Читаем без скачивания Проводы на тот свет - Лев Корнешов

Они неторопливо шли по широкой аллее. Благасов давал объяснения: кто где лежит, рассказывал об известных людях, которые окончили свой земной путь здесь. Он удивительно хорошо ориентировался среди могил, хотя кресты и памятники были укрыты темными, почти траурными сумерками.

— Раньше старались поставить на могилках красивые памятники — скорбящего ангела, подбитую птицу, бюст красивой опечаленной девушки. А сейчас вошли в моду кресты. Именно в моду! На могилу атеиста при жизни родственники после его смерти норовят взгромоздить крест. Словно умоляют: «Прости его, Господи, и прими душу его». Я, кстати, за это никого не осуждаю, ибо не ведают, что их толкает на — раскаяние или стремление схитрить.

— Скорее, просто возрождаются традиции, — задумчиво сказал Алексей. Настроение на него нахлынуло странное. Ему казалось, что в сумеречном свете мелькают какие-то тени, слышатся шорохи.

— Да, да, — чутко понял его Благасов. — Мне тоже кажется, что покойные общаются друг с другом. Но не сейчас, а позже, в глухую полночь. Но я точно знаю, что на кладбищах не приживается всякая нечисть, разные там лешие и ведьмы, ведь это — божьи места.

«Кажется, он все-таки сдвинулся, — пришел к выводу Алексей. — Он верит в то, что сейчас говорит».

Алевтина задержалась у одной могилы — семейной, муж и жена были укрыты широкой мраморной могильной плитой. Благасов бросил на неё взгляд исподлобья, объяснил:

— Хороший камень. С Украины, с Винницких каменоломен. Такой есть даже в Мавзолее Ленина. ЗА какие деньги удалось привезти его сейчас оттуда сыну этих стариков — даже не представляю.

— Господа! — взмолилась Алевтина — Я устала бродить по улицам этого царства мертвых!

— Все, все — успокоил её Благасов. — Мы уже пришли.

Прямо перед собой Алексей различил небольшую круглую ротонду, увенчанную изящным куполом. Ее колонны были увиты разросшимися лианами, диким виноградом, мимонником. На ступеньках входа стояла улыбающаяся Марина. Ротонду тускло освещали бра на колоннах. Из-за тучек выползла луна, и темень при её свете ослабела.

— Прошу, — пригласил Благасов. — Поздний ужин на кладбище — что может быть романтичнее?

Столик в центре ротонды был уже накрыт — Марина расстаралась. Алевтина, увидев холодные закуски на тарелках, бутылки водки, коньяка, вина, жалобно вздохнула:

— Жаль, мне нельзя — первый же встреченный гаишник отберет права и машину.

И чуть прижавшись к Алексею, доверительно шепнула:

— Обожаю от души расслабиться. А с человеком, который мне нравится, вообще отпускаю все вожжи.

— Вы имеете в виду меня?

— Пока не определилась.

Благасов шутливо прикрикнул:

— Не шепчитесь! Дамы, Алексей Георгиевич, прошу за стол.

Он сам налил в рюмки. Себе — водку, Марине — вино, Алексею — коньяк. Алевтина придвинула к себе кока-колу.

Благасов встал с рюмкой в руке, проникновенно предложил:

— Вслушайтесь! Хорошая тишина на кладбище, только шелест листьев и редкая пичужка всполошено вскрикнет. Переселившиеся сюда пребывают в вечном успокоении — никуда не торопятся, ни о чем не заботятся, земная суета отошла от них. Здесь нет злодеев и героев, негодяев и благородных… Все в одном статусе — покойники.

Он всматривался каким-то странным взглядом в расплывающиеся, теряющие в темноте очертания могилы, аллеи, деревья, ограды и неожиданно закончил свой мрачный тост:

— Спите спокойно, дорогие друзья мои, господа покойники… Вы меня знаете и беспокоиться вам не о чем…

«Все-таки он ненормальный, — решил Алексей. — Или позирует, играет роль покровителя мертвых?»

Алевтина боязливо жалась к нему. Марина, не обращая внимания на шефа, хлопотливо накладывала на тарелки закуски, она была здесь за хозяйку.

Журналист выпил вместе с Благасовым, и Марина тотчас наполнила его рюмку снова. Алексей мимоходом обратил внимание, что только он пьет водку, и подливает ему секретарь Благасова из «персональной» бутылки. Это была странная бутылка — удлиненная, в виде патронной гильзы, завинчивалась она пробкой, напоминающей пустотелую пулю.

Благасов заметил, что Алексей задержал взгляд на оригинальной посудине, и охотно объяснил:

— Это наш фирменный сувенир. Я заказал водку в таких бутылках на подмосковном «Топазе» в память об убиенных старших друзьях моих и наставниках — господах Ставрове и Брагине.

