Читаем без скачивания Обними. Поклянись. Останься (СИ) - Александер Арина

— Мне всё равно, во сколько ты родила, — сдержанно ответила Юля, оперевшись бедром о раковину. — Я просто хотела сказать, что вы очень похожи. Варя словно твоя копия.

А глазки почему тогда округлила? Уже успела осудить, да?

— Сочту за комплимент.

— Богдана, — осторожно положила руку на мое плечо, собираясь сказать что-то важное, — не надо так. Я тебе не враг. Нам нечего делить.

Конечно-конечно. Я и так тут играю роль и вообще ни на что не претендую.

— Просто я хочу дать тебе совет.

Я так и знала!

— Подожди! Мне действительно всё равно на ваши с Глебом отношения, сколько тебе лет и как велика между вами разница. Ты взрослая девушка и сама вправе принимать решения. Но я хочу тебя предупредить. Я хочу сказать, что… пожалуйста, пойми меня правильно… — забрав руку, покачала головой и тихо вздохнув, отвела взгляд. — Ты, наверное, думаешь, что я плохая, что это я разрушила счастливую семью и первая изменила, плюнув в колодец с чистой водой?

Я сейчас ни черта не думала. Мне стало абсолютно пофиг, кто и как жил до встречи со мной.

— Может и так, — продолжила Юля, не получив от меня ответ. — У каждого своя правда. Так было и будет всегда. Я всего лишь хочу предупредить тебя: не спеши доверяться Глебу. Не влюбляйся. Не знаю, сколько времени вы вместе, но я бы на твоем месте присмотрелась к нему. Он не тот, за кого себя выдает. Я прожила с ним не один год и только под конец смогла заглянуть ему в душу. Пойми, Глеб неплохой, в нем немало хороших качеств, но темноты в разы больше. Ты можешь сильно пораниться, впустив её в свое сердце. Не спеши это делать.

Удивилась ли я сему повороту? Нет. Ни капельки. Я и сама чувствовала в нем эту темноту. Это она не подпускала меня к нему, постоянно удерживая на расстоянии. Но разве солнце не должно её рассеять? Разве оно не сумет пробиться даже сквозь самые толстые слои?

— Думаю, ты умная девочка и сумеешь сделать правильные выводы. Пока ещё не поздно, оградись от Глеба, защити и себя, и своего ребёнка, иначе потом сильно расстроишься.

Она ушла, оставив после себя легкий шлей парфюма, а я так и осталась стоять перед зеркалом, не зная, как реагировать. Не исходил от Юли негатив. Не считывался. Говорила спокойно, мягко, с дружескими нотками в голосе. Она не видела во мне соперницу, но… так ли это на самом деле? Откуда мне знать, что за этой уловкой не стоит элементарное желание насолить?

До боли закусив губу, тоже решила вернуться в зал и неожиданно пискнула, столкнувшись лицом к лицу с улыбающимся Георгием. Господи, за что мне это? Почему он?

Хотела обойти, но он быстро протянул руку:

— Красивая, может, всё-таки потанцуем, а? Смотреть на тебя больно, честное слово. Такая шикарная женщина — и всё сама.

Я хотела дать отпор, но потом мазнула взглядом по нашему столику и тут же отвернулась, встретившись с хмурым выражением лица. Надо же, кто-то уже вернулся и скорее всего, даже успел заждаться. Пускай подождет, я его полвечера ждала.

— А давайте! — вцепилась в согнутую в локте руку, призывно заулыбавшись. И правда, сколько можно! Развела тут нюни, раскисла. Праздник ведь, веселиться надо.

Играла зажигательная песня и все, включая детей, весело отплясывали среди гостей, я и думала, что тоже сотворю несколько «па», но не успела я как следует разогреться, как заиграл медленный трек. Георгий даже плечи расправил и, выпятив грудь, галантно предложил мне руку.

Я посмотрела на Глеба, желая насладить реакцией, только плевать он хотел на меня с высокой колокольни. Ему куда интересней было наблюдать за сыном, нежели за мной. Вот и всё. Очередной удар ниже пояса. Люди годами живут бок о бок и то становятся чужим, а тут я внимания захотела. Ишь ты, размечталась.

— Вы так и не сказали свое имя, — повели меня в танце, тяжело дыша в ухо. И знаете, не такой уж этот Георгий и плохой. Сразу видно, что не промах, одет в дорогой костюм, волосы чёрные, волнистые. Прям как я люблю.

— Богдана, — улыбнулась кокетливо, заиграв длинными ресницами.

