Читаем без скачивания Улица младшего сына - Лев Кассиль

Это было в 1939 году, когда Володя уже перешел в пятый класс. К тому времени и относится взрыв, который произошел на верхнем школьном дворе. «Три Вовы», как звали их в классе, — Володя Дубинин, Володя Киселевский и Володя Бурлаков — решили пустить в небо воздушный шар, о котором они только что прочитали в книге «Физика для всех». Для этого они раздобыли в химическом кабинете немного водорода в колбе и попробовали наполнить им склеенный из папиросной бумаги шар. Но тут случилось непредвиденное: образовалась гремучая смесь — и в школьном дворе трахнуло так, что в окне сторожки вылетело стекло. Опять были неприятные разговоры, опять Юлия Львовна объясняла Володе, что он берется за дела, которые ему еще не под силу, что всякое умение опирается на знание, а когда человек еще мало знает, так из всякой хорошей затеи может получиться только беда.

Не одобрен был также проект нового гигантского воздушного шара, на котором, по точным расчетам трех Вов, можно было без труда долететь до Луны. Надо было лишь изготовить три оболочки. Первая — наружная — должна была бы лопнуть в субстратосфере. От второй шар, как полагали Вовы, освободится в стратосфере. Тогда его с разгона вытолкнет в мировое пространство так, что он долетит до Луны. Тут при спуске пригодится последняя оболочка шара. Все, таким образом, было рассчитано и предусмотрено.

Но учитель физики Василий Платонович забраковал проект, так как нашел его ненаучным, ибо аэростат не мог лететь в безвоздушном пространстве. Не пригодился бы он и при спуске на Луну, почти лишенную атмосферы. Кроме всего, учитель озадачил будущих аэронавтов одним очень простым вопросом:

— А как же вы, милые мои, собираетесь обратно лететь?

Над этим как раз ни один из Вов еще не задумывался.

И вот тогда учитель физики Василий Платонович посоветовал Володе вступить в авиамодельный кружок Дома пионеров.

— Ты пойми, — говорил Василий Платонович, — сейчас время авиации, а не воздухоплавания, век аэропланов, а не аэростатов: победили аппараты тяжелее воздуха. Если хочешь завоевать воздух, берись пока за модели. Это — упоительное дело. И вполне тебе по плечу. Только выдержкой запасись. Терпение требуется большое.

И Володя поступил в клуб юных авиастроителей — «ЮАС».

Инструктор Николай Семенович, сам похожий на школьника-переростка, круглоголовый, с облупленным носом и выгоревшими волосами, записал Володю. Он рассказал, с чего надо будет начинать, показал чертежи простейшей модели и ввел новичка в большую, просторную комнату, где сквозняк из открытой им двери тронул легкие, трепещущие модели, подвешенные под потолком. Острокрылые, кажущиеся невесомыми аппараты из тончавших реек, обтянутые навощенной полупрозрачной бумагой, словно парили на невидимых тросиках. Колыхнувшись от ветра, они с легким и тугим стуком задевали друг друга. Тут были большие, громоздкие модели, широко распластавшие хрупкие перепончатые крылья. Под ними висели, поворачиваясь на тросиках, модели маленькие, немногим больше, чем бумажные голуби, которых умели запускать Володины друзья еще в первом классе школы. Были тут обнаженные, еще не обтянутые бумагой каркасы будущих летательных аппаратов, со сквозным скелетом из тонких прямых планочек и гнутых ребрышек, гладко обточенных, протертых наждачной бумагой и шкуркой. Решетчатые сочленения моделей, крылья, хвосты, фюзеляжи громоздились на столах, за которыми трудились ребята такого же возраста, как Володя, и немного старше. И пахло здесь интересно: клеем, какой-то эссенцией, смолой и воском.

— Ты пока осмотрись, — сказал инструктор, — а я сейчас вернусь.

Неподалеку от Володи, присев на корточки перед столом, положив подбородок на край его, паренек с круглым лицом и широким вздернутым носом проверял, хорошо ли и ровно ли скрепил он заднее оперение стабилизатора своей новенькой модели.

Полукруглый край красиво выведенного крыла находился в нескольких сантиметрах от Володи. Мальчуган так увлекся работой, что не замечал новичка. Прищуривая то один, то другой глаз, прижимая подбородок к столешнице, он присматривался к своему аппарату справа я слева, отчего голова его качалась на столе, как ванька-встанька.

— Это у тебя летающая? — спросил у него Володя.

— Не знаю еще, — скромно отозвался тот.

Потом он встал, отошел в сторону, стал рыться в инструментах. Володя незаметно протянул руку и потрогал хвост модели. Но оказалось, что хвост был только приставлен к туловищу маленького самолета, и, едва Володя тронул его, хвост отвалился. Володя стал испуганно прилаживать его к тому месту, от которого он отскочил, но было уже поздно.

