашипел на него Батурин.

– Не надо, Саня! – прохрипел Иванов.

– Да я тебя!.. – попытался подняться Батурин.

– Сядь! – его остановил твердый приказ и направленный автоматный ствол.

– Сволочь! – потянулся за отброшенным «Калашниковым» Батурин.

– Сядь! – повел стволом автомата Иванов. – Я выстрелю! – Он смотрел в глаза Батурина зло и настороженно, давая понять, что не советует выкидывать подобные штуки. Батурин подчинился.

Услышав с поля хлесткий звук выстрела снайперской винтовки, Иванов повернул голову в сторону бегущих. Он успел увидеть, как упал и больше не поднялся русоволосый командир группы. Почти сразу же жестко хлопнул, перетянув все поле, еще один винтовочный выстрел. Тут же неловко клюнул головой в землю еще один из бегущих и завалился по инерции на бок. Вместе с этим выстрелом снайпера замолчал одинокий «Калашников» с поля. Третий выстрел сбил с ног крайнего в цепочке бегущих. И тут Иванов увидел, как с земли, вытянувшись в прыжке, поднялась девичья фигура с темными распущенными волосами до плеч. До стога сена с засевшим там снайпером ей оставалось еще метров сто. Прозвучал винтовочный выстрел. Но, видимо, снайпер поторопился или бил по другой цели, потому что девушка продолжала бежать. Внутри Иванова все сжалось. По манере бега Иванов узнал ту самую Наташку. Не сбавляя скорости, она мчалась прямо на копну. Еще он понял, что ей не успеть! В одно мгновение осознав, что должен сделать, Иванов привстал, поднял автомат и с колена, почти не целясь, дал по стогу, где прятался снайпер, две короткие и одну длинную очереди. Он видел, как пули, входя в копну, разметывают и рвут ее. Снайпер больше не стрелял, и девушка, не сбавляя темпа бега, миновала этот опасный участок.

Иванов опустил автомат и провожал взглядом удаляющуюся девичью фигуру в зеленом камуфляже, забыв про все вокруг, – лишь бы она убежала… В этот момент совсем рядом ударила в уши короткая резкая автоматная очередь, и девушка упала, словно споткнувшись на бегу…

Иванова накрыла глухая тишина. Вся природа притихла, затаилась, оградившись от свершающегося зла немыми деревьями, полем с серым мокрым снегом, низким тяжелым небом, будто не хотела и не могла видеть и принимать происходящее. И в этом устрашающем безмолвии в тяжелом свете блеклого угасающего дня еще продолжали бежать по полю навстречу неизбежности, падая и проваливаясь в неглубокий снег, редкие фигурки людей, подгоняемые затаившейся за деревьями, кустами и кочками смертью – такой неотвратимой в равнодушии своем к чужой человеческой жизни. Будто в многократном приближении Иванов различал разинутые в немом крике рты и наполненные ужасом в предчувствии самого худшего глаза бегущих мальчишек…

Сначала Иванов подумал, что оглох, но затем ясно, несмотря на отдаленность, услышал, как по-девчоночьи беззащитно застонала Наташка, и как страшно этот стон разорвал над ним круг спасительной тишины, теперь уже безжалостно добиваемый выстрелами и воплями смерти. И такая тоска слышалась в этих тянущихся к небу от самой земли предсмертных мальчишеских криках, такая ребячья боль и страх перед неизвестностью, творимой спрятавшимися в укрытиях взрослыми убийцами, что Иванов задрожал, заметался у поваленных бревен и вдруг, бросив автомат на землю, встал и пошел к еще подающей признаки жизни девчонке.

– Стой! – настиг его голос Батурина. Но он не остановился и не оглянулся.

– Стой, застрелю! – угрожающе прокричал Александр. Иванов продолжал идти, все ускоряя шаги, переходя на бег, подхлестываемый одной мыслью: «Лишь бы была жива!». За спиной Иванов слышал дыхание и топот бегущих за ним, но не обернулся. И остановился лишь перед лежащей на окровавленном снегу Наташкой. Он остановился и почувствовал сразу, как отекли, устали его ноги, как отяжелели и стали свинцовыми руки, как сам он ослаб, будто прибитый совершенным злом к месту.

Девушка, истекая кровью – пули пробили ее ногу и грудь, – смотрела на него глазами, полными ненависти и ужаса. Она узнала его. И он узнал эти глаза. И от этого ему стало еще страшнее. Наташка, лежа на спине, пыталась поднять голову, еще не до конца осознав случившееся, пронизанная ужасом перед своим бессилием как раз тогда, когда надо бежать, во что бы то ни стало бежать от настигающей беды. Она пыталась приподняться, а сильное тело не слушалось ее и уже подрагивало и слабело с каждым новым приступом боли и муки. Иванов нагнулся и, не зная зачем, протянул к ней руки.

– Брось!.. – почти у самого уха прозвучал резкий голос Батурина, и Иванов повалился на землю, сбитый умелой подсечкой. – Лежи и не рыпайся, понял?!

– Ей надо помочь…

– Поможем!

Подоспели еще двое с автоматами.

– Баба?! Да что же это она, а? Жива еще? – недоуменно запричитал один, разглядывая лежащую девушку.

– Надо добить, – безразлично предложил другой.

Сидящий на снегу Иванов повернул к Батурину побледневшее лицо и простонал, словно упрашивая:

– Не надо!..

– Сиди! – презрительно бросил товарищ. – Тоже мне нашелся…

Наступила гнетущая тишина. Лишь со стороны поля еще доносились редкие выстрелы. Иванов снизу вверх посмотрел умоляющим взглядом на одного, затем на другого стрелка в одинаковых камуфляжах, стоящих в нерешительности перед раненой девушкой:

– Мужики, не надо…

Тот, который предложил добить, вызывающе тряхнул автоматом, перехватывая его удобнее в руках, посмотрел с холодной усмешкой на Иванова, показав бледное, с резко зачерневшими странными глазами лицо, и в них Иванов увидел затравленную злобу на всех, кто находился рядом: на Иванова, на беззащитную девушку, на всех, кто послал его убивать.