Читаем без скачивания Выйти замуж за бандита. Выжить любой ценой - Маргарита Климова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плыви, дружище, плыви, пока не спустят в унитаз, и, надеюсь, на спусковую кнопку нажму я. Нажму с удовольствием, победно улыбаясь тебе в лицо. За то, что не дал трахнуть Захратовскую шлюху, за то, что спрятал её от меня, за то, что не позволял полностью выпустить зверя. Урод! Шкуру, видите ли, не порть, кости не ломай, насмерть не души.
Глава 26
Дамир
— Новости есть? Хоть какие-нибудь зацепки? — спрашивает Макс после того, как мы уединяемся в кабинете.
Каждодневный вопрос, с которым я встаю, ложусь, переживаю день. Максим смотрит на меня тем же взглядом, что смотрел четыре года назад, когда я собственными руками поломал и выбросил Веронику. Мне тяжело под его взглядом, словно я не состоялся как мужчина, как глава рода. Да, я и не состоялся, не справился, позволил украсть самое ценное и теперь не могу найти.
Если детям была уготована такая участь, то Нике досталось во много раз больше, и чем дольше я мнусь на месте, тем непоправимее вещи происходят с ней. Не для меня, я переживу что угодно, перешагну через любую проблему, лишь бы малышка была со мной, для неё. Не от каждой грязи женщина может отряхнуться, не каждую боль пережить.
— Нет, — в очередной раз отвечаю я. — Столько упущенного времени. С ней могли сделать что угодно.
— Ника сильная, — успокаивает друг. — Не смотри, что она такая нежная. С её характером эта бестия даст фору любому мужику.
Знаю, что она сильная, вижу каждый раз, когда стягиваю с неё одежду, чувствую пальцами, когда глажу по спине. Сильнее её нет на свете женщины, но я отдал бы что угодно, лишь бы не проверять границы и глубину её силы.
— Полька очень переживает. Матка всё время в тонусе, боится не дождаться и родить раньше времени, — жалуется Макс, с силой сжимая пустой стакан. Он достал виски, сел в кресло, и так и не налил его, погрузившись в разговор. — Заметил, Кирка совсем перестала говорить? Раньше не замолкала, мамкала, а после возвращения, словно в рот воды набрала.
Киваю в ответ. Конечно заметил. И то, что Кира даже плачет, не издавая ни звука, и то, что Глеб замкнулся и старается уединиться. Все как будто застыли в ожидании Вероники. И дети, и дом, и жизнь.
— Больше всего я боюсь потерять надежду, — делюсь с другом, надеясь выговориться и ощутить облегчение. Может походить к мозгоправу. Говорят, помогает. — Месяц, и никаких сподвижек. За столько дней можно так человека искалечить и поломать.
— Починим, главное, вернуть, — безапелляционно заявляет Максим, всё же вспоминая о пустом стакане и щедро плеская туда карамельную жидкость.
— Верну. Душу дьяволу продам, но верну, — грохаю по столу кулаком, отчего подскакивает мой пустой стакан и дребезжит от столкновения с толстым стеклом.
С того кошмарного дня, когда похитили мою семью, Максим с Полиной и Мирой переехали сюда несмотря на то, что в данный момент мой дом стал самым небезопасным местом. Поля взяла на себя роль плакальщицы и вечной причитательницы, чем хоть немного вносила жизнь в умирающее пространство, а Макс постоянно дёргал, поддавал пинки, не давая стухнуть в пустом доме.
Благодаря Максу, ремонтные работы провели в ускоренном темпе, а благодаря Полине, дети по присмотром любящей тёти. Несмотря на отёки и объёмный живот, Поля старается проводить всё время с племянниками, обнимая, целуя и отвлекая игрой. Правда, отвлекаются они неактивно, но её старания бесценны.
На утро дурдом набирает обороты. Сначала приходится разбираться со скандалом, устроенным Элеонорой на пропускном пункте, приехавшей без предупреждения с дурацкими документами, которые вполне могла подписать сама, затем создавать видимость работы и вникать в отчёты, высланные на почту.
Всё это время помощница стоит за спиной, тычет пальцем в монитор, перегибаясь при этом через плечо и раскладывая на мне грудь. Тяжелый запах ванили в её духах раздражает, наполняя воздух удушливой вонью, а прогиб в спине и неровное дыхание на ухо не оставляют вопросов, для чего она сюда припёрлась.
— Ещё раз положишь свои сиськи на меня, и их у тебя станет на две меньше, — цежу сквозь зубы, дёргая плечом и сбрасывая её телеса с себя.
— Дамир, я же из добрых побуждений, — лебезит она, хлопая ресницами и вытягивая губы. — Детям нужна мама, особенно маленькой Кирочке, а я их очень люблю, и тебя люблю. У меня получится заменить им мать.
— А с чего ты взяла, что им нужна замена матери? — пытаюсь держать себя в руках, что с трудом получается.
— Всё ещё веришь, что Вероника жива? Сомневаюсь. Она давно мертва, Дами…
Сдавливаю её глотку, отрывая от пола и впечатывая в стеллаж, от чего папки и всякая мелочёвка валится на меня. Чуть сильнее сжать пальцы и резко повернуть кисть, грязный рот шлюхи замолкнет навсегда. В её глазах застывает страх, а руки хаотично цепляют предплечье, стараясь отодрать и позволить проникнуть кислороду. Да, я не тот Дамир Авазович, которого все привыкли видеть в офисе. Своё тело, вот уже много лет, делю с жестоким зверем, не терпящем блядство, дурость и воровство.
— Через шесть часов тебя не должно быть в городе, иначе твой накаченный рот будет полировать члены моих ребят до те пор, пока не сотрётся, а после они примутся за твою задницу, — шиплю ей в лицо, не сдерживая больше себя. — После пары сотен бойцов от тебя ничего не останется. Закрой глаза, если поняла.
Она зажмуривается, поняв, куда попала и что её ждёт в случае непослушания. Отпускаю, и она валится в ноги, как куль с дерьмом. Хотя, насчёт «как» погорячился. Стою и наблюдаю за её трепыханиями и неуклюжим передвижением на четвереньках. Слишком узкая юбка ограничивает ширину шага, а высокие шпильки мешают подняться без поддержки.
— Тебя проводят и помогут собрать вещи. Не тяни. Побереги жопу и жизнь, — напутствую её на прощание и даю указания двум