— Тебя просили трогать? — закричал владелец модели и хотел оттолкнуть Володю.

Но Володя крепко держался за нижнюю рейку фюзеляжа.

От толчка он не устоял на месте, отступил на шаг, не выпуская рейки, и почувствовал, что она, отломившись, осталась у него в руках.

— Ты что?.. Ломать все сюда пришел? — спросил разъяренный конструктор и мазнул рукой Володю по щеке. Рука у него была в саже, потому что он только сейчас готовил клей.

Володя с рассвирепевшим, перепачканным в саже лицом бросился на него. По дороге он успел левой рукой зачерпнуть из жестянки клей и, в свою очередь, мазнул по физиономии противника, который, надо отдать ему справедливость, больше берег модель, чем себя. Отбиваясь одной рукой от Володи, он высоко держал над головой свою поломанную конструкцию, и низкорослый новичок, прыгая на негр, тщетно пытался ее достать.

Вдруг Володя почувствовал, что кто-то крепко обхватил его сзади, поднял в воздух и оттащил в сторону.

— Эй-эй!.. Что это за воздушный бой? Что за нападение орла-стервятника на самолет?

Взъерошенный, со щекой, исполосованной сажей, весь красный, Володя, тяжело дыша, стоял перед инструктором.

— В чем дело? Что такое?..

— Он мне всю мою новую «Чайку» изломал! — пожаловался Володин противник и, скомкав на столе обрывок бумаги, тщательно вытер им физиономию. — Ну, я ему и дал раза!..

— Хорош! — сказал инструктор. — Орел! — повторил он насмешливо. — Парень приходит в первый раз к нам в клуб, а его тут же благословляют сажей! Ну, живо — раз-два! Вымойте оба руки. Вон, у рукомойника…

Противники молча побрызгались под рукомойником и вернулись к инструктору.

— Покажите-ка руки… Ну, более или менее приличные. А теперь протяните их друг другу, помиритесь, да уж и познакомьтесь заодно. Вот это наш новый кружковец — Дубинин Володя, а это, — он показал на Володиного противника, — Женя Бычков, наш рекордсмен. Его схематическая, типа «Чайки», модель недавно городской рекорд побила.

Потом инструктор усадил Володю за стол, дал ему острый стальной ножичек, вроде бритвочки, и показал, как из тонкой деревянной пластинки следует вырезать по нанесенному на ней чертежу ребрышки будущего крыла модели. Володя с жаром принялся за дело, но первое же ребрышко у него сломалось. Он прикусил губу, потерся подбородком о плечо, бросил исподлобья взгляд на Бычкова: тот продолжал возиться со своей моделью. Володя кинул сломанное деревянное ребрышко под стол, взялся вырезать второе, но поспешил, и от резкого движения у него треснула дощечка. Сзади, за столом у стены, кто-то хихикнул.

— Ты же не так держишь, — сказал вдруг Бычков, внимательно смотря на руки Володи.

— Рыба-бычок, цыц и молчок! — тихо ответил Володя и остался сам очень доволен своей находчивостью.

— Не хочешь, как хочешь!

Оба некоторое время молчали. У Володи дело не ладилось… Ребрышки или ломались, или выходили корявыми, неровными. А на другом краю стола — легкая, стройная, гладко обточенная, словно дразнила его, — модель Жени Бычкова. Женя уже обтягивал готовый каркас крыла тугой вощеной бумагой, легонько щелкал по ней ногтем, и она отзывалась звонко, как бубен.

Володе хотелось бросить все и уйти отсюда, пока никто не обнаружил, сколько добра он перепортил, но не в его правилах было бросать дело, если он для себя решил довести его до конца.

— Ну, как твои успехи? — Инструктор Николай Семенович стоял за его спиной. — Э, — огорчился он, — так у нас с тобой дело не пойдет! Ты бы так и сказал, что у тебя не выходит. Попросил бы помочь… Женя, что же ты?.. Сидишь рядом и не можешь поправить товарища?

— Я хотел, а он хочет сам…

— Слушай, Дубинин, — сказал инструктор, — так не пойдет. «Сам»! У нас все сами, но есть такое правило: помогать друг другу в деле. Видишь, что у товарища не выходит, сам умеешь делать лучше — помоги. У самого не получается — обратись, чтобы другой подсобил. Вот что, Женя: ты сегодня уж поработал достаточно, хватит. Сядь и помоги Дубинину.

— Вы мне лучше покажите… я сам, — попробовал было возразить Володя.

— Сам будешь, когда научишься, а сейчас слушай, что тебе говорят… Начинай, Женя.

— Держать резец нужно так, — проговорил Женя и взял из неохотно разжавшихся пальцев Володи ножичек. — А дощечку ты клади сюда и придерживай ее вот этим пальцем. И не нажимай очень. Вот так слегка веди… Видишь, как хорошо пошло!