Читаем без скачивания Стрела бога - Чинуа Ачебе

— Вот именно. Несгибаемые люди вроде него просто не могут перенести подобный удар.

В течение вечера Кларк был посвящен во все подробности семейного кризиса Уинтерботтома и проникся искренним чувством жалости к несчастному. Райт, рассказывая эту историю, тоже, как видно, преисполнился к нему сочувствием. Не сговариваясь, они оба перестали презрительно именовать Уинтерботтома Капитаном.

— На свою беду, Уинтерботтом слишком серьезен для того, чтобы спать с туземками, — изрек Райт, выйдя из глубокой задумчивости.

Это замечание отвлекло Кларка от мыслей об Уинтерботтоме и заставило на короткий миг забыть о самом его существовании. Во время нынешней командировки он уже не раз задавался вопросом: интересно, насколько распространено среди белых мужчин обыкновение спать с туземными женщинами?

— Он, наверное, и не догадывается, что даже у губернаторов бывают темнокожие наложницы. — Райт облизнул губы.

— По-моему, дело тут не в том, знает он это или нет, — возразил Кларк. — Дело в том, что он придерживается очень высоких моральных принципов; в нем есть что-то от миссионера. Кажется, его отец был клириком англиканской церкви, а это далеко не то же самое, что быть, как мой папаша, клерком Английского банка. — Оба весело рассмеялись.

Вспомнив наутро эту свою остроту, Кларк подумал, сколько же он должен был выпить вчера, если счел забавной такую плоскую шутку.

— Пожалуй, вы правы насчет его миссионерской жилки. Ему бы впору водить дружбу с членами церковно-миссионерского общества или с людьми подобного сорта. Между прочим, в последнее время он встречается с женщиной-врачом из миссии в Нкисе. Конечно, у каждого свой вкус, но я никогда бы не подумал, что можно найти что-нибудь занятное во врачихе-миссионерке.

Кларк хотел бы расспросить его о туземных женщинах — темпераментнее ли они, чем белые, и о многих прочих подробностях, — но даже под влиянием джина у него не поворачивался язык задавать такие вопросы. Сам того не ожидая, он переменил тему разговора и лишил себя возможности удовлетворить свое любопытство. Мысли, посещавшие его с тех пор, как он впервые увидел вполне развившихся девушек, расхаживающих нагишом, снова должны были затаиться.

— Судя по тому, что говорили об Уинтерботтоме там, в центре, — сказал он, — я ожидал увидеть какого-то шута горохового.

— Представляю себе. Чиновники в Энугу любят изощряться на его счет.

— Услышав, что я еду служить в Окпери, они всякий раз восклицали: «Как?! Под начало Старины Тома?» — и окидывали меня соболезнующими взглядами. Я спрашивал, чем же плох Старина Том, но никто из них так и не сказал мне ничего вразумительного. Затем как-то раз один важный начальник заметил в моем присутствии другому: «Старина Том вечно напоминает вам, что он служит в Нигерии с девятьсот десятого года, но умалчивает, что за все это время он палец о палец не ударил». Просто диву даешься, как любят злословить в Энугу.

— Вообще-то, — промолвил Райт, зевая, — я тоже не могу сказать, чтобы Старина Том был самым усердным работником, какого я только видел; впрочем, разве кто-нибудь работает здесь усердно? Уж, конечно, не те бездельники в Энугу.

Все это тяготило Кларка, пока он дожидался прихода Уинтерботтома. Он чувствовал себя виноватым, словно его поймали на том, что он перемывал косточки одному из своей компании с человеком, не принадлежащим к их кругу. Но ведь они же не говорили ничего такого, что можно было бы назвать злословием по адресу Уинтерботтома, твердил он, оправдывая себя. Просто он узнал кое-какие подробности из биографии этого человека и пожалел его, вот и всё.

В десятый раз за этот вечер он пришел на кухню посмотреть, как поджаривает его повар курицу над пылающими поленьями. Будет просто ужасно, если курица окажется такой же жесткой, как в прошлый раз. Впрочем, все туземные куры жесткие и очень маленькие. Но жаловаться, пожалуй, грешно. Ведь целый петух стоит здесь самое большее два пенса. И все равно можно было бы иногда и переплатить, лишь бы получить к столу хорошую, сочную английскую курицу. Выражение на лице повара, казалось, красноречиво говорило, что Кларк является на кухню слишком часто.

— Ну, как идут дела?

— Иде мал-мал старается, — вымолвил повар, вытирая тыльной стороной руки воспаленные от дыма глаза. Кларк окинул кухню отсутствующим взглядом и вернулся на веранду своего бунгало. Там он сел и снова посмотрел на часы: было без четверти семь — целых полчаса ожидания. Надо заранее подготовить несколько тем для разговора. О его недавней поездке по округу разговоров хватило бы на целый вечер, но он только что написал и представил подробный отчет о ней.

Это же просто смешно! — говорил он себе. С какой стати должен он так нервничать из-за того, что к обеду придет Уинтерботтом? Разве он боится этого человека? Конечно нет! К чему же тогда все эти волнения? Почему он так переживает? Только потому, что Райт поведал ему несколько историй из личной жизни его шефа, которые так или иначе известны каждому? Да об этом все знают… А хорошо это или плохо — знать всю подноготную про человека? Не ставит ли тебя самого подобное знание о твоих друзьях и коллегах в затруднительное положение? Пожалуй, да. Но раз так, значит, совершенно ложно общепринятое мнение насчет того, что чем больше фактов ты сможешь узнать о других, тем сильнее твоя власть над ними. Знание фактов, похоже, ставит тебя в невыгодное положение; из-за них чувствуешь что-то вроде жалости и даже вины. Кларк вскочил на ноги и принялся расхаживать взад и вперед, как бы глядя при этом на себя со стороны. Вот, пожалуй, в чем заключается действительное различие между английской колониальной администрацией и французской. Французы, решив, что именно они хотят сделать, делали это. Англичане, напротив, никогда ничего не предпринимали без того, чтобы в первую голову не отрядить комиссию по расследованию всех фактов, знание каковых затем подрезало им крылья. Он снова сел, очень довольный собой.

Обед почти полностью удался. За весь вечер было лишь два-три неловких момента. Одна из таких неловкостей произошла в самом начале.

— Я только что читал ваш отчет о поездке, — сказал капитан Уинтерботтом. — Похоже, вы неплохо осваиваетесь со своими обязанностями.

— Все это было так увлекательно! — воскликнул Кларк, стараясь приуменьшить свои собственные заслуги. — Это такой замечательный округ. Могу представить себе, какие чувства вы должны испытывать при виде столь счастливого края, развивающегося под вашим руководством. — Он чуть было не сказал «под вашим мудрым руководством», но вовремя спохватился. Впрочем, ему все равно показалось, что эта прозрачная попытка ответить комплиментом на комплимент не вполне удачна.

— Однако меня беспокоит одна вещь, — заметил Уинтерботтом таким тоном, словно и не слышал этих слов Кларка. — В отчете вы сообщаете, что после тщательного расследования убедились в том, что все слухи о порке туземцев Райтом не имеют под собой никакой почвы.

У Кларка дрогнуло сердце. Это была единственная неправда во всем отчете. На самом деле он совсем забыл провести какие бы то ни было расследования, даже если бы и знал, как это делается. Лишь по возвращении в Окпери он обнаружил в своем путевом блокноте краткую приписку, торопливо сделанную карандашом на второй странице: «Райт и туземцы». Поначалу это его расстроило, но затем он пришел к выводу, что, если бы Райт действительно прибегал к предосудительным методам, он и так услышал бы об этом, не проводя никаких формальных расследований. А поскольку он ничего такого не слыхал, можно с уверенностью написать, что слухи не соответствуют действительности. Да и как вообще расследовать подобную вещь? Подойти к первому попавшемуся туземцу и спросить, порол ли его Райт? Или спросить у самого Райта? Насколько он может судить об этом человеке, не похоже, чтобы тот занимался этим.

— Мой слуга — уроженец Умуаро, — продолжал Уинтерботтом, — и он только что вернулся оттуда после двухдневной отлучки; так вот, он рассказал мне, будто вся деревня волнуется из-за того, что Райт выпорол какую-то важную персону. Впрочем, быть может, все это выдумки.

Кларку оставалось надеяться, что он не выдал своего замешательства. Быстро овладев собой, он сказал:

— На месте я ничего не слышал об этом.

Слова «на месте» уязвили Уинтерботтома до глубины души. Какая наглость! Этот малый пробыл там какую-то неделю и уже разговаривает так, будто он — хозяин округа, а Уинтерботтом — новичок. Подумать только — «на месте»! К счастью, Уинтерботтом не стал углубляться в этот вопрос. Он был поглощен мыслями о предстоящем назначении двух новых верховных вождей в округе и за обедом говорил только об этом. Кларка удивило, что в речи Уинтерботтома отсутствовало прежнее воодушевление. Сейчас, когда Кларк смотрел на него через стол, Уинтерботтом казался переутомленным и постаревшим. Но вскоре он опять взбодрился, и в голосе его зазвучали оживленные нотки.