Читаем без скачивания О святых и тенях - Кристофер Голден

Поборник чистоты Америки замолчал, чтобы перевести дух, и посмотрел на Шенга, которому, собственно, и предназначалась эта речь.

— Ясное дело, если вы будете совершать те же ошибки, что и мы, скоро Италия будет кишеть желтыми ублюдками. Тогда нам всем будет некуда деваться.

Да. Ши-эр Жи-Шенг слышал каждое слово, произнесенное болваном по имени Ричи. Для Ричи это было огромной ошибкой. Вернее, самой серьезной ошибкой за всю его жизнь.

Ричи не нужна была даже фамилия: он был ростом больше шести футов (Шенг не был уверен, поскольку придурок сидел) и весил около двухсот семидесяти фунтов. Наверное, он когда-то занимался тяжелой атлетикой, и, хотя не был толстым, его мускулы сейчас могли только напугать, не более.

Шенг не мог похвастаться высоким ростом, всего около пяти футов пяти дюймов, и могучим телосложением, к тому же у него давно поседели виски. Однако сейчас ему с трудом удавалось усидеть на месте, так отчаянно хотелось подскочить и оторвать придурку голову.

Дело было не только в невежестве и нетерпимости Ричи: Шенгу было тяжело сейчас — недавно погиб его наставник и отец по крови. Так что сдерживали Шенга не люди, сидевшие в этом зале. Он понимал, что следует думать об остальных. Через несколько дней сюда приедут тысячи Непокорных, он не может и ну желает становиться причиной их гибели.

С другой стороны, Шенг не мог просто сидеть и ничего не делать. Ему нужно поесть. Услышав рассуждения американского быка, он решил, что Ричи станет его ужином сегодня. Ему не нужно было утолять голод, он сделает это ради удовольствия. Шенг решил сделать это, чтобы испытать радость, которую испытает, убив его.

Проклятье! Даже итальянцы видели фильмы с хромым Брюсом Ли в «Театре кун-фу», или как они там еще называют их. Или дурацкие телепрограммы Дэвида Каррадайна. Он мог получить массу удовольствия, а учитывая, что он «косоглазый», это никого не удивит. Пусть Александра скорбит по Карлу так, как ей хочется, Шенг придумал свой способ.

— Эй, приятель! — крикнул Шенг, без намека на акцент.

Ричи повернулся к нему, вылупив от удивления глаза, его поразило, что к нему обратился тот, над кем он только что издевался.

— Ричи, правильно? — спросил Шенг, глупо улыбаясь и протягивая руку.

Ричи пожал руку, он был слишком удивлен, чтобы что-нибудь ответить.

— Поскольку ты знаешь все, что полагается знать про нас, косоглазых… — он помолчал немного, — я позволю тебе покинуть это заведение в целости и сохранности.

Ричи еще не совсем пришел в себя, ухмыльнулся и ответ. Эта была отвратительная улыбка человека, получающего удовольствие от насилия.

— Ты должен с трех раз угадать, что я за «желтый ублюдок». Если не угадаешь… по правилам, с которыми ты прекрасно знаком, в этом я не сомневаюсь, я сделаю из тебя отбивную.

Танцевавшие рядом с ними пары замерли, вокруг начала собираться толпа Ричи не мог поверить, что хилый азиат бросил ему вызов. Он не любил начинать драк, но, если этот тощий ублюдок хочет умереть, он с удовольствием ему поможет. Он почувствовал, как закипел в крови адреналин в предчувствии насилия — мышцы на спине напряглись, он встал, выпрямившись в полный рост. Он весь дрожал от приятного предчувствия.

— Вонючий япошка, — тихо проговорил он.

На лице у него гуляла плотоядная улыбка.

Кулак Ричи пронесся по воздуху со скоростью молнии. Он уже не раз проделывал это и был уверен в успехе… Кулак угодил в… пивную кружку.

Она разбилась. Впрочем, если бы она не разбилась от этого, она разлетелась бы вдребезги от его дикого крика.

Его противник выставил кружку навстречу кулаку таким коротким движением, что Ричи не заметил этого. Он метал в лицо японцу, а тот очень быстро сделал шаг в сторону.

— Ошибочка, — тихо проговорил Шенг.

Вокруг собирались зрители.

Большинство из них не говорили по-английски, но жалобные стоны Ричи, принявшегося трясти окровавленной рукой, в перевода не нуждались.

— Я не япошка У тебя осталось две попытки.

И он улыбнулся. Именно его улыбка доконала Ричи.

— Китаёза! — завопил Ричи.

Пролетев несколько футов, отделявших его от жертвы, он рухнул на живот на деревянный пол клуба, задыхаясь от ярости.

— Нет, — ответил Шенг, спокойно усевшись на табуретку у стойки бара. — Я не китаёза Осталась одна попытка.

Ричи встал, пытаясь набрать побольше воздуха в легкие. Больше, чем скорость и реакция, его потрясло спокойствие и уверенность азиата Нужно быть очень смелым человеком, чтобы повернуться спиной к такому громиле, как он.

Это было унизительно. Не только то, что подонок с ним сделал, но и то, что он посмел повернуться к нему спиной! Такого, черт подери, просто не бывает. Это не могло случиться дома, потому что дома ни у кого нет такой выдержки.

Громко топая, он подошел к козявке сзади, ожидая, что тот обернется. Но он не пошевелился! Он все так же не обращал на Ричи никакого внимания, словно его там и не было. Словно он умер.

— Вьетнамский вонючий член! — выкрикнул Ричи.

Он потянулся к голове Шенга… только в следующее мгновение он понял, что его собственный лоб ритмично бодает деревянный пол.

Ричи распластался на полу и несколько минут лежал, не шевелясь. В глазах у него плясали черные точки, и он ничего не видел перед собой. Он оглядел толпу: красотки, танцоры, Эм-ти-ви на экранах, окутанных дымом, спиртное на столах. Над всем этим ему виделся, будто дурной сон, самый худший в его жизни, этот проклятый азиат, тот, кому не составило труда надрать ему задницу.

Ши-эр Жи-Шенг наклонился над лежащим на полу задирой и прошептал ему на ухо:

— Ты снова ошибся, дружок Ричард.

Длинным ногтем он провел по его щеке, оставив на ней глубокую царапину. Потекла кровь.

У Ричи снова все поплыло перед глазами, он видел только, как толпа расступилась перед Шенгом, как мужчины держались от него подальше. Парочки снова танцевали, и Ричи охватила дикая ненависть, но его враг исчез в толпе. Ему хотелось встать, позвать назад этого ублюдка и разорвать его на куски.

Конечно, он не осмелился.

Примерно через час кровь запеклась на голове у Ричи, толпа к тому времени разошлась. Ричи выпил последний, шестой по счету, стакан, как поднялся с пола Рассвет был не за горами, и единственный ночной клуб в Венеции закрывался. Этот клуб работал только одну неделю в году — во время праздников.

Ричи соскользнул с табурета, постоял несколько мгновений и, натягивая на ходу пальто, направился к двери.

На улице было холодно. Говорят, в Италии тепло всегда, но это все чушь собачья, ее придумали специально, чтобы привлекать туристов. Зимой в Венеции так же холодно, как в Нью-Йорке. Да еще и темно, хоть глаз выколи, а ведь скоро должно выйти солнце. Темно… как бы там ни было. Он ничего не видел, едва различал названия улочек, шел, с трудом переставляя ноги. На город опустился туман. Он клубился в темноте, окутывая редкие фонари, скрывая ближайшие углы и повороты.