Читаем без скачивания Его волчица. Я тебя приручу (СИ) - Невинная Яна

Глава 22. Вера. Изгнание из стаи

Злой ветер кусает за щеки, омытые слезами. Плачу всё время, что иду к домику в горах, куда направила Йоланта. До сих пор не могу прийти в себя от всего произошедшего. Слишком быстро закончилась моя жизнь в стае, которая почти стала семьей.

Меня словно окунули в ледяную прорубь, до того я заморожена внутри. Тело трясет, зуб на зуб не попадает, но даже не от холода, а оттого, что мне нужно будет разговаривать с Демьяном.

Я думала, что стала сильнее, взрослее, но, как хрупкий стебелек, сломалась от первых серьезных испытаний…

Буря разразилась неожиданно. Я так отчаянно хотела понять, почему лицо Йоланты перекосилось при имени Демьяна, что не могла больше наслаждаться жизнью в стае. «Это меняет всё», – сказала она, оставив меня теряться в догадках.

Но вскоре всё прояснилось. Но лучше бы тайна оставалась покрытой мраком. Я узнала, что Демьян организовал побег из «Возрождения», уговорив сбежать еще десять человек, в том числе трех детей.

Они прятались в небольшом домике, не связываясь с родственниками напрямую, только Демьян через интернет, чтобы получать деньги для проживания этих людей. Я хотела знать почему, но догадалась сама.

Они пережидали, не зная, выживут ли. Пыталась поставить себя на место этих несчастных. Мне часто приходилось иметь дело со смертельно больными людьми, не только со стариками.

Все по-разному относятся к сообщению о скорой смерти. Иногда это отрицание, иногда гнев, некоторые пытаются бороться, а кто-то сразу сдается. Я не вправе судить выбор этой общины.

Но оставалась обязанной Беловым. Мне нужно было связаться с Демьяном, чтобы передать ему сообщение от родителей. Но пока я не представляла, как это сделать.

Оказалось, что пациентов «Возрождения» оборотни называют выродками. Меня каждый раз передергивало, когда кто-то выплевывал это слово. Никогда его не произносили с жалостью, только со злостью, омерзением или ненавистью.

Выродки стали врагами стаи. И виноваты в этом были только они.

Йоланта рассказала, что Демьян поймал оборотня по имени Януш, изгнанного ранее за вызов альфы на бой. Януш настойчиво ухаживал за Йолантой, но она отказала ему, хотя и не отрицала, что ей было приятно внимание двух мужчин. Но законы стаи непоколебимы.

Януш обозлился, и теперь, когда вернулся, положение его в стае было шатким. Он каким-то образом завоевал возможность остаться на испытательный срок, но окончательно вопрос должен был решиться на совете. Я очень хотела на нем присутствовать, но Йоланта была против.

Что вызывало недоумение, ведь она так хотела сделать меня частью стаи. Но почему-то пыталась отговорить меня.

– Что меняют мои чувства к Демьяну? – спрашивала я у нее в который раз.

– Выродки – наши враги. А ты любишь врага. Если встанет выбор, чью сторону ты примешь? – задала она резонный вопрос.

– Почему нужно воевать? Я думала, вы цените мир. Ни разу не видела, чтобы кто-то ссорился.

– Конечно, ценим. Но пойми, Вера, не мы начали войну. Когда мы жили в городах, связь поддерживалась, как у обычных людей. Телефон, интернет, иногда ходили в гости друг к другу. Здесь мы живем все вместе, как в старые времена. Мы все – единое целое. Все связаны друг с другом. И наши древние инстинкты пробудились. Кровь за кровь. Понимаешь?

– Никогда этот лозунг не приводил ни к чему хорошему. Кровь за кровь, око за око. Вы мстите им, а потом они мстят вам, и так длится без конца. Такую участь ты планировала для своего ребенка? – решила я ударить по больному месту, уязвить Йоланту, чтобы она поняла самое важное – война обязательно принесет с собой жертвы.

– Воевать будут мужчины. И они обязательно победят. Как ты не понимаешь? Мы накажем их всех. Януш рассказал, что они делали с ним. Я испытала это на себе и никому такого не пожелаю. За всё это должен кто-то ответить.

– А как же профессор? Ведь он должен тоже получить свое за то, что поймал твоих сородичей и тебя, за то, что вливал кровь оборотней больным людям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Этот вопрос тоже вынесен на обсуждение совета.

