Читаем без скачивания Тень на плетень - Светлана Алешина

Меня еще раз дернули, и я уже почти не сопротивлялась, три или четыре раза больно ударившись о стену локтем и коленом. Да и какой смысл был дергаться, если все равно ничего разглядеть не удается? Однако я все равно потрепыхалась и даже пару раз задела по морде того, кто меня держал сзади. После первого же прикосновения я поняла, что у него на лице был противогаз. Газ этому гаду был не страшен. Я попыталась сорвать противогаз, но тут же получила такой сильнейший удар в живот, что потеряла интерес ко всему.

Тащит? Ну и хрен с ним.

Меня выволокли на лестницу, я едва не грохнулась, поскользнувшись на ступеньках, но меня удержали. Сзади за нами захлопнулась дверь на чердак. Я слышала приглушенный кашель Маринки и хрипы Виктора, но чем я могла им помочь?

Самой было не лучше.

Постепенно спускаясь по ступенькам вниз, я начала дышать свободнее; очевидно, за пределы чердака попало мало газа. Заметно начало свежеть и в глазах. Хотя слезы все еще текли, но я стала различать и стены вокруг меня, и свои собственные руки.

Меня столкнули на пол второго этажа и отпустили. Я быстро обернулась.

Мужчина, стоявший за мной, помедлил и рывком снял с себя противогаз.

Это был Игнатий Розенкранц.

– Вы?! – изумилась я.

– Собственной персоной, Ольга Юрьевна, а кого вы хотели увидеть? Своего дружка Лешку Будникова?

– Что происходит? – спросила я и увидела в руке у Розенкранца пистолет.

– Мы просто снова встретились, Ольга Юрьевна, – явно издеваясь, сказал Розенкранц. – Не ожидали, как я вижу.

– Может, и ожидала, – ответила я и откашлялась, – это вы коменданта убили?

– Ну вот так прямо быка и за рога! – ухмыльнулся Розенкранц. – Ну я, и что? Не знаю, какого черта ему понадобилось в вашей редакции; я-то пришел по делу, нужно было посмотреть, что вы там нарыли про меня, и заодно подождать вас, дорогая моя. Такой вот у меня был план, а этот придурок уже там сшивался. Увидел меня, заорал как бешеный и кинулся на меня, то ли крестясь, то ли молясь, – Розенкранц сплюнул, – псих какой-то.

Я сам перепугался до полусмерти, ткнул его жезлом, заволок под стол и бежать. Хорошо еще, что в перчатках был. Потом думал вернуться, после того как от ментов оторвался, но не решился. Струсил, признаюсь. Но тут и любой на моем месте поостерегся бы, встреть сам среди ночи сумасшедшего.

Я чуть не поседел. – Розенкранц квакающе рассмеялся и резко оборвал свой смех.

– Короче, Оля, где Будников? – спросил он приближаясь ко мне и прижимая ствол пистолета ч к моему животу.

– Я не знаю, – тихо ответила я, – он же умер Наверное.

Розенкранц еще раз сплюнул и внезапно ударил меня по лицу. Я отшатнулась назад и стукнулась затылком о стену.

– Повторить? – мягко спросил Розенкранц.

– Не надо, – попросила я.

– Не буду, – гадостно улыбнулся Розенкранц. – Сторож ваш тоже бормотал, что не знает, откуда здесь был диктофон, потом признался – Антошка принес. Чтобы он, не заложил, пришлось его успокоить. С вами по-хорошему хочу, честное слово.

Только скажите, где мой дорогой Алексей Иванович прячется?

Я промолчала и опустила голову в ожидании нового удара.

На чердаке послышались какие-то глухие удары.

Наверное, это Виктор начал принимать меры к освобождению.

Розенкранц на секунду поднял голову вверх и снова повернулся ко мне.

– Вы в партизанку играете или думаете, что мне ничего не известно? Время тянете? – угрожающе пришептывая, спросил Розенкранц.

– Мне на самом деле ничего не известно! – крикнула я. – Поверьте!

– Ну да, ну да, как же! – стервенея взглядом, пробормотал Розенкранц. – А Антошка еще с вами в машине посидел, а потом, получив сообщение для своего босса, бросился бежать, словно вы ему на хвост перца насыпали. Что молчите? Все я знаю, как видите. Знаете Антошку Бельманбаева, шестерку будниковскую? Значит, и самого Будникова тоже знаете. Ну что?

На чердаке стук усилился. Розенкранц задумчиво пожевал губами.

– Бля, что, уже выветрилось, что ли? Нужно было пиропатронами все обложить, как вчера я вас пуганул. Вы же, идиоты, думали, что это вас расстреливают, а я просто к встрече с Алешей готовился. Пришлось на вас всю засаду извести, слишком уж вы надоедали и меня демаскировали. Да все равно, он же не появился, сука.

Розенкранц еще раз прислушался к звукам, доносившимся сверху, и, схватив меня за руку, повернул спиной к себе.

