Читаем без скачивания Золотой треугольник - Морис Леблан

— В Руан, судно наше реквизировано для военных нужд…

— По дороге брали пассажиров?

— Да, в Манте.

— Его имя?

— Симон Диодокис.

— Куда он делся?

— Мы высадили его на берег… Он поехал дальше по железной дороге.

— Зачем он ехал с вами часть пути?

— Чтобы расплатиться с нами.

— За что?

— За груз, который мы доставили в Париж два дня тому назад.

— Мешки?

— Точно так.

— С чем?

— Этого мы не знаем… Он обещал хорошо заплатить, и мы ни о чем больше не спрашивали.

— Где теперь этот груз?

— Мы перегрузили его на маленький пароход, ждавший нас недалеко от Пасси.

— Название этого парохода?

— «Серна». На нем экипаж из шести человек.

— Где он сейчас?

— Вероятно, уже дальше Руана. У него очень быстрый ход. Симон Диодокис должен был его нагнать…

— Вы давно знаете Симона Диодокиса?

— Первый раз видели его… Но мы знали, что он доверенное лицо Эссареца.

— А! Вы, значит, выполняли поручения Эссареца?

— Несколько раз и всегда одни и те же.

— Что же он, каким-нибудь сигналом призывал вас к берегу?

— Дымом из старой трубы.

— И вы всегда возили мешки?

— Да… мешки. А с чем они, мы не знали. Он нам хорошо платил. Мы не спрашивали.

Патриций не задавал больше никаких вопросов. Он спустился в лодку и поспешил к берегу. Дона Луиса он застал в гостинице за вкусным ужином.

— Скорей, — сказал он, — груз на пароходе «Серна», который мы можем нагнать между Руаном и Гавром.

Дон Луис встал и протянул Бельвалю пакет, завернутый в белую бумагу.

— Ваши сандвичи, капитан. Нам предстоит тяжелая ночь… Жаль, что вы не выспались, как я… Едем! Я сам сяду за руль.

Но едва они отъехали от гостиницы, как Патриций воскликнул:

— Куда же вы! Поворачивайте обратно! Ведь мы едем на Мант и в Париж!

— Туда нам и надо, — ответил дон Луис, усмехаясь.

— Что? В Париж?

— Ну конечно.

— Однако это… это уже слишком… Я вам говорю, что оба матроса…

— Ваши матросы мошенники!

— Они меня уверили, что груз…

— Груз… Да над вами посмеялись, капитан.

— Позвольте, но «Серна»…

— «Серна»? А я вам говорю, капитан, что нас провели… Этот Симон — ловкая шельма! Черт возьми, негодяй вырыл мне волчью яму, и я бухнулся в нее головой! Ну посмотрим еще, чья возьмет… Всякая шутка имеет предел… Скоро ему, пожалуй, уже не до шуток будет.

— Однако…

— Вы как будто недовольны, капитан? После неудачи с «Прекрасной Еленой» вы хотите отыграться на «Серне»? Сделайте одолжение, если вам так хочется… Сойдите в Манте. Но считаю своим долгом предупредить вас, что Симон теперь в Париже, он опередил нас на три-четыре часа.

Бельваль вздрогнул. Симон в Париже! В Париже, где Коралия теперь одна…

Дон Луис продолжал:

— Негодяй! Ловкий ход придумал, а? Этакая бестия… Подумать только, «Воспоминания Бенджамина Франклина»! Будучи уверен в том, что я приеду, он рассудил так: дон Луис — опасный человек, он тотчас поймет, в чем дело, и тогда крышка мне и золоту… Чтобы избавиться от него, надо так или иначе направить его по ложному следу… Ловко придумано! И вот в дело пущена книга Франклина, раскрывающаяся на нужной странице, и моя неизбежная и легкая находка канализации, и нить Ариадны, предусмотрительно вложенная в мою руку. А на самом деле от подвала до хижины Берту меня вела незримая рука Симона… Хотя нет! На набережной я почувствовал что-то неладное. Но у берега какое-то суденышко… Значит, у матроса можно навести справки… Конечно, это еще одна ловушка! Это ясно, как дважды два…

— Но тот человек…

— Ну, конечно, соучастник Симона. А тот, не подозревая, что его кто-то провожает до вокзала, поручает этому человеку направить меня в Мант. Здесь продолжается та же комедия: «Прекрасная Елена» с двойным грузом, Симоном и золотом. Мы пускаемся в погоню за «Прекрасной Еленой»… На ней, конечно, нет ни Симона, ни золота. Теперь оказывается, мешки перегрузили на «Серну»… Мы преследуем ее до Руана, до Гавра и, разумеется, совершенно напрасно, потому что никакой «Серны» в действительности нет. Но мы воображаем, что она существует, и только ускользнула от нас. И тогда дело в шляпе. Миллионы исчезли, Симон исчез, и нам остается примириться с неудачей и отказаться от дальнейших поисков. Понимаете, отказаться от дальнейших поисков… Вот цель этого пройдохи. И он добился бы своего, если бы…

Машина неслась с огромной скоростью. Дон Луис лишь иногда с завидной ловкостью притормаживал у шлагбаумов. Сторожевые посты, предъявление документов, удостоверений личности и опять головокружительная езда…

— Но… что это, — спросил Патриций, — что навело вас на верный след?