– Но почему мне нельзя присутствовать?

– Я не хочу, чтобы ты выдала себя, когда мы будем говорить о выродках. Тебя могут испугать воинственные речи. Ты слишком ранимая.

– Я выдержу, обещаю. Не могу больше мучиться от неизвестности! – взмолилась я, но Йоланта была как никогда тверда.

– Нет, Адам решил, что ты не будешь на совете.

– Я чувствую, как сильно колотится твое сердце, а малыш ворочается, как волчок. Ты не должна так нервничать, Йола. – Положив ладонь на большой живот, я помогла ребенку успокоиться. Йола крепко сжала мои пальцы, из глаз полились слезы.

– Мне кажется, что мы с тобой играли в куклы, как дети, и вдруг пришли взрослые и отобрали у нас игрушки. И всё стало по-настоящему. Жестокий мир, жестокие правила.

– Всё будет хорошо, – произнесла я банальность, в которую совсем не верила.

Костю тоже не позвали. Я рассказала ему новости и пожаловалась на непонятное поведение Йоланты. Когда он узнал, как обстоят дела, то стал собираться в путь. Хотел найти Демьяна.

Но вдруг его затрясло, глаза закатились, и он упал навзничь, продолжая биться в лихорадке. Кости его не просто хрустели, как у детей, показавших мне обращение, они ломались прямо на глазах. Его выкручивало в разные стороны.

Я схватилась за голову, онемела от ужаса, не понимая, что происходит. Закричала. На крик прибежала Йоланта, быстро оценила обстановку и позвала Адама, который еще не отправился на совет.

– Что с ним? – затормошила я Йолу, а она оттащила меня в сторону.

Костя продолжал дергаться на полу, превращаясь в волка и обратно. Это происходило так быстро и хаотично, что он мерцал у нас перед глазами. Я не могла смотреть на его мучения и очень хотела помочь, но Йола сказала, что это бесполезно.

Адам сходил за цепями, поймал Костю и приковал его к специальным крюкам, крепко вмонтированным в пол.

Этот грозный молчаливый мужчина так и не стал мне близок, только один раз поблагодарил за спасение жены и ребенка и больше не подходил, так и считал меня чужачкой. Ему пришлось для этого, наверное, проявить большую ловкость, поскольку жили мы в одном доме.

Но я не догадывалась, как плохи дела, пока Йола не сказала мне об этом. Костя уже успокоился и не вырывался, лишь жалобно скулил, положив морду мне на колени. Жуткое ощущение, когда смотришь в лицо зверя, а видишь выражение знакомого тебе человека, словно загнанного внутрь волчьей оболочки.

– Костя слишком не хотел быть оборотнем, отрицал своего волка, противился своей новой природе, – рассказывала Йола, сидя рядом со мной и гладя по волосам. – У тебя всё по-другому. Ты, наверное, в прошлой жизни очень легко адаптировалась к изменениям, ведь у тебя их было так много. Поэтому приняла свою новую сущность гораздо проще. Как данность. Ни лихорадки, ни боли. У Кости всё иначе.

Меня покоробило словосочетание «прошлая жизнь», но я ничего не сказала пока, слушая дальше.

– Ты рассказала ему о том, что рядом Демьян. Кажется, они были знакомы раньше. Поэтому у Кости вспыхнула надежда на возвращение домой. А он почти смирился с тем, что обратится. И тут твоя новость.

– Так, получается, я виновата?

– Не вини себя. Мне кажется, Косте всегда было бы трудно в стае. Он хотел бы вырваться в свою прежнюю жизнь.

– А почему нельзя быть оборотнем и жить по-прежнему? Неужели это невозможно?

– А сама как думаешь?

Звучало так печально, что я не стала развивать тему, тем более что сейчас меня больше волновало состояние Кости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Он сможет вернуть себе человеческий облик? – спросила я с опаской.

– Кто знает? – Йола пожала плечами. – Те оборотни в «Возрождении» так и оставались зверями, когда мы покидали лабораторию. Я хотела их сначала спасти, но побоялась, что они могут напасть даже на меня. Кто так долго живет волком, рискует им и остаться. У Кости немного иначе. Его волк в ярости, что его отрицали, поэтому он одержал победу над человеком. Всё зависит от самого Кости. Он должен бороться.