У Алевтины при упоминании отца глаза стали влажными и она, не таясь, приложила к ним платочек.

— Игорь Михайлович, — сказал Алексей. — Я ведь вам не задал пока свой главный вопрос… У вас есть хоть какие-то подозрения, кто мог расстрелять ваших старших друзей? Вы хоть что-то видели, запомнили?

Благасов отрицательно покачал головой:

— Я ничего не знаю… Появились двое в пятнистых одеяниях и надвинутых на лица капюшонах, начали стрелять. Я упал, меня что-то слегка ударило в плечо.

— Может быть, киллеров подослали конкуренты, — настойчиво спросил Алексей.

— Не знаю… Но вряд ли конкуренты… У нас у всех такой бизнес, который настраивает на тишину, а не на безумную пальбу. Я, конечно, много думал, и пришел к выводу, что это какие-нибудь бандиты, вознамерившиеся взять кладбище под свой контроль… Алевтина, — потребовал он. — Расскажи Алексею Георгиевичу, что знаешь.

— Я не могу, — жалобно пробормотала Алевтина. — Мне тяжело вспоминать об этом.

— А ты через «не могу», — настоял Благасов.

— В последний перед его смертью месяц отцу несколько раз звонили, угрожали, требовали деньги.

— Много?

— Да. Полмиллиона долларов.

— За что?

— За безопасность, как ему объяснили.

— А что Артемий Николаевич?

— Конечно, отказался платить. Но стал готовить завещание, приводить в порядок семейные архивы. Он человек старой закалки и столько раз видел смерть, что не боялся её.

— Значит, вымогательство?

— Увы, банальная для нашего разбойного времени история, — с грустью сказал Благасов. — Мне тоже звонили эти бандиты. Марина подтвердит…

Марина покивала своей красивой головкой:

— Я даже спросила, кто говорит, и мне грубо ответили: «не твое дело, сучка». — Она уже выпила и последнее слово произнесла не то, чтобы с удовольствием, а с придыханием, бросила на Алексея обещающий взгляд и одернула юбочку, чтобы он увидел, какие у неё красивые, округлые коленки.

— А вот старику Ставрову никто не звонил, — уточнила Алевтина. — Ольга об этом сказала бы.

— Выпьем за то, что мы пока живые, — с непонятным Алексею подтекстом предложил Благасов. Он прочно вошел в роль тамады и произносил тост за тостом. Марина следила, чтобы рюмка Алексея не пустовала, Алевтина наблюдала за всеми отрешенным взглядом.

Алексей знал, что он может выпить много, для него пять-шесть рюмок были лишь приближением к «норме». А сейчас почувствовал, что голова тяжелеет, все поплыло перед глазами, темень вокруг ротонды становилась непроницаемой. Он поднялся, пошатнувшись, и у него хватило сил сказать:

— Я, кажется, теряю равновесие… Очень устал… Игорь Михайлович… Спасибо… за… странный… вечер.

Алевтина поспешно поднялась, взяла Алексея под руку:

— Я подвезу Алексея Георгиевича.

— Вези, вези… — пробормотал Благасов, думая, что Алексей его не слышит.

Алевтина повела Алексея к выходу. На полпути они встретили Волчихина, и тот подхватил Алексея с другой стороны.

— А где Игорь Владимирович?

— Допивает с Мариной. Дальнейшая его программа вам известна — сегодня полнолуние.

— Свихнувшийся придурок, — пробормотал Волчихин.

— А я что говорю? — Никакого почтения к Благасову в голосе Алевтины не слышалось.

Волчихин затолкал Алексея на заднее сиденье «Авеллы-Дельты».

— К себе повезешь?

— А куда же еще?

— Давай, мужик статный, видный. А твоя мать-старушка?

— На даче. Она туда вообще перебралась после смерти отца.

По пути Алексей дремал, ему было хорошо, в забытьи виделись кресты и памятники, люди-тени и серая круглая луна, плывущая меж редких тучек в безбрежных просторах неба.

— Просыпайтесь, приехали, — сказала одна из «теней» голосом Алевтины.

Она помогла дойти ему до лифта, привезла на свой этаж, позвенела ключами, открывая квартиру.

Уже в просторном холле Алевтина сказала:

— Снимите пиджак и марш в туалет…

— Что? — сонно переспросил Алексей.

— В туалет, сказала! Два пальца в рот и выворачивайте себя наизнанку. Пьяненький мужичок мне ни к чему.

Алексей, хватаясь за стену, обрушив какую-то тумбочку с вазочкой, добрался до туалета…

Когда он вышел, умывшись и вытерев лицо полотенцем, уже способный воспринимать окружающий мир, Алевтина протянула стакан с мутноватой пузырящейся жидкостью.