Читаем без скачивания Кольца вероятности - Александр Лоскутов

– Значит, так, Зуев. – Федор закашлялся и на мгновение прервался. – Теперь слушай меня. Игры кончились, начинается настоящая работа. Вчера в Екатеринбург явился Шимусенко, а сегодня ночью прибыл и Рональд Астон. Двое из пятерых носящих Старого Братства сейчас в пятидесяти километрах от нас.

– И что из того? – Я сейчас был не в настроении слушать очередные поучения.

– Заткнись и слушай. Я сказал, что двое из пятерых сейчас находятся в одном рядовом российском городе. Зачем? Что им надо? Сейчас основные события развиваются совсем не здесь. Самая серьезная борьба идет в Европе, в Штатах, в Японии, но не в России. Зачем Шимусенко пасется в Екатеринбурге, мы не знаем. Его поступки ставят в тупик наших аналитиков, но это еще полбеды. Астон – вот в чем вся проблема. Астон – это уже совсем другой разговор. Когда он сбросил свой штаб в Канаде на руки заму, мы забеспокоились. На сегодня Рональд – один из самых могущественных окольцованных в мире. Обычно он практически не покидает своего дома близ Квебека, и если его присутствие понадобилось где-то в другом месте – это значит, что мы что-то упустили.

– А при чем же здесь я?

– А при том, что ты должен узнать причину их появления здесь. Разнюхать, что Астон забыл в Екатеринбурге.

На мгновение я даже потерял дар речи.

– Я что, величайший шпион современности? Джеймс Бонд, агент ноль-ноль-семь. Если уж ваши ребята не знают причины, то каковы мои шансы?

– Свои шансы ты создашь себе сам, – мрачно буркнул Федор. – Советую тебе при этом очень-очень постараться. Переговори с Шимусенко, вотрись в доверие. Разузнай, что на уме у Астона, и тогда…

– И тогда вы оставите меня в покое, освободите мою жену и навек забудете о моем существовании?

– Не совсем так. Тогда ты с полным правом сможешь считаться одним из нас. И, поверь мне, принадлежать к Братству очень и очень приятно. Вилла у Черного моря, яхта, прислуга. Ни тебя, ни твою Ольгу никто не посмеет даже пальцем тронуть. Хотя покоя как раз ты не увидишь. Работы будет много. Очень много, даже если победа над Старым Братством пройдет почти бескровно.

– Ну да. Миллионы в банках, яхты, дорогие машины. А перед этим придется по самые уши вывозиться в грязи и кровище.

Рогожкин вздохнул:

– К сожалению, не без этого. В нашем мире ничего задаром не дается. – Федор вынул из кармана пачку денег и, не глядя, швырнул мне на колени. – Возьми. Тебе пригодится.

Я машинально подхватил ничтожные бумажки, ставшие для большей части человечества смыслом жизни. Доллары. Рубли. Ну почему мне так упорно в последние дни везет на деньги? Но вот только по пятам за ними следуют неприятности.

– Не надо. Если я встречусь с Михаилом… Откуда бы у меня взялись такие деньги? Он не поверит.

– Поверит. Это его деньги, – равнодушно бросил Рогожкин. – Те самые, что ты позаимствовал, когда он спал. Пускай хоть номера купюр сверит. Даже с помощью кольца не подкопаться. Колян их вчера в управлении собрал. Если что – скажешь, что вернули.

Я по-новому взглянул на зелененькие бумажки в своей напряженной руке, будто бы смог их узнать, и недовольно поморщился. Даже мне, человеку далекому от жизненных реалий, стало понятно, что вернуть затонувшие в глубинах милицейского ведомства банкноты было не так-то просто. И это если они все еще лежали как вещественное доказательство, а не расползлись по карманам высших милицейских чинов нашего и не только нашего городка.

Федор, будто прочитав мои мысли, на мгновение отвел глаза от дороги и подмигнул.

– Не поверит, – твердо заявил я, свертывая купюры трубочкой и запихивая Федору в карман рубашки. Рогожкин только пожал плечами:

– Дело твое. Оставь только пару сотен на жратву… Теперь дело следующее и тоже крайне немаловажное. Связь. Запоминай номер телефона.

Он продиктовал мне какой-то шестизначный номер, который я благополучно пропустил мимо ушей, даже не постаравшись задержать в памяти.

– Подожди, я еще не понял, что мне придется делать…

Федор шумно выдохнул:

– Хорошо, слушай еще раз. Астон и Шимусенко сейчас должны быть в областном центре Братства. Это небольшой трехэтажный дом, принадлежащий некоей подставной фирме. Братство думает, что мы об их штабе пока еще ничего не знаем. – Рогожкин мрачно ухмыльнулся. – Конспираторы, блин… Короче, ты, будто невзначай, проходишь мимо этого дома и с самым независимым видом плетешься дальше. Наружка там хорошая, и твоя фотомордочка у них стопроцентно имеется – заметят тебя обязательно. Если сразу же не тормознут – покрутись по городу, а потом топай на вокзал и прыгай на поезд. Если с тобой так никто и не заговорил – можешь двигать домой и считать свою миссию законченной.

– А если заговорят и спросят, что я тут делаю?

– Наплетешь что-нибудь. Только ври складно, чтобы не проколоться на пустяках.

Черт-те что творится. Я – в роли шпиона. Форменное безумие.

– А что помешает им пристрелить меня сразу же и без разговоров?

– А ничего не помешает, – внезапно бросил с заднего сиденья проснувшийся Колян. – Только этот вариант весьма маловероятен. Во-первых, ты для Старого Братства интересен не меньше, чем для нас, а во-вторых, они сейчас в таком положении, что будут хвататься за соломинку. Пять колец против одиннадцати… И если останется хоть малейший шанс перетянуть тебя на свою сторону – они его используют.

Рогожкин согласно кивнул:

– Верные слова. Они захотят тебя купить. Только ты помни, что на другой чаше весов всегда будет жизнь твоей жены. Если что… Выстрел, вспышка, и готово. – Федор засмеялся. – Во сколько ты оценишь голову своей благоверной?

– И даже если ты согласишься, что своя жизнь ценнее ее, – подхватил слащавым голоском Колян, – не забывай, что руки у Обновленного Братства длинные и насладиться тридцатью сребрениками тебе не удастся.

Безумие продолжается. Неужели они надеются, что я проведу Михаила и этого неведомого Астона? Да я вляпаюсь по самые уши в первую же минуту. Вот только выбора у меня нет.

Они стояли у машины и смотрели, как молодой парень в несвежей рубашке и помятых брюках неуверенно пробирается сквозь запрудивший улицу непрерывный людской поток. Непрестанно вертя головой по сторонам и поминутно вздрагивая, Антон Васильевич Зуев удалялся от того места, где его с последним напутствием буквально вытолкнули из машины.

Они смотрели ему вслед. Два человека. Один, одетый в простую, не слишком чистую джинсовку, второй – в чистом костюме и при галстуке.

– Ну прям Штирлиц, мать его… – Рогожкин презрительно сплюнул на тротуар. – Не знаю, для чего мы все это затеяли.