— Эта женщина в Манте… Сначала я и сам не был уверен… Я почему-то не мог забыть лица человека, с которым мы разговаривали на барке «Ленивец». У меня тогда мелькнула мысль, что это переодетая женщина… Но когда мы увидели ту даму в Манте, меня вдруг как громом поразило.

Дон Луис подумал немного и тихо продолжал:

— Но кто, черт возьми, эта женщина?

Оба молчали.

— Грегуар, вероятно, — вырвалось у капитана помимо воли.

— Что? Что вы сказали? Грегуар?

— Ну, да — раз этот Грегуар на самом деле женщина…

— Послушайте, что вы говорите?

— Да, да… Об этом сказал на допросе Бурнеф!

— Но в вашем дневнике об этом нет ни слова!

— Да… верно… я упустил эту подробность.

— Подробность! Это что же, пустяк, по-вашему? Если бы я об этом знал, я тотчас догадался бы, что этот перевозчик не кто иной, как Грегуар, и мы не потеряли бы целую ночь… Ну и чудак же вы, милый мой…

Досада не изменила, однако, добродушного настроения дона Луиса, он искусно правил машиной и напевал что-то… Но Патриция томили мрачные предчувствия, и лицо его становилось все мрачнее. А дон Луис ликовал.

— Это дело начинает все больше увлекать меня. Я не люблю, откровенно говоря, легких побед… Поэтому я был все это время в дурном настроении. Подумать только! Чего он не навертел: книга Франклина, золотой канал, всякие сложности и загадки, разрешающиеся сами по себе, свидание в Манте, «Прекрасная Елена», бегство с золотом на каком-то жалком суденышке… Это может еще сойти в мирное время, но не теперь, когда страна на военном положении и на каждом шагу осмотры и проверки. И такой тертый калач, как Симон, рискнет отправиться в подобное путешествие? Я все время подозревал что-то неладное, потому-то и послал Я-Бона наблюдать за хибаркой Берту… Я был почти уверен, что на берегу непременно произойдет что-то интересное… И что? Ведь я не ошибся? У господина Луиса чутье, как видите, еще не притупилось… Капитан, заявляю вам, завтра вечером я уезжаю… Впрочем, я вам это уже говорил. Я должен уехать… Но мы победим! Мы все узнаем, и об этом пресловутом золотом треугольнике тоже. Быть может, речь идет о том, что мешки — сложены в виде треугольника… Повторяю вам, капитан, рано или поздно мы все узнаем… Мешки с золотом будут в наших руках… И Патриций с Коралией пойдут в мэрию, а я буду их посаженным отцом, и они народят много, много детей…

Они подъезжали к Парижу. Бельваль с трудом скрывал возраставшую тревогу.

— Вы полагаете, что нам больше нечего опасаться? — спросил он.

— О! Что вы? Этого я не говорил. Драма далеко еще не закончена. После заключительной сцены третьего акта, которую мы назовем сценой с углекислотой, наверное, будет еще и четвертый акт, а может быть, и пятый… Враг не сложил оружия.

Автомобиль выехал на безлюдную набережную. Дон Луис вышел из машины и три раза тихо свистнул.

— Никто не отвечает, — прошептал он. — Я-Бона, значит, здесь нет.

— А Коралия?

— Почему вас это так тревожит? Симон не знает, где она находится.

В хибарке Берту было пусто, у берега по-прежнему стояла барка.

— Пойдем туда, — сказал дон Луис. — Это судно, по-видимому, жилье пресловутой Грегуар. Она вернулась, потому что, по ее расчету, мы находимся теперь по дороге в Гавр. Во всяком случае, Я-Бон не мог не быть здесь и, вероятно, оставил какой-нибудь знак… Пойдемте капитан…

— Но я… я даже понять не могу, отчего мне так жутко.

— Полноте, — снисходительно заметил дон Луис. — Чего же вы боитесь?

— Того, что мы сейчас увидим…

Они зажгли фонарь, нащупали пистолеты в карманах и спустились к воде. Дверь каюты была заперта.

— Эй, дружище… Открывайте!

Ответа не последовало. Вышибить дверь оказалось делом нелегким. Она была очень тяжела и отнюдь не походила на обычные двери кают. Наконец им все-таки удалось высадить ее.

— Черт возьми! — воскликнул дон Луис, первым вошедший в каюту. — Вот чего я не ждал…

— Что? Что?

— Глядите… Это женщина, которую звали Грегуар… Да она никак мертва…

Женщина в мужской блузе лежала навзничь на узкой железной кровати. Беспорядок вокруг свидетельствовал о борьбе жертвы с убийцей.

— Я не ошибся… Вот и платье, которое было на ней в Манте… Что с вами, капитан?