Читаем без скачивания Вендия 1. Город у священной реки - Брэнт Йенсен

Само путешествие киммерийцу никакого удовольствия не доставило. Он отлично помнил, что из себя представляют улицы Айодхьи, и в воображении его то и дело возникали сцены крушения паланкина, для которого в толпе просто не могло найтись достаточно свободного места. А если к этому добавить ту скорость, с которой передвигались носильщики, то картина становилась и вовсе пугающей.

К счастью, до храма Иштар и Конан, и Рамини добрались без происшествий. Киммериец и жрица расплатились с носильщиками, и те, поклонившись на прощанье, растворились в толпе.

Не успел северянин и глазом моргнуть, как его рука опять оказалась в руке маленькой жрицы.

— Познакомься, Конан, это наши стражники, — сказала Рамини, указывая на двух огромных темнокожих вендийцев, стоявших у дверей храма. Выглядели они грозно, и их громадные сабли, что были демонстрационно обнажены, также внушали уважение. Но, к сожалению, эта красивая обертка не давала никакого представления о том, какие бойцы из этих двух стражей.

И вообще, очень странная традиция – ставить перед входом в храм богини семейного очага охрану. Тем не менее, это было обязательной деталью любого храма Иштар.

— Очень приятно, — киммериец постарался подавить пробивающуюся в голосе иронию.

Стражи на приветствие никак не отреагировали, ни один мускул на лице не дернулся.

— Они – хорошие ребята, Конан. До сих пор никого не убили, — поспешила уверить киммерийца Рамини. Вторую же часть фразы вендийка, скорее всего, адресовала стражам. — И тебя они не тронут. Ни за что.

Маленькая жрица звонко рассмеялась, глядя на серьезные физиономии мужчин, и повела Конана внутрь храма.

В центральном помещении пред алтарем богини, на котором стояли дары, предназначенные Иштар, молились, опустившись на колени, четверо вендийцев. Конан заметил, как к одному из них подошла молоденькая жрица, одетая в полупрозрачные ткани, дотронулась до его плеча… Что было дальше, Конан не увидел. Рамини увела его прочь от молельни.

Они шли по широкому коридору, на стенах которого висели крохотные масляные лампы. Свету от них было немного, но дым их туманил и кружил голову. Скорее всего, эффект возникал из-за трав, что добавляли в масло. Несколько раз киммериец и жрица проходили сквозь маленькие комнаты с широкими кроватями, застеленными белоснежными простынями. У изголовья каждой из них непременно находился аккуратненький серебряный кувшин, как казалось Конану, наполненный вином. Рядом с ним стояла каша с разноцветными шариками.

В одной из комнат киммериец остановился и указал Рамини на кровать. Та улыбнулась и покачала головой.

— Уже скоро, — шепнула она.

И действительно, цель их путешествия оказалась близка.

Покои, принадлежавшие Рамини, отличались от прочих не только размерами, но и тем, что предназначались не для развлечений, а для жизни. Мраморные полы здесь были застелены пушистыми коврами, в которых ноги утопали по щиколотку. На стенах висели картины с изображением видов Айодхьи, обнаженных женских тел и цветов. Натуральных цветов, в основном снежно-белых лилий и алых роз, в комнате тоже было предостаточно. От коридора покои жрицы были отделены только тонкой резной перегородкой, которая ничего не смогла бы скрыть от зорких и любопытных глаз.

Рамини показала киммерийцу, чтобы он ложился на кровать.

Конан послушался. Раскинувшись на мягких перинах, он с вожделением наблюдал за тем танцем, что исполняла для него маленькая жрица. Двигаясь в такт несуществующей мелодии, вендийка постепенно обнажала свое прекрасное тело. До профессиональных танцовщиц ей, конечно, было далеко, но та легкая неловкость, с которой она исполняла свой танец, будила в Конане еще большее желание.

Наконец, представление закончилось, и Рамини скользнула к киммерийцу в объятья.

Следующие три колокола были заполнены поцелуями, взаимными ласками, нежностью и бесконечным наслаждением. В какой-то момент, Конан даже не заметил когда именно, к ним с Рамини присоединилась еще одна жрица. Заканчивали же любовное игрище они уже вчетвером.

Все три девушки не скрывали своего восхищения киммерийцем. Раз за разом они пробуждали в нем огонь желания. Конан только дивился на жриц Иштар: казалось, в искусстве любви для них не осталось никаких запретов. Он ожидал от храма богини семейного очага чего угодно, но такое…

Однако это ни в коем случае не означало, что северянин оказался разочарован. Наоборот, такого удовольствия он не получал очень давно, наверное, со времен Шадизара.

— Оставьте нас, — попросила подруг Рамини, когда силы у всех любовников подошли к концу и они просто лежали на кровати, наслаждаясь приятной истомой в своих телах.

Девушки страстно поцеловали Конана на прощанье и скрылись за перегородкой.

— Это лучшее, что когда-либо со мной бывало, — произнесла Рамини, обхватив руками плечи северянина.

— Я ни на миг не пожалел, что ушел вместе с тобой с праздника, — признался Конан.

Жрица уселась верхом на живот киммерийца и дотронулась до своих грудей.

— Я тебе нравлюсь? — спросила она.

— Ты великолепна!

— Что тебе больше нравится? Мое тело или то, как я занимаюсь любовью?

— Все! В тебе все прекрасно.

— Да? Я рада. Когда такой мужчина, как ты, говорит комплименты, это приятно. Я начинаю чувствовать себя самой желанной женщиной на свете.

Рамини склонилась над киммерийцем и начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, отчего маленькая грудь жрицы с аккуратненькими рубиновыми сосочками возбуждающе подрагивала. Конан безумно жаждал прикоснуться губами к этой потрясающе красивой молодой плоти, а затем перевернуть девушку на спину и в очередной раз овладеть ею. Но северянин чувствовал, что вендийка наслаждается моментом, тем напряжением, что возникло сейчас меж их телами, и он не желал лишать ее этого удовольствия.

— А мои подруги? Они пришлись тебе по вкусу?

— Да. Но ты лучше.

Конан не мог больше терпеть. Он привлек к себе Рамини и начал жарко целовать ее шею. Какое-то время вендийка наслаждалась ласками киммерийца, постанывая от удовольствия, но потом отстранила его.

— Нет! — заявила она. — Я хочу, чтобы ты все еще желал меня, когда соберешься уходить. Ты должен вернуться ко мне, хотя бы ради удовлетворения своей похоти.

Вендийка слезла с кровати, взяла со столика, стоявшего у изголовья, красный шелковый платок и обмотала его вокруг бедер. Потом подошла к другому столу, который явно выполнял функции обеденного, наполнила две чаши белым вином и вместе с ними вернулась к киммерийцу. Ложиться, правда, она не стала, просто присела на краешек кровати поближе к Конану.