– Убью сразу, так что и не рыпайся! – пообещал он и толкнул меня к выходу.

Мы спустились на первый этаж и там отдышались немного.

– Устал я бегать. Устал. Три года уже бегаю, – пожаловался Розенкранц. – Лешка последним остался. Еврея и грузина я уже оприходовал, а он все прячется, сука, сука.

– «Еврея»? – переспросила я. – Это кличка такая?

Я четко знала из самых разных фильмов, что заложнику с преступником нужно разговаривать, так уменьшается опасность. Тем более, если преступник такой псих. Нормальный человек астрологом прикидываться не станет.

– Еврея – это национальность, – сказал Розенкранц. – Был такой хитрющий гад по фамилии Гарфинкель… а второй – Джапаридзе…

Вдруг мне показалось, что я услышала, как чердачная дверь распахнулась. Я не была в этом уверена, но кажется, что Розенкранц подумал точно так же. Он снова толкнул меня и потащил к выходу.

Мы выбрались во двор и завернули за угол дома.

Двор оказался совсем неухоженным, запачканным строительным бытовым мусором.

– Так, – задыхаясь от спешки, пробормотал Розенкранц, – пора сваливать отсюда. Договорим чуть после и в другом месте. Вперед! Вперед!

– Куда? – не поняла я.

– Куда скажу. Вперед! – рявкнул Розенкранц Он потащил меня, крепко держа за запястье правой руки и размахивая пистолетом.

Мы пробежали вдоль стены дома и начали спускаться вниз под гору. Метрах в пятнадцати ниже дома стояла белая «девятка».

– у Быстрее, быстрее! – дергал он меня, постоянно оглядываясь то на машину, то на коттедж.

Мы добежали, и Розенкранц отпустил мою руку и вынул из кармана ключи с пультом дистанционки. Он отпер машину и дернул за переднюю правую дверь.

– Садись! – крикнул он мне, и тут со стороны дома послышался крик:

– Стой, стой, толчок обосранный!

Я обернулась на крик. Около угла коттеджа стоял Антон. Тот самый придурковатый мальчик в кожаных брюках.

Розенкранц замер, но его удивление продолжалось недолго. Он поднял пистолет, и тут я, сообразив, что придурок в кожаных штанишках, неизвестно по какой причине, сейчас мой союзник, схватила пистолет и дернула его вниз. Розенкранц выстрелил, но пуля ушла в землю.

– Сука! – крикнул Розенкранц, пытаясь вырваться, и несколько раз ударил меня по голове, но я крепко держала его руку. Знаете, иногда так хочется жить, что и не на такой подвиг поднимешься.

Антон подбежал. Розенкранц с силой толкнул меня на него. Антон отпрыгнул, и я повалилась на землю. Не скажу, что прямо носом, но очень похоже.

Розенкранц старался выдернуть руку с пистолетом, в которую уже вцепился Антон, но тот оказался проворнее и опытнее. Он ловким ударом выбил оружие у Розенкранца, и пистолет отлетел на несколько шагов. Он упал почти рядом со мною, но я не догадалась схватить его. Мне хотелось бежать.

Я упала на землю, ушиблась коленом в который уже раз, поднялась и, прихрамывая, бросилась бежать в сторону дома. Отбежав на несколько шагов, я оглянулась.

Розенкранц с Антоном катались по земле, каждый старался вырваться и добраться до пистолета.

Я не стала смотреть, как будут развиваться события и кто победит – молодость или опытность.

«А не пошли бы они все к чертовой матери!» – очень правильно подумала я и побежала к дому.

Около самого дома я натолкнулась на какого-то мужчину в хорошем сером костюме, поспешно выходящего из-за угла. Он без разговоров схватил меня за плечо.

– Опять журналистка, – усмехнулся мужчина.

В каком бы возбужденном состоянии я ни была, но память меня не подвела. Я была уверена, что раньше этого мужчину уже видела.

Безрезультатно дернувшись от него, я вдруг вспомнила: это же тот самый вонючий огородник, что пел про разбитую бутылку!

– Стоять, стоять, девушка! Вы-то мне и пригодитесь! – совершенно по-хозяйски сказал он и толкнул меня обратно.

Во второй раз за последние полчаса я стала пленницей.

Бывший огородник расстегнул пиджак и вынул пистолет из плечевой кобуры.

– Сюда иди, – негромко сказал он и, развернув меня спиной к себе, пошел к дерущимся, прикрываясь мною, как щитом.

Розенкранц, подняв голову, увидел, с кем я возвращаюсь, и зарычал и задергался, пытаясь стряхнуть с себя Антона, но молодость если уж не оказалась в победителях, то в цепкости ей отказать было сложно. Антон не отпускал Розенкранца.

– Иваныч! Вот он! – полузадыхаясь от напряжения, прокричал Антон. – Вот он!

– Вижу, – спокойно ответил Будников, теперь-то я уж поняла, кто такой этот огородник, и, прицелившись, выстрелил.