— Красивое имя, как и ты сама.

Приятно, конечно. Только легче от этого не стало.

— Рассказывай, давай, как докатилась до такой жизни?

Я прыснула со смеху. Шутки шутим? Хорошо.

— О, долгая история. Не хочу утомлять.

— А родом откуда?

— Я из…

— А это тебя не касается, — прогремело совсем рядом.

Я аж подскочила с перепугу и, боясь поднять голову, так и уставилась себе под ноги, словно провинившаяся школьница. От былой дерзости не осталось и следа.

— Жорик, шел бы ты к своей Люське, пока я не поведал ей о твоих прошлогодних похождениях.

— Глеб, старина! — начал оживлено мой ухажер и тут же скис. — Ну ты й…

— Да, да, я в курсе. Я тоже рад тебя видеть. А сейчас руки прочь от моей женщины, пока я не оторвал их тебе к чертовой матери.

Колебание воздуха, пустота, а потом мне в нос проник горьковато-сладкий аромат парфюма. Глеб по-хозяйски приобнял меня за талию, затем властно закинул одну руку себе на плечо, а вторую сжал в пашущей огнем ладони.

Он сказал «моей женщины» или это мне шампанское ударило в голову?

— Богдана, тебе скучно? — наклонился ко мне, едва касаясь губами виска. — Или ты забыла, в качестве кого мы приехали сюда?

У меня отвисла челюсть. Я знала, что он наглый и даже уже привыкла к некоторым особенностям его характера, но сейчас он действительно загнул.

— Это я забыла? — захлебнулась, подняв голову. Который раз за вечер стало обидно. — Присмотрись хорошенько, может ещё остались те, с кем ты не успел переговорить? А что? Я же здесь как ручная собачка. Позвал к ноге — и я тут как тут. Приказал сидеть на месте — сижу и жду. Преданно жду, между прочим. Ладно сын, я всё понимаю, но…

— О чем ты говорила с Юлькой? — беспардонно перебил мою пылкую речь, на этот раз пристально всматриваясь в глаза. — Что она тебе сказала?

И при этом так обнял, заскользив пальцами вдоль талии… Невесомо и в то же время чувственно. Блин, аж мурашки по коже. Как только попала в поле действия его магнитного поля, так и поплыла, позабыв обо всем на свете. Страшно это, вот так влюбляться. Когда теряешься, плавишься от одного только взгляда. А самое обидное знаете что? Что это чувство безответное.

— Какая разница? Просто поговорили о жизни.

— Не ври. Я весь вечер наблюдаю за тобой. Всё было хорошо, пока ты не увидела нас на улице. И я прекрасно знаю, — добавил с нажимом, — что она сказала тебя какую-то херь, после чего ты стала сама не своя.

— Раз знаешь, зачем тогда спрашиваешь?

— Потому что не хочу строить догадки. Потому что я за*бался это делать. Я хочу чтобы девушка, которой я доверился, так же доверилась мне.

Что-то сладко-сладко отозвалось внутри, защемило в груди, прогоняя из сердца мучительную ревность.

— Не переживай, ничего плохого она не сказала, — припала щекой к его плечу, пытаясь насладиться хотя бы этими скудными крохами. — Предупредила чисто по-женски. Только и всего.

В ответ Глеб уткнулся подбородком в мою макушку и шумно выдохнул.

— Наверное, поведала какой я монстр? Она рассказала, как я издевался над ней, мстя за предательство? Или как трахнул против воли, ибо она сама попалась в свои же лживые сети и была вынуждена послушно подмахивать? Не говорила? Жа-а-аль. Я и сыном её запугивал, и угрожал лишить материнский прав. А знаешь почему? Потому что семья для меня всегда была на первом месте. Я жил и дышал ею каждый миг. А когда мне причинили боль, я отплатил взаимностью. Такая уж у меня натура. Если любить — то всем сердцем. Если ненавидеть — то всей душой.

Я замерла. В ушах дикая пульсация. И страшно, и волнительно. Да, именно волнительно, потому что меня дико возбуждала его дикая грубость вперемешку с ошеломляющей откровенностью. Он не играл, не старался произвести впечатление. Сколько бы мы не общались, он постоянно выставлял себя напоказ, словно демонстрировал всему миру: вот я, смотри, жестокий, требовательный садист, все мои недостатки на виду. Не нравится — вали. Не смотри, не слушай, даже не стой рядом. Но если ты со мной, тогда прими таким, каким я есть. Потому как другим я уже точно не стану. Даже если захочу, не получится.