Читаем без скачивания Литературная Газета 6481 ( № 39 2014) - Литературка Литературная Газета

Надо было выяснить, откуда пошли такие рассказы. Д.Г. Розен был сыном барона Григория Владимировича Розена, генерала от инфантерии, генерал-адъютанта, кавалера многих орденов, и в том числе Георгия 2-й степени, участника Отечественной войны, командующего на Кавказе в 1831–1837 гг. Во время визита Николая I на Кавказ императору доложили об упущениях Розена по службе и его отправили в Москву с значительным понижением: заседать в сенатский департамент, что совсем не соответствовало ни его чину, ни службе, ни наградам. Он покинул Кавказ и переехал в Москву. С ним в Москве жила и его семья: жена Елизавета Дмитриевна, урождённая графиня Зубова, двое сыновей – Александр и Дмитрий и четверо дочерей: Лидия, Аделаида, Софья и Прасковья. Лермонтов в свой приезд в Москву в 1840 г. часто встречался со своим однополчанином Дмитрием Розеном и, надо думать, бывал у него дома: известно, что Розены снимали дом на углу Гагаринского и Староконюшенного переулков (современный номер 19/3) и, по сведениям московских адресных книг, жили там в конце 1830-х и начале 1840-х гг.

Но почему же во всех статьях и книгах утверждается, что в свои последние московские дни в апреле 1841 г. Лермонтов жил у Дмитрия Розена в Петровском дворце? Оказывается, пошло это со слов сестры его Прасковьи, будущей игуменьи Митрофании, ставшей известной всей России из-за суда над ней за финансовые махинации. Она в своих воспоминаниях, записанных незадолго до смерти, писала, что после приезда в Москву с Кавказа «по внимательному расположению императора Николая мы жили в Петровском дворце, где отец мой и умер». Надо сказать, что к её воспоминаниям о детстве надо относиться осторожно, никакого «внимательного расположения» Николая не было, он жёстко обошёлся как с самим Розеном, так и с его зятем, мужем его дочери Лидии, полковником Дадиани, опозорив его перед строем, о чём Прасковья старается не упоминать. В связи с этим не кажется достоверным, что именно благодаря Николаю I отец её жил в Петровском подъездном дворце. Я не знаю примеров представления квартир в императорских дворцах в виде особой благодарности представителям высшей бюрократии. Там могли жить лакеи, истопники, дворники и пр. – вот, к примеру, любимый в СССР (на его барельеф вместе с марксовым любовался Ленин в своём кабинете) террорист Халтурин, взорвавший бомбу в Зимнем дворце, действительно жил там, но только в качестве столяра.

На барона Розена тяжело подействовали неприятности по службе, и он заболел – 17 апреля 1840 г. обратился к Бенкендорфу с просьбой об увольнении его за границу для лечения на мариенбадских минеральных водах. Розен писал: «...быв лишён всякого движения, я не могу ехать один, – необходим для сопутствия со мною младший сын мой, который находится уже безотлучно при мне со времени последнего постигшего меня удара; он состоит адъютантом при г. московском военном генерал-губернаторе... Смею просить ваше сиятельство и об увольнении в отпуск для сопровождения меня сына моего лейб-гвардии гусарского полка барона Дмитрия Розена...». Поездка была разрешена, и в опубликованном недавно объявлении в газете «Московские ведомости» за 19 апреля 1841 г. точно сообщалось о том, где тогда жили Розены. Там объявлялось, что уезжают «в Австрию, к Мариенбадским водам, Генерал от Инфантерии, Генерал-Адъютант Барон Григорий Владимирович Розен 1-й и Лейб-гвардии Гусарского полку Штабс-Ротмистр барон Дмитрий Григорьевич Розен; с лекарем 1-го Отделения, Павлом Петровичем Малиновским, крепостной человек Ипатий Онуфриев Зубов; вольноотпущенный Дмитрий Михайлов Богданов и отставного Корнета Петра Алексеевича Нащокина крепостной дворовый человек Епифан Дмитриев Щербатов; жительство имеют Пречистенской Части в 3 квартале в доме Г-жи Костиевской». Повторения этого же объявления были помещены в газете от 23 и 26 апреля. Следовательно, все дни, проведённые Лермонтовым в Москве, он жил у Розенов в доме на углу Гагаринского и Староконюшенного переулков.

Г.В. Розену мариенбадские воды не помогли, и он скончался в Москве 6 августа 1841 г. Возможно, что из заграницы его привезли не в наёмный дом в Гагаринском переулке, а на дачу – дочь его пишет, что летом Розены жили на даче в Петровском парке и что он умер там. Знатоки, авторы энциклопедии «1812 год» определили место кончины довольно забавно: они написали, что он умер «у Петровского дворца». Что в их понимании значит «у»? Если дворец был окружён забором, так что же имели в виду авторы?

В один из первых дней после приезда (19 или 20 апреля) Лермонтов посещает Николая Николаевича Анненкова. Генерал-майор, начальник штаба пехотного корпуса, расквартированного в Москве, он жил на служебной квартире в доме на Неглинной улице (ныне Манежная, дом № 7). Дом этот, одна из жемчужин московского ампира, был построен в 1826 г. для крупного чиновника экспедиции Кремлёвского строения, имевшего возможность пригласить лучшего архитектора. В 1838 г. дом приобрели московские власти для размещения штаба 6-го пехотного корпуса (город был обязан содержать воинские части). Н.Н. Анненков, так же как Лермонтов, начал учиться в Московском университетском пансионе, стал военным и сделал весьма успешную карьеру, участвовал в нескольких военных кампаниях, занимал должности командира гвардейского Измайловского полка, губернатора Новороссии, члена Государственного совета. Дальний родственник Лермонтова, он несколько лет был адъютантом великого князя Михаила, и неоднократное посещение его дома Лермонтовым, по предположению Андроникова, было вызвано желанием заручиться его поддержкой в получении отставки. Женат Анненков был на Вере Бухариной, которая в 1830 г. приехала в Москву и сразу же вошла в число первых московских красавиц. На новогоднем маскараде 1832 г. Лермонтов обратился к ней с таким мадригалом:

Не чудно ль, что зовут вас Вера?

Ужели можно верить вам?

Нет, я не дам своим друзьям

Такого страшного примера!..

Поверить стоит раз... но что ж?

Ведь сам раскаиваться будешь,

Закона веры не забудешь

И старовером прослывёшь!

Анненковы радушно приняли поэта и на следующий день пригласили его на обед, и возможно, что этим же вечером он вместе с Анненковыми отправился на бал в дом Базилевского на Тверской бульвар, о котором позднее вспоминала Анненкова, отнеся это по ошибке к более позднему времени: «На этот раз мы разговаривали довольно долго и танцевали контрданс на балу у Базилевских (мадам Базилевская, рождённая Грёссер)». Этот дом связывается с рассказом о том, что здесь Лермонтов увидел свою дочь (!) от Варвары Лопухиной и якобы результатом этой встречи явилось стихотворение «Ребёнку». Эта выдумка не заслуживала бы и упоминания, но она время от времени появляется снова и снова у некоторых авторов, любителей сплетен.

Пётр Андреевич Базилевский и его жена Екатерина Александровна владели домом на Тверском бульваре, стоявшим на месте современного № 18, приобретённым ими в 1830 г. за немалые тогда деньги – 89 тысяч рублей. Сделать такую покупку Базилевский вполне мог, ибо он, богатый помещик, владел большими земельными участками на Украине. Любопытно отметить, что владелец этого дома оказался косвенно связанным с Лермонтовым ещё и потому, что его сын Александр женился на Ольге Бахметевой, дочери той самой Вареньки Лопухиной, в которую был влюблён поэт. Сын владельца Александр прославился в истории русской культуры тем, что он собрал огромную коллекцию раннехристианского и византийского искусства и средневековых европейских раритетов, которая перешла в Эрмитаж и составила самое значительное его пополнение. Внук Пет­ра Андреевича был одним из самых активных деятелей Московского земства. Его особняк в Гранатном переулке знаком многим москвичам – в нём находится Союз архитекторов.

Варвара Лопухина двадцати лет вышла замуж за штабс-капитана Николая Фёдоровича Бахметева, старше её на семнадцать лет. Как писал исследователь лермонтовской биографии С. Чекалин, «из мемуаров О.Н. Трубецкой… стала известна история знакомства и сватовства Н.Ф. Бахметева к Вареньке Лопухиной. Вот как она описывается: «Прадедушка Лопухин был решительно против замужества Вареньки с Лермонтовым, но судьба Вареньки решилась уже после его смерти и случайно. В 1835 году на московских балах стал появляться Николай Фёдорович Бахметев. Ему было 38 лет, когда он надумал жениться и стал ездить в свет, чтобы высмотреть себе невесту. Выбор его колебался между несколькими приглянувшимися ему девицами, и он молился, чтобы господь указал ему, на ком остановить выбор. В этих мыслях он приехал на бал в Дворянское собрание и подымался по лестнице, когда, желая его обогнать, Варенька Лопухина зацепила свой бальный шарф за пуговицу его фрака. Пришлось остановиться и долго распутывать бахрому, опутавшую пуговицу со всех сторон... Николай Фёдорович усмотрел в этом несомненное указание свыше – «перст» и посватался. Человек он был с большим состоянием и безупречной